Редакция медиапортала Сaravan.kz связалась с девушкой и узнала, что нового произошло в её жизни за последний год.
– Мы брали у вас интервью в прошлом году. Что изменилось в вашей жизни за это время?
– Если честно, я уже не помню, что было в прошлом году. Всё настолько меняется! То, что было в прошлом месяце, уже переросло во что-то большее, и это классно. Сейчас я занимаюсь социализацией людей с ограниченными возможностями, чтобы они чувствовали себя комфортно в обществе, показываю это через эстетику. Каждый мой проект – это про трансформацию человека, женщины. То, что я делаю сейчас, для меня мегазначимо. Это по миссии, это по любви.
– Как ваши успехи в сборах на протезы для других казахстанцев?
– Сейчас этим занимаются соответствующие фонды. Я помогла буквально двоим людям. Всё же не хочется заниматься сборами, я делаю на своём уровне то, что возможно.
– Хотелось бы знать немного больше про ваш протез. Возможно ли с ним писать ручкой?
– Я левша с рождения и привыкла писать левой, мне было бы сложновато. Я привыкла всё делать левой рукой, правой я делаю меньше действий.
– Вообще насколько сложно освоить бионический протез?
– Сейчас у меня бионический протез, раньше был механический. Механику освоить очень легко, бионику – очень сложно, до сих пор учусь, если честно. Мышцы атрофированы, и всё. Нужно их будить, сделать так, чтобы они появились.
– Вы украшаете протез для фотосессий?
– Нет, я его не украшала, но это хорошая идея. Надо заняться этим.
– В 2020 году вы рассказывали, что в Казахстане съёмка стоит 20 тыс. тенге, а в Турции – 100 тыс. тенге, и там к модели относятся, как к королеве. Поменялось ли что-нибудь в Казахстане с тех пор?
– Думаю, поменялось. Ещё в 2020 году я не встречала такого отношения, как в Турции, потому что со мной были установки про то, что здесь не классно. Но когда я поменяла отношение к себе, а потом и ко всему, что меня окружает, например, к стране, которую я очень сильно люблю, тогда поменялось и отношение людей ко мне. Наверное, это из боли исходило, мне важно, чтобы ко мне относились очень уважительно, и в Турции я много такого получала. Но сейчас я уже забыла, что здесь было что-то не так. У нас разные ментальности, с этим нужно учиться работать. Я думаю, всё сейчас намного лучше. Правда, я в модельном агентстве тут не работала ни разу.
– Какая самая необычная фотосессия, в которой вы участвовали?
– Наверное, на Чарынском каньоне, когда мы делали «Безумного Макса». Это было очень необычно для меня. А ещё однажды на мою голову надели какую-то чёрную маску, похожую на аквариум. И плюс по мне ползала змея, это было кринжово. Ещё была история, когда мы поехали на Принцевы острова близ Стамбула, на пароме где-то полтора часа ехать. Там тоже была фотосессия со змеями почему-то, и я, когда стояла на высоких каблуках на камнях, боялась, что могу упасть. Вообще было очень много интересных фотосессий.
– Есть ли такая фотосессия, за которую вам стыдно?
– Наверное, это фотосессии, после которых фотографии получались не очень. Такие есть, но они для того и нужны, чтобы практиковаться и потом делать классные картинки. У меня, конечно, были фотосессии ню, но я ими очень сильно горжусь. Я думаю, это, наоборот, показывает мою уверенность.
– Вы как фотографируетесь, так и фотографируете. Тяжело ли это совмещать?
– Наоборот, это очень легко совмещать. Поначалу, правда, было сложно переключаться. Когда фотографирую, я всегда чувствую клиента, потому что ощущала себя в качестве модели. Но когда я фотографировалась, мне сложно было отпустить процесс и не думать о том, как я получусь на картинке. Сейчас я просто расслабляюсь и говорю: я ничего не знаю, сегодня я модель, делай, как хочешь. Когда ты фотограф, ты контролируешь, когда модель – просто кайфуешь.
– Узнают ли вас на улице? Есть ли среди них те, кто знает вас по фотографиям на сайте PlayBoy?
– Да, узнают. Недавно ко мне подбежала незнакомая девушка и обняла, это было в коворкинге. Я испытала лёгкий шок, но это было интересно, прикольно. Наверное, эти люди не знают про PlayBoy, чаще меня узнают как блогера.
– Как мужчины реагируют на протез? Вы встречали людей, у которых фетиш на это?
– Мужчины реагируют нормально. Они больше меня замечают, протез – это второстепенное. Но есть несколько личностей, которые в первую очередь видели протез. Был один парень, который был влюблён в меня, как я думала. Оказалось, он был влюблён в образ cyber-girl. Я в душе была тогда другой, а он видел какую-то свою картинку. Ещё был фотограф, который просто взял меня за протез и начал плакать.
– Как у вас на личном фронте? Есть семья, дети?
– Я несколько недель назад сказала, что не буду освещать тему отношений – личное останется личным. У меня нет мужа и детей, но, конечно, я это планирую. Сейчас я себя прокачиваю. Я понимаю, что когда-то надо остановиться, потому что всегда будет, куда саморазвиваться, но сейчас я морально не готова. Замуж я планирую по любви, по осознанности, по комфорту. У меня есть мысли о том, каким должен быть человек и какой должна быть я, но иногда любовь просто случается. Хотя в любом случае я не выйду замуж за человека, который не реализован.
Образованные казахстанцы тысячами покидают страну, но стали меньше выбирать Россию
– Где вы живёте? Нет мыслей о переезде в другую страну?
– Мысли были. Я здесь живу уже ровно три года после прилёта из Турции, где до этого жила полтора года. Может быть, я когда-то перееду, но сейчас мне очень комфортно в Казахстане, я чувствую, что нужна здесь. Я живу в Алматы, хотела бы пожить в Астане, но не зимой уж точно – там ветер и очень холодно, а я это не люблю. А вообще я хочу путешествовать, побывать в Кыргызстане, в Узбекистане, хочу в Стамбул полететь, потому что там у меня друзья, которые мне как семья, я скучаю по ним. Ещё хочу посетить Италию и Нью-Йорк. Раньше я горела мечтой об Америке, сейчас я понимаю, что просто неизбежно попаду туда и буду делать крутые проекты. Но это позже, сейчас я хочу самореализоваться здесь, помочь моей стране.