Моцарта месье Саркешик играет не страстно, но нежно, легко и изящно касаясь инструмента. Пианист словно ведет спор с невидимым собеседником: вздымает брови, выражая несогласие, или склоняет голову в знак принятия аргументов оппонента. Может быть, он так говорит с самим автором. Но, несмотря на видимость несогласия, Нима Саркешик обращается с инструментом трепетно и словно наблюдает за его реакцией на свои действия. А вот Дебюсси в исполнении французского пианиста сентиментален, романтичен – фантазер и выдумщик, замеревший в ожидании непременного чуда. И играет Саркешик вальяжно, намеренно утрируя жесты и удары по клавишам. Он будто ищет нужные ноты с усердием, маскируемым под небрежность.
А вот Листа пианист презентовал отдельно – как философскую фреску по мотивам Данте. Он отставил рояль и начал рассказ о сонате – об эмоциях человека перед выбором между добром и злом, о Фаусте и его внутреннем дьяволе, поиске себя, о боли и рае. Нима Саркешик пересказал историю Фауста, временами наигрывая кусочки сонаты, а завершил рассказ тем, что в конце сонаты станет ясно: добро и зло могут жить в гармонии. Затем пианист вернулся к инструменту, и стало ясно: до этого была только прелюдия, настраивающая слушателей на благодушный лад для верного восприятия исполнительской трактовки произведения Листа. Соната послужила апофеозом концерта, в ней пианист играет любовную сцену, смех дьявола, свет и тьму.