Он рассказывает о масштабах и механизмах найма детей и условиях их труда. Специалисты, которые написали доклад, уверены, что ликвидация детского труда на полях возможна при комплексной реформе сельского хозяйства и отмене монополии хлопка в стране.
В советские времена проблема тоже существовала, правда, не носила столь острого характера, как сегодня. Кстати, тогда Узбекистан убирал более половины всего урожая хлопка механизированным способом при помощи комбайнов. Вместе с независимостью в хлопковом секторе возникли проблемы финансового характера. Одновременно с резким снижением финансовой подпитки агропрома доля механизированной уборки резко сократилась, а доля ручного сбора - столь же существенно увеличилась.
Власти же погнались за экономической эффективностью в ущерб механизированному сбору. Ручной труд был самым дешевым, поэтому маржа получалась максимальной. Так как благосостояние населения неуклонно снижалось, сбор хлопка стал неотъемлемым источником пополнения семейного бюджета. Все эти факторы и сделали Узбекистан страной, где доля ручного труда на хлопке стремилась к 100 процентам. Привлечение же детей к хлопкоуборочной кампании стало фактором еще большего удешевления хлопка и получения еще больших доходов.
Ситуация усугубилась
В одном из своих выступлений узбекский президент Ислам Каримов говорил, что если в 1992-93 годах комбайны собирали 40% урожая, то в 1996-м - 6%, а в 1997-м - 4% хлопка. Столь высокие темпы перехода от механизированной уборки к ручному сбору стали возможны в условиях отсутствия денег у фермеров на приобретение новой техники. Техника, аккумулированная в Узбекистане во времена СССР, давно пришла в негодность. Одновременно была уничтожена сеть МТС (моторно-тракторных парков), где технику не только хранили, но и ремонтировали, регулярно проводили технический осмотр.
С другой стороны, мировой рынок нуждался в хлопке высокого качества, а старые советские комбайны со шпиндельной системой сбора рвали волокно, снижая сортность и длину волокна.
Вместо того чтобы изыскать средства для сельского хозяйства, и иностранных инвесторов, власти пошли по другому пути. Сделав акцент на сохранении промышленной инфраструктуры, они вспоминали об аграриях лишь во время сезона сева и уборки урожая. В остальной период времени аграрии как могли справлялись с агротехническими мероприятиями и другой трудоемкой работой, которая сопровождает уход за хлопчатником.
Банки неохотно кредитовали сельское хозяйство в целом, хлопководство в частности. В то же время специализированные "Галла банк" и "Пахта банк" стали кредитными учреждениями-посредниками, зарабатывающими деньги на государственных траншах. Деньги государства, направленные на сев и обеспечение сельского хозяйства ГСМ и удобрениями, как правило, оседали на счетах вышеупомянутых банков, а потом за определенную мзду передавались сельхозпредприятиям и фермерам.
Вместе с тем кредитование не развивалось, ибо сельскохозяйственное производство из-за своей уязвимости от климатических условий стало высокорисковой отраслью.
Почему дети?
По данным официальных органов, сегодня на селе работают более 800 тысяч человек. В принципе данного количества людей должно вполне хватить и на то, чтобы собрать урожай хлопка вручную.
Однако власти, наряду со взрослым населением, активно привлекают к сбору и детей. Как правило, учащиеся средних школ занимаются неделю-другую в сентябре, а потом на неопределенное время мобилизуются на хлопковые плантации. Обычно, в городской местности учащиеся ходят на хлопок с 8 класса, в сельской местности - с 5-го.
Спрашивать, почему из года в год детей на полях становится все больше, нет никакого смысла. Власти весьма практичны, и не собираются менять детский труд на более дорогой труд взрослых. Так как ежегодно большое количество мужского населения покидает насиженные места в поисках заработков в России и Казахстане, дефицит рабочих рук на селе ощущается все острее.
Только в этом году большинство трудовых мигрантов по причине кризиса должны остаться в родных пенатах: непонятно лишь, захотят ли они работать на хлопке, или все равно будут искать другие возможности для выезда из страны.
Детский труд дешевле труда взрослых. В докладе приводятся следующие выкладки: в 2006 году фермеры платили сборщикам хлопка 53 сума (примерно 3,7 центов) за килограмм хлопка высшего качества и 25 сумов (около 0,02 цента) - за килограмм хлопка качеством ниже. Детям же и вовсе платили 30-40 сумов (2,4 цента) за хороший хлопок.
Потом, довольно сложно понять, сколько все-таки фермер платит. Во-первых, если фермер кормит детей на полях, то деньги за эту еду вычитают из детской зарплаты, а во-вторых, деньги фермер передает школьной администрации, а не напрямую детям. И понять, сколько денег оседает "на школьные нужды" и не доходит до детей, невозможно.
При этом мировые цены на хлопковое волокно варьировались в 2006-2007 годах от 132 до 141 центов за кг. Это в 13-15 раз превышает местные закупочные цены в Узбекистане, которые государство платит производителям хлопка.
По мнению узбекских экспертов, соотношение между закупочными ценами и мировыми ценами за 2007-2008 годы скорее выросло из-за высоких темпов роста инфляции в стране, чем остались на прежнем уровне.
Отложенный бойкот
За рубежом резко негативно относятся к использованию детского труда на сборе хлопка в целом, и в Узбекистане в частности. К примеру, в ноябре 2007 года группа активистов гражданского общества Узбекистана распространила заявление, в котором призвала правительства крупнейших стран мира и международный бизнес бойкотировать хлопок и текстиль, произведенный с использованием детского труда в Узбекистане.
Тогда бойкот поддержали крупные английские и американские компании розничной торговли и производители одежды.
В то же время в конце сентября прошлого года исполнительный директор Фонда экологической справедливости Стив Трент заявил, что начавшийся бойкот узбекского хлопка еще не ударил по карману высокопоставленных чиновников Узбекистана, так как под бойкот начнет попадать урожай лишь 2008 года.
Так как Госкомстат Узбекистана не дает официальных данных о прибылях, получаемых страной от экспорта хлопка, приходится опираться на неофициальную статистику: согласно независимым источникам речь идет о прибыли в 1 миллиард долларов США.
Власти также не останавливает ее обязательства и по подписанным и ратифицированным ее представителями международным соглашениям. В 2008 году Узбекистан ратифицировал Конвенции ООН "Об искоренении наихудших форм эксплуатации детей" и "О минимальном возрасте для приема на работу". Но перспектива массового вывоза детей осенью нынешнего года на хлопковые поля все равно остается очевидной.
Делать это заставляет не только экономическая выгода. Власти объясняют вывоз детей на хлопок семейными ценностями и национальными традициями узбекского общества, которые предполагают участие старших детей в росте благосостояния семьи, а значит, как говорят представители Минтруда РУз, эксплуатацией такой детский труд считать нельзя.
Что делать?
Реформа сельского хозяйства и ликвидация монополии хлопка в сельскохозяйственном производстве, на которых настаивают авторы доклада, способны ликвидировать детский труд на хлопковых плантациях. Но сегодня, когда узбекская экономика находится в стагнации, деньги на реформу найти крайне сложно.
Поэтому необходимо делать то, что в принципе возможно. Во-первых, понятно, что далеко не все трудовые мигранты смогут покинуть страну в поисках заработка. Поэтому необходимо установить такие расценки (думаю, право регулировать ценообразование на хлопок еще долго останется в ведении правительства), чтобы вчерашние трудовые мигранты предпочли работу на полях выезду на заработки. Если сборщик в день собирает в среднем 50-60 килограммов хлопка, то по итогам месяца он должен заработать чистыми 250-300 долларов, причем, с учетом всех налогов и других отчислений. Это 450-540 тысяч сумов в национальной валюте, исходя из курса черного рынка. Примерно такую же в среднем зарплату трудовой мигрант получает в России и Казахстане. В противном случае, людей придется, как это практикуется уже давно, вывозить в добровольно-принудительном порядке.
Во-вторых, гарантом такой оплаты должно стать государство. Оно просто обязано дотировать фермеров, ибо при нынешней средней урожайности хлопка на уровне 8-12 центнеров с гектара он не сможет за счет собственных финансовых ресурсов платить такие деньги.
В долгосрочной перспективе есть смысл попробовать привлечь иностранные инвестиции, за счет которых необходимо, во-первых, оптимизировать затраты фермеров, особенно это касается затрат воды на полив хлопчатника, во-вторых, усовершенствовать технологию возделывания хлопчатника, чтобы можно было использовать современные комбайны, в-третьих, внедрить севооборот и вплотную заняться реанимацией посевных площадей.
В противном случае, реакция стран и международных организаций будет все более острой, а последствия для Узбекистана - все более ощутимыми.
Фото с сайта http://news.ferghana.ru