Для локализации аварии на Чернобыльской АЭС были призваны десятки тысяч советских граждан со всех уголков Советского Союза. Казахстанцы – не исключение. Из 32 тысяч наших соотечественников, работавших над возведением саркофага, в живых на сегодняшний день осталось порядка пяти тысяч.
Председатель Алматинского Союза офицеров-чернобыльцев Серикхан Серикбаев рассказал корреспонденту медиа-портала Caravan.kz, как это было.
- 14 января 1987 года, в три часа ночи ко мне в дом приходит старший лейтенант с нашего военкомата, - начинает наш разговор Серикхан Кенжебекович. - На тот момент мне было 33 года. Вручает мне повестку на срочный сбор утром в военкомате. Там уже мне дали «красную повестку», что в то время обозначало обязательную явку. Если не придешь, то это могло грозить заведением уголовного дела.
Нас призвали и объявили срочный сбор, но куда летим, сказали только в самолете. Оказалось, рейсом до Киева. По прибытию меня назначили замполитом, и я прослужил там «от звонка до звонка» 180 дней.
В Чернобыль призывали со всех Советских республик, правда, с нашей стороны в основном это были солдаты срочной службы. А, например, в эстонских полках были даже мужчины по 45 лет.
- В Чернобыль отправляли только военных?
- Нет и гражданских тоже. Собирали специалистов в разных областях. За эти полгода мы накопили радиации, которой хватило бы на 2-3 жизни, а у меня в военном билете написано «уровень радиации незначительный». Потому что нам точных данных не давали, вся информация была засекречена. А льготы нам дают, потому что нанесен тяжелый вред здоровью. В 90-х такие люди умирали, как мухи, потому что не каждый мог полноценно заботиться о своем здоровье. Мы только успевали ездить на похороны. Тяжело было. Когда наше пособие конвертировали на тенге в 1993 году, то вышло 600 тенге ежемесячно. Позже экономика в стране стала налаживаться и государство выделило спецпособие по расчетным показателям. Мы получали по 5 тысяч тенге, кто-то еще за инвалидность по шесть тысяч. К примеру, у меня инвалидность третьей группы и мне платят сейчас 41 тысячу тенге.
- В чем заключалась работа ликвидатора?
- Занимались дезактивацией, убирали урановые остатки, счищали 15-20 сантиметров первого слоя грунта, потому что остатки разлетелись на 60-70 километров. Приходилось уничтожать скотину, все постройки, деревья - все закапывалось в специальные могильники на глубину более 10-15 метров.
-А вам выдавали спецодежду?
- Нет. Работали только в военной форме и в марлевых повязках.
-А как кормили?
-Кормили хорошо. Жаловаться грех.
- Как поддерживали связь с близкими пока были там?
- Да письма писали. В то время почта хорошо работала.
- Как жена отреагировала на то, что вы в Чернобыле?
- Близкие ничего не знали, информация была секретная, просто писал, что прохожу службу и все. Все знали о взрыве на АЭС, но правительство тогда не говорило о последствиях, поэтому никто ничего не подозревал.
- Когда вернулись домой, через какое время начали наблюдаться признаки облучения?
- Первое время все было нормально, через год я только стал ощущать, что со мной происходят странные, необъяснимые вещи со здоровьем. Я мог идти как обычно и вдруг ноги подкашиваются, и ты падаешь, теряешь сознание.
Первое время нас поликлиники обслуживали с почетом. Мне подтвердили диагноз: «лучевая болезнь», мне тогда должны были дать первую группу инвалидности. А потом вдруг мой диагноз стал называться «радиационный синдром», иначе говоря, последствия всех чернобыльских радиаций. Потом я еще заболел «сахарным диабетом». Мне 63, 4 мая на пенсию уже.
- Два года назад «Союз Ветеранов-чернобыльцев Казахстана» писал почти во все министерства страны требование вернуть льготы. Вас что лишили льгот?
- Изначально были льготы ветеранов ВОВ, нас просто приравняли к этим льготам. И оставили бесплатное медицинское обслуживание в поликлиниках, да и то не все процедуры были там бесплатны. А в советское время было постановление выделить каждому чернобыльцу по отдельной комнате 18 квадратных метров, это было помимо положенной квартиры. Чтобы не соприкасаться постоянно с членами семьи, потому что мы же излучаем радиацию. Многие при плохом самочувствии испытывали сильные боли, не в каждой семье такое вынесут и многие семьи даже распадались - это невыносимо тяжело. Были льготы: первым вставать на очередь в детский сад, какие-то привилегии для поступления детей в институт, давали квартиры. Но все льготы со временем ушли.
-Почему?
- Потому что Союз распался, а Казахстан не смог обеспечить нас такими льготами, кто-то выжил, а кто-то умер.
Живым сказали: занимайтесь бизнесом, устраивайте свою жизнь самостоятельно. Это еще городским ребятам можно было как-то вертеться, а сельские живут на пособие, буквально на эти сорок тысяч они содержат семью. Живешь на выживание. И я так жил, а что делать? Льготы сократились, такие как мы стоят десятилетиями в очереди на квартиру, а сейчас уже говорят переходить на арендное жилье. Пошла команда: чернобыльцам становится самозанятыми, так как от государства поддержки нет.
Есть, конечно, обязательное ежегодное обследование. Каждый чернобылец имеет право лечь в госпиталь ВОВ, которые есть в Алматы, Астане. Но и то очередность очень большая, поэтому в год не все успевают. А еще инвалидность надо свою подтверждать первые 7-9 лет, смотря какая степень, столько бумажек собирать.
- Кем Вы работаете сейчас?
- Я работаю председателем алматинского профсоюза строителей.
Когда уехал туда, у меня было уже высшее образование, а когда вернулся, работать продолжал, болел, мучился, падал, а что делать? Детей кормить надо. У меня хорошая семья, мне все помогали: жена, дети. Благодаря их поддержке я еще в ваших рядах. Я почти всю жизнь на руководящих должностях, никому не показываю, что болен, болею только по ночам.
- Помимо обмороков, что еще происходило с вашим здоровьем?
- У меня выпадывали волосы целыми пучками, я потерял все зубы, они просто выпали, это где-то через 10 лет после ликвидации, я временами терял память. В одну секунду просто раз и все забыть, поэтому ходил и все записывал. Благодаря врачам память восстановилась. Да и со слухом были проблемы. Был молодой, а чувствовал себя как старик, «разваливался» по частям.
- Не жалеете о том, что произошло?
- Нет, что случилось, то случилось, я оптимист по жизни. Может быть, если вернутся в то время, я бы опять поехал.
В наше время, афганцам и нам чернобыльцам говорят: «Казахстан вас туда не посылал». У нас была раньше Родина, мы ездили туда ее защищать! Мы выполняли свой долг. Думаю, если бы был до сих пор Советский союз, то мы были «на коне» и нас бы носили на руках.