Почетный зритель
– На Олимпиаду лечу 15 августа, – рассказывает Ермахан Ибраимов, возглавляющий сейчас Центр олимпийской подготовки. – Национальный олимпийский комитет, Министерство туризма и спорта оплатили половину расходов по перелету, проживанию, питанию. Лечу в качестве зрителя поболеть за наших боксеров.
– Чего вы ждете от Олимпиады?
– Побед казахстанских боксеров. Это наша четвертая летняя Олимпиада после обретения страной независимости, и на каждой из предыдущих мы брали золотые медали. Новое поколение боксеров, которое отправилось в Пекин, должно продолжить наши золотые олимпийские традиции.
Принципиальный противник? Кубинец Дюверхель!
– На свою первую Олимпиаду в 1996 году вы поехали молодым и малоизвестным боксером. Какая задача стояла перед вами в Атланте?
– Завоевать медаль любого достоинства. О золоте речь не шла, так как в моем весе (до 71 кг. – Прим.авт.) боксировал кубинец Альфредо Дюверхель, который по всем статьям превосходил меня. Я знал, что рано или поздно наши пути пересекутся и я ему проиграю: это была объективная на тот момент оценка моих сил. К счастью, судьба столкнула нас не в первом бою, а в полуфинале. Я кубинцу уступил, но тому пришлось попотеть. Во втором раунде он даже чуть не попал в нокдаун, “поплыл” и схватился за меня, чтобы удержаться на ногах. В финале Дюверхель дрался с американцем Дэвидом Рэйдом и в третьем раунде пропустил нокаутирующий удар. Таким образом, кубинец стал вторым, а золото досталось Рэйду. Позже американец перешел в профессиональный бокс, но там карьера у него не сложилась (в марте 1999 года он выиграл чемпионский титул по версии WBA, которым владел ровно год, а в 2001 году завершил карьеру из-за серьезной травмы глаза. – Прим. авт.). Настоящими чемпионами в профессионалах становятся те, кто действительно добивается на Олимпиадах ярких побед. Например, Александр Поветкин, Константин Цзю или Василий Жиров.
– Дюверхель так и остался вами не побежден?
– Да. Мы встречались на ринге четыре раза, и каждый бой выигрывал кубинец. Правда, с каждым разом ему это удавалось все труднее и труднее, потому что я становился опытнее, в том числе и благодаря нашим с ним поединкам. Думаю, что в ходе последней нашей встречи (в финале чемпионата мира 1997 года в Будапеште. – Прим. авт.) Дюверхель уже понял, что я наступаю ему на пятки. Бой он выиграл, проведя два решающих удара на последних секундах. Я был уверен, что следующий бой у него точно выиграю, но больше встретиться на ринге нам не пришлось. Зато кубинцев, пришедших ему на смену, я побеждал.
– Если бы сейчас появилась возможность встретиться с Дюверхелем?..
– Я бы принял вызов и победил.
“Кто несет флаг, тот должен победить на Олимпиаде”
– В 1996 году вы были знаменосцем нашей делегации на церемонии открытия Олимпийских игр…
– На традиционных проводах команды флаг из рук Президента Нурсултана Назарбаева принял наш легендарный борец Даулет Турлыханов. Но ему на следующий день после открытия предстояло выходить на ковер, поэтому знамя доверили нести мне. Я пронес флаг на церемонии открытия и после возвращения из Атланты вернул его Президенту. Спустя четыре года я уже сам принял знамя из рук Нурсултана Назарбаева, пронес его по олимпийской арене Сиднея и вернул главе государства.
– Что испытывает человек, который несет флаг?
– Сравнить, наверное, можно со знаменосцем в военное время. Когда флаг доверяли самому сильному, смелому, и все остальные шли уже за ним. Ощущаешь, как внимание приковано к тебе. Это большой психологический груз, потому что есть неписаное правило: “Кто несет флаг, тот должен победить на Олимпиаде”.
– Флаг тяжелый?
– Нет, я могу держать его одной рукой. Он весит где-то 1,5 килограмма.
– Какие-нибудь репетиции перед церемонией были?
– Нет. Но там все четко отлажено. В оргкомитете сказали, где стоять, когда выходить, с какой скоростью двигаться, какое расстояние должно быть между нами.
“Россиян побеждал всегда. Даже в Москве”
– В Сидней ехали уже не просто за медалью, а за золотом?
– Да, только за золотом. Для победы готов был выложиться на 200–300 процентов.
– Соперники подобно Дюверхелю встретились?
– Крепким орешком оказался Мариан Симион из Румынии, с которым мы встретились в финале. Я тогда выиграл всего два балла. Даже с кубинцем в четвертьфинале было легче. В финале в конце четвертого раунда я почувствовал, что Симон психологически надломился, устал, начал прятать голову… Тогда и нанес решающие удары.
– С кем из современных боксеров хотели бы встретиться в ринге?
– Если брать мой вес, то с Матвеем Коробовым из России (двукратный чемпион мира в весе до 75 кг, после Олимпиады-2000 весовой категории до 71 кг не стало. – Прим. авт.). На последнем чемпионате мира он добился яркой победы. Из-за большой разницы в возрасте нам не суждено было встретиться в ринге. В свое время всех российских боксеров я побеждал, даже в Москве.
– С тренерской позиции бокс смотрится совсем по-иному, чем в ринге?
– Конечно, тренер переживает гораздо больше, волнуется за каждого бойца. Неудача команды – это его неудача. Боксер же переживает в первую очередь за себя. Не взять золото на Олимпиаде-2004 для меня как для главного тренера сборной Казахстана было недопустимо. Получилось по одной медали каждого достоинства – золотая, серебряная, бронзовая. Это, конечно, было хуже, чем в Сиднее, но третье общекомандное место мы в боксе заняли.
С другой стороны, на Афины пришлась смена поколений. Ушли боксеры советской школы, пришли спортсмены made in Kazakhstan. С боксерами нового поколения работать было очень тяжело.
– В чем это заключалось?
– Хотя бы в пресловутом правиле “именных олимпийских лицензий”. Боксер, гарантировавший себе место на Олимпиаде, начинает сачковать. Представляю, как нелегко сейчас Дамиру Буданбекову – главному тренеру нашей нынешней олимпийской сборной.
– С какими трудностями столкнутся в столице Китая наши боксеры?
– Китайцы сделают все, чтобы завоевать первое олимпийское золото по боксу в своей истории. Будут стремиться к этому всеми путями, правдами-неправдами. Мы должны быть готовы бороться не только с боксерами, но и с судьями. Тем более что в Международной федерации бокса сейчас нет представителя Казахстана. Когда в руководство мирового любительского бокса входил Бекет Махмутов, мы могли быть спокойны, что все наши удары в ринге засчитают. Сейчас такой уверенности нет. Махмутов оберегал нас от судейского произвола, поэтому за три Олимпиады мы навыигрывали столько медалей.
“Буду защищать кандидатскую диссертацию”
– Взглянув на бокс со стороны, что-нибудь изменили бы в себе как в боксере?
– Нет. Считаю, что те планы, по которым я готовился к турнирам, были правильными. В конце года я защищаю кандидатскую диссертацию в Академии туризма и спорта. Хочу на основе своего спортивного опыта внедрить научную методику подготовки молодых боксеров.
– А какие-нибудь человеческие качества хотели бы изменить?
– Хотел бы стать строже по отношению к самому себе, к подчиненным. Быть более требовательным человеком.
– Как родитель, вы отличаетесь от своего отца?
– Нет. Воспитываю своих детей так же, как в свое время воспитывали меня. У нас в семье было десять детей, и родители с нами, особенно со мной, не нянчились. Я своим детям тоже поблажек не даю: ни старшему, ни младшему. У них “военный” режим, приказы отца не обсуждаются. Всего у меня пятеро детей: четыре сына и одна дочь (от разных браков. – Прим. авт.).
“В детстве я был атаманом”
– В свое время всемирная известность не уберегла вас от нападения казахстанских хулиганов…
– Тогда я был слишком доверчив к людям, и это повернулось против меня. После того случая я стал более осторожным. Это была неравная уличная драка, когда против меня вышли десять человек. Я прекрасно знал тех, с кем дрался. Не ожидал только, что на меня набросятся всей толпой. Сначала мы вышли один на один. Но тот, получив первый удар, позвал на помощь, и они накинулись на меня со всех сторон.
– В детстве часто приходилось драться?
– Да. Я был атаманом, и если где-нибудь появлялся другой атаман, то нам приходилось между собой выяснять отношения. Вырос я в Джамбулской области. В школу пошел уже в Джамбуле, а после восьмого класса переехал в Алма-Ату в спортивный интернат.
– В бокс пошли, чтобы драться легально?
– Нет, просто к этому виду спорта я был более приспособлен.
“Аллах дал шанс”
– После Олимпиады-2000 в профессионалы не звали?
– Звали, но я уже устал от бокса. Смотреть не мог на эти перчатки.
К тому же решил уйти из бокса красиво, непобедимым.
– Все свои медали вы завоевали в одной весовой категории. Трудно было на протяжении нескольких лет держать один вес?
– Очень тяжело. Во сне снилось, как я пью воду. До такой степени себя загонял, отказывался от всего. Ложась спать, думал: “Я себя так мучаю! Аллах ведь все это видит. Неужели он за это не вознаградит меня золотой олимпийской медалью?” Аллах дал мне возможность, и я стал олимпийским чемпионом.
– Сколько килограммов приходилось сгонять?
– Однажды после поездки в аул, где я наелся бешбармака, весы показали 80 кг. Я быстро слез с весов и убежал, чтобы никто не видел.
– В нокдауне хоть раз бывали?
– Да. Причем попал в тяжелый нокдаун. Я тогда еще в юниорах выступал. Спарринговал с Ершовым, был такой боксер. Я даже не заметил момент удара. Хочу встать, а не могу. Ринг поднимается, я его руками придерживаю. Есть такой анекдот. Боксер рассказывает: “Выхожу на ринг, боксирую. Тут в зале гаснет свет, а когда включают, я почему-то уже в раздевалке сижу". Но больше со мной такого не случалось.
Сергей РАЙЛЯН