Как потом предположили врачи, источником заражения погибшего могла стать пойманная дичь или блохи. Через три дня он умер.
На поминки, как положено, приезжали родственники, знакомые, которые ничего не знали о смертоносной болезни. Зараза пошла дальше… За несколько недель она унесла жизни более 50 человек. На борьбу с чумой были брошены лучшие специалисты из Москвы. Корреспонденты “КАРАВАНА” отыскали очевидцев событий более чем 70-летней давности.
В Балхашский район мы выехали по другим делам (смотрите материалы “Дикие нравы Прибалхашья: здесь стреляют без предупреждения” от 28 октября 2019 года и “В поисках “камышового рая”: где нет школ, больниц, но есть особняки и вертолетные площадки” от 4 ноября 2019 года). Судьба привела нас в село Акколь – это 250 километров от южной столицы. За чашкой чая разговорились с местными жителями и узнали о вспышке чумы в послевоенные годы.
Люди рассказали, что в Прибалхашье есть природные очаги (в целом по Казахстану они занимают около 40 процентов территории, очаги установлены в 10 из 14 областей страны), где обитают грызуны, хищники, а на них блохи – возможные носители инфекции. Так что здесь нужно держать ухо востро.
Сообщили, что в Акколе живет один из выживших, 72-летний Омирбай АЛИМБАЕВ. Мы отправились к нему домой, а застали еще и его старшего брата – Омирзака АЛИМБАЕВА. Он приехал погостить в родне – сам живет в поселке Каргалы (Фабричный) Жамбылского района.
Познакомились. Братья подсказали, что на трассе Баканас – Карой несколько лет назад установили памятный камень жертвам эпидемии чумы. Предложили проехать, а там и поговорить.
“Младенец сосал грудь умершей мамы и выжил”
Аул Кок-Жиде (во многих источниках его называют по местности – Кок-Узек) располагался в нескольких километрах от того места, где сейчас в окружении саксаульника находится камень. Местные жители жили в юртах, саманных домах. В ауле было много детей, поэтому здесь открыли семилетнюю школу. Население этого и других ближайших поселков занималось преимущественно скотоводством. В округе было несколько колхозов, среди них колхоз “Шарва”.
Отец Омирбая, Омирзака, их старшей сестры Шолпан и младшей Омиртай, находился на отгонном участке, когда в дом пришла беда. Омирзаку тогда шел седьмой год. Омирбаю было всего 4 месяца.
– Один за другим в ауле умирали взрослые, пожилые. Детей – совсем мало… Трупы чем-то обрабатывали, вроде известью, после закапывали. Слышал, около 60 человек умерло. Остались дети – примерно 80 человек, семьи-то многодетные у всех были, – вспоминает Омирзак. – Чудесным образом большинство детей чума пощадила. С чем это связано, я не знаю. Рассказывали потом, что один младенец несколько дней сосал грудь умершей матери, благодаря чему сам не умер с голоду. И ведь не заболел! Приехали военные, окружили поселок – никто не мог ни зайти, ни выйти из него.
Помню, как юрты обливали бензином и поджигали. Нашу юрту сожгли на наших глазах.
В местной школе организовали лазарет. Врачи в респираторах обследовали всех детей, отправили в школу. Полгода мы в ней жили под наблюдением медиков. Только в мае 1948 года нас выпустили.
– А что вам давали для профилактики?
– Лекарства, похожие на чернила – помните такие? Взрослым спирт давали. Приехал врач из Москвы. Я запомнил только фамилию – Жуков. Слышал, кого-то из медицинских работников чума тоже не пощадила…
Мой собеседник, вероятнее всего, говорит о советском иммунологе, микробиологе Николае Николаевиче ЖУКОВЕ-ВЕРЕЖНИКОВЕ. В разные годы выпускник медицинского факультета Московского университета академик АМН СССР Н. Н. Жуков-Вережников исследовал чуму, холеру и предложил методы профилактики этих болезней. В 1944 году создал живую противочумную вакцину. Разрабатывал метод лечения легочной чумы.
Всех вырастили, выучили, дали образование
По словам братьев, враз осиротело полпоселка. В соседнем селе Баканас организовали детский дом, в который поселили сирот.
– В интернате я пошел в школу, а брата на время к себе забрали родственники, – продолжает Омирзак. – Условия в детдоме были хорошие, хотя в стране была разруха. Сейчас я часто слышу, что в детдомах есть рукоприкладство, насилие. У нас такого сроду не было. Мы жили дружно, сытые, одетые-обутые. Потом и брат со мной жил. В 1953 году детский дом закрыли, и меня, брата, младшую сестру перевели в детдом Чиликского района. Через пару лет и там учреждение расформировали, вместе с братом нас распределили в детский дом № 3 Алма-Аты. А вот с сестрой разлучили на некоторое время. Старшая сестра в то время уже работала поваром в Баканасе. Да, все дети из нашего аула, когда выросли, получили высшее образование – об этом позаботились педагоги. Я после школы поступил учиться на связиста и 49 лет проработал связистом – в Казахстане, России, Крыму. У меня жена русская была, тоже связистка. Один внук сейчас пошел по нашим стопам, недавно получил звание “Студент года”.
– А я много лет работал бухгалтером в колхозе, – говорит Омирбай. – Сейчас дома сижу, хозяйством занимаюсь. Приезжают внуки, правнуки – у нас большая семья. Наши сестренки, увы, умерли…
– Вы общаетесь с теми, кто тоже тогда спасся?
– Да. Но с каждым годом их всё меньше.
Братья говорят, возможно, от смерти их спасло имя, ведь “омир” в переводе с казахского – жизнь.
– У нас была старшая сестра Шолпан, – говорит Омирзак. – Потом брат родился, умер совсем маленьким. После я появился на свет. В поселке был старейшина, мудрец. Отец с мамой пошли к нему, всё рассказали. Спросили совета – как назвать малыша? Старец сказал – пусть живет долго, и назвали меня Омирзак – жизнь длинная. Потом появилась младшая сестра – Омиртай, после родился брат Омирбай… Все мы пережили чуму.
Врачи заразились, но их вылечили
В книгах нескольких российских ученых я нашла описание Балхашского случая чумы в конце 1947 года. Так, в книге “Эндемия чумы в пустынях Средней Азии и Казахстана”, ее авторы Ю. З. Ривкус, А. Г. Блюммер, пишут: “На восьми участках колхоза “Шарва” с конца ноября 1947 г. до середины января 1948 г. чума посетила 23 из 69 проживавших там семей. Ее жертвами стали 54 человека (около 20 процентов всех жителей). Вспышку, ввиду ее широкого распространения, удалось ликвидировать лишь в январе 1948 г. Были госпитализированы 28 больных первично-легочной чумой, из них четверо практически в агональном состоянии. Остальных больных лечили противочумной сывороткой и стрептомицином. Из них удалось вылечить 11 человек, т. е. около половины заболевших. Все больные, у которых легочная чума развилась до организации госпиталя, погибли (всего – 24 человека). Во время этой вспышки чумой заболевали и медицинские работники. В начале января 1948 г. заразилась из-за неисправного респиратора работавшая в чумном госпитале лаборантка М. А. Обследовавшие ее врач В. Е. и другая лаборантка, С. О., также инфицировались. Все они были вылечены”.
В книге также описаны и другие вспышки чумы на территории Казахстана в разные годы.
После распада Союза вскрылась страшная статистика. С 1920 по 1989 год чумой на территории бывших союзных республик заболели 3 639, жертвами стали 2 060 человек. Но если до войны каждая вспышка уносила сотни жизней, то с середины 40-х, когда стали применять сульфидин и “синьку”, число жертв сократилось до нескольких десятков. При этом деятельность врачей строго засекречивалась. Казахстан в любой момент может захлестнуть эпидемия чумы
Сотрудники противочумной службы не имели права рассказывать о своей работе даже близким. О целях командировки часто узнавали только уже в пути.
Много лет в Балхашском районе работает противочумная станция. Старейшины говорят, что хорошо усвоили тот урок 70-летней давности – потенциальных переносчиков чумы, сурков, ни один охотник не будет стрелять, даже если умирает от голода. Как и лезть, раскапывать норы грызунов. Знают и основные симптомы заболевания – высокая температура тела, увеличение шейных, подчелюстных лимфатических узлов, мышечная и головная боли.
…Кок-Жиде, где произошла вспышка чумы, переезжал три раза. В марте 1969 года после суровой снежной зимы в поселок хлынула большая вода – река Или разлилась более чем на 700 метров. Братья Алимбаевы рассказали, что людей тогда успели эвакуировать. В ауле остались дежурные, которые докладывали районному руководству обстановку. Вода снесла все саманные строения, уцелели только каркасные дома. Машины по самый кузов стояли в воде. После наводнения поселок отстроили подальше от потенциальной угрозы, где он и находится по сей день.
Справка “КАРАВАНА”
Летальность при бубонной форме чумы – 25 процентов, при легочной форме – 60–70 процентов. При появлении симптомов необходимо немедленно обращаться в медицинскую организацию для своевременной диагностики и получения медицинской помощи. Инкубационный период заболевания – от 2 до 6 дней. В Казахстане исследованиями в области распространения, профилактики и предупреждения карантинных и зоонозных инфекций, производством медицинских иммунобиологических препаратов и подготовкой специалистов стран Центральной Азии и Кавказа по особо опасным инфекциям занимается Казахский научный центр карантинных и зоонозных инфекций имени Масгута Айкимбаева (КНЦКЗИ). Он создан 1 января 1949 года на базе Алма-Атинской противочумной станции. До 1992 года центр носил название Среднеазиатский научно-исследовательский противочумный институт, а с 1992 по 2002 годы – Казахский противочумный НИИ.
В настоящее время все природные очаги чумы на территории Казахстана находятся под постоянным контролем противочумной службы.
АЛМАТИНСКАЯ ОБЛАСТЬ