Власти тоже озаботились данным вопросом, особенно в преддверии председательства в ОБСЕ в следующем году. Все больше наказанных по закону выходят, освобождаясь досрочно. Но, покинув стены тюрьмы, зачастую попадают из огня, да в полымя...
Четыре года, проведенные в ИЧ 167/3, выбили из обычной жизненной колеи сорокапятилетнего Жаната Сариева. В прошлом профессиональный электротехник, он враз потерял все: уважение земляков, документы и даже собственный дом, который бывшая жена умудрилась продать без него. Оттого, выйдя на свободу, три месяца болтался по улицам, не зная, что делать, куда пойти, с чего начать новую жизнь.
- Понимаешь, буквально некуда голову приклонить, - рассказывает он. - Мои родители умерли, родственников нет, жена прибрала наши деньги и уехала с дочкой в Россию. Со мной развелась, пока я еще зону топтал, за весь срок - ни одного письма. Жил в шалаше в горах, питался из помоек, просил подаяние. Хорошо, что нашелся человек, взял меня на работу, а то хоть назад в тюрьму просись.
На все лето Жаната взял работать в бригаду полеводов предприниматель Игорь Нам. Он арендует две сотни гектаров земли в Энбекшиказахском районе Алматинской области, неподалеку от села Новоалексеевка. Рядом находится моя маленькая дача и там-то, по- соседски, я и познакомился с Игорем, Жанатом и его друзьями.
В бригаде из девяти человек шесть - мужчины, недавно вышедшие из тюрьмы. У каждого своя горестная история, приведшая на тюремные нары. И не менее печальная "песня" есть у каждого и после отбытия тюремного срока.
- Я освободился досрочно, за хорошую работу и примерное поведение, - рассказывает Павел, крепкий парень лет тридцати пяти. - И что мне это дало? Куда ни совался насчет работы - везде отказ, бывших заключенных на работу не берут. А у меня дочка пяти лет. Жена спилась и сгинула куда-то, пока я сидел, дочку взяли мои родители, старики под восемьдесят. Что же я, у них захребетником буду, на их пенсию крошечную? Я готов был работать кем угодно, у меня пять строительных специальностей, но не берут! Хорошо, что Самат мне позвонил, сказал, что бригаду здесь собирают. Я и приехал. Ничего, хозяин нас не обижает, кормит.
С Саматом Павел отбывал наказание в колонии, но тот вышел на волю раньше, еще полтора года назад. И все это время ему тоже никак не удается наладить нормальную жизнь.
- Тюрьма идет за человеком всю его жизнь, - рассуждает Самат. - Заметь, я, к примеру, инженер, и был на хорошем счету. Пьяная драка, покалечил человека и получил срок.Да, сильно не повезло, такой вот поворот судьбы. Отбыл, вернулся. Никакого криминала больше не хочу. Но мне теперь никто не предоставит работу по специальности. Возьмут, в лучшем случае, только землю копать или в подсобниках где-нибудь на стройке… Разве это не обидно? Куда мне и таким как я, деваться? Наша система словно загоняет людей обратно в тюрьму.
В советское время существовали наблюдательные комиссии при городских и районных исполкомах, которые занимались вышедшими из мест лишения свободы. Кроме того, при освобождении человек попадал под административный надзор органов внутренних дел. Была система, которая работала достаточно эффективно. На сегодня она разрушена, а надзор за условно-досрочно освобожденными носит, по общему мнению своих собеседников, формальный характер.
- Что они сегодня могут? - горячится Самат. - Милиция, в сущности, только отмечаться таких людей заставляет, ну, если уж очень хороший участковый попадется, бумагу может написать, чтобы помогли устроить на работу. Но бизнес -то у нас сегодня весь частный! А предприниматели боятся нас брать - кому нужны лишние проблемы?! А если берут, то часто обманывают. Вот, у Гены-то как было, Гена, расскажи!..
Геннадий Пайдин, высокий худой пятидесятилетний мужчина, меланхолично рассказывает:
- Как-как - обманули, вот и все! Пока сидел, жена бросила, вернулся к матери, в ее однокомнатную квартиру. Пока вся эта канитель с получением документов, да отмечаться в милиции - полгода жили на ее пенсию. Попросту - голодали. Я и туда, и сюда тыкался - ну везде отказ! Четыре профессии на руках: столяр, бетонщик, электрик, кафельщик - и никому не нужен! Наконец, взял меня один тип работать на свой кирпичный заводик, под Алматы. Работу официально не оформил: мол, я не хочу перед налоговой "светиться", то да се… Я буду, говорит, без ведомостей тебе платить. И платил - один месяц. Пахал я там по двенадцать часов в сутки, за еду. А он мне только давал обещания - вот только продам очередную партию кирпича, рассчитаюсь. Три месяца меня такими "завтраками" кормил. А как только я возмутился, он позвал знакомых ментов, меня в каталажку - и объяснили мне, "по полной". Будешь, мол, выступать - вот у нас заявление от твоего хозяина, что ты ему угрожал! Убирайся, мол, по добру, по-здорову, а о зарплате своей забудь! Ну, что делать? Пошел…
В стране угрожающими темпами растет число "преступных элементов", рецидивистов, для которых повторное этапирование за решетку - путь к решению всех проблем.
В Казахстане буксует система психологической реабилитации заключенных. В отличие от цивилизованных стран мира у нас нет института поручительства, гарантирующего людям на зоне защиту гражданских прав на воле. От сумы и тюрьмы никто не вправе зарекаться. Но те, кто оступился, уповают лишь на то, что мир не без добрых людей.
Таким для членов этой бригады стал Игорь Нам. Бизнесмен не скрывает, что сделал сознательный выбор при создании своего коллектива.
- Мы все живем в одном обществе, и бывшие заключенные - тоже часть нашего мира, как бы кому-то этого не хотелось, - рассуждает он. - Зачем же нам озлоблять этих людей, делать их изгоями? А работают они отлично, по десять часов на поле, под солнцем, с тяпками в руках. Эти люди хотят нормально жить, и мы должны им помочь.
Бригада Нама - отнюдь не благотворительность. Условия жесткие - с семи утра до пяти вечера - на поле. Алкоголь и наркотики запрещены категорически, за единственную попытку "расслабиться" изгоняют беспощадно. Живут все в самодельном балагане, прямо на поле, там же готовят еду - есть повариха. После продажи урожая Игорь Нам заплатил каждому в среднем по 40 тысяч тенге за месяц. Жанат доволен: эту зиму он сможет прожить. Доволен и Геннадий.
- Я думаю не только закупить нам с матерью все на зиму, но еще и поехать в Костанай. Там, говорят, есть еще один предприниматель, тоже бывших зэков берет на работу, у него завод, а я всю жизнь хочу работать с техникой, я технарь! А Игорю спасибо - надежный, хороший человек. Реально помог мужикам встать на ноги. Но много ли таких предпринимателей в стране? Конечно, мало.
Кстати, на всю страну и на все тысячи ежегодно освобождающихся заключенных у нас есть всего 2 социально-реабилитационных центра, где бывшим зэкам, а сегодня - гражданам Казахстана, могут хоть чем-то помочь.
По количеству рецидивистов, ежегодно возвращающихся в тюрьмы, можно судить, как "эффективно" работает такая система.