Невозможное возможно
– Признайся, Сара, зачем тебе понадобилось ехать в Вену?
– В какой-то момент я осознала, что прежний уровень перестал меня устраивать, и захотелось развиваться дальше. Я давно мечтала учиться пению за границей, но раньше не было возможности.
– Ты имеешь в виду финансовую сторону?
– Да. Я несколько лет выплачивала кредит, а также со-продюсировала свой музыкальный проект. На это нужно было зарабатывать. Более того, работала юристом в серьезной компании, поэтому не могла все бросить и полететь учиться. А тут еще нагрянул кризис, стало вообще трудно зарабатывать, и мои планы сдвинулись. Когда часть проблем была решена и я уже стала студенткой Алматинской консерватории, близкий человек посоветовал мне попробовать поступить в консерваторию Италии или Австрии.
– Что ты почувствовала, когда узнала, что тебя приняли в Венскую консерваторию?
– Полный восторг! Даже не верилось, что я все-таки это сделала, ведь конкурс был действительно огромный. Сделать прыжок из любителей в профессионалы, да еще в Европу, родину оперы, – это не только окружающим, но и мне самой казалось нереальным.
Но невозможное стало возможным. И уже в марте этого года я пела Памину – одну из главных партий в опере Моцарта “Волшебная флейта” в одном из венских театров. Может, для кого-то это не бог весть какая новость, но лично для меня – это огромный шаг через себя, через страхи и неверие, через все пессимистичные прогнозы.
Коллеги и друзья не поняли
– Выходит, венская опера для тебя оказалась интереснее казахстанской эстрады?
– Известно, что эстрадные артисты во всем мире зарабатывают, как правило, гораздо больше, чем оперные, не говоря уже о более высокой популярности первых. Тем это непонятнее для моих коллег и друзей: почему я перешла из эстрады в оперу, не говоря уже о времени и силах, затраченных на эту трансформацию.
– И все-таки почему?
– Мне сейчас интереснее вечная классика. И хотя мне хором говорили, что я не оперная певица, что я попса, думаю, мне удалось доказать обратное. А для того чтобы отойти от клише эстрадной исполнительницы, мне нужно было уехать и уже за рубежом доказывать, что я именно оперная певица.
– Не страшно, что с отъездом тебя забудут на родине?
– Конечно, такой риск есть. Но не двигаться только из боязни, что обо мне перестанут говорить, я не могу. Надо расти! Я бы хотела, чтобы у нас было больше людей с международным образованием, ведь на самом деле у нас много настоящих талантов, соответствующих мировому уровню.
Важна самодисциплина
– Тяжело было адаптироваться на новом месте?
– У меня уже был опыт обучения за границей (Сара несколько лет изучала морское право в Швеции. — Прим. авт.), поэтому период адаптации был довольно коротким. Я снимаю в аренду небольшую квартиру, где можно заниматься, не сильно беспокоя соседей. Здесь с шумом в квартирах очень строго – должно быть согласие других жильцов дома на случай громких звуков, в том числе пения или вечеринок. Даже существует правило, что рестораны имеют право “пошуметь” три раза в году. Я это испытала на себе, когда перед Новым годом ресторан, находящийся на первом этаже, был открыт до 8 утра. Пришлось потерпеть, и когда они свою “норму” выполнили, снова наступила тишина.
– Как проходит твой обычный день?
– Честно говоря, когда занимаешься только музыкой, то отчетливого рабочего дня у тебя как бы и нет. Но в этом случае самодисциплина особенно важна, иначе день расплывается и ты попусту теряешь время. Для меня вначале именно это было сложно. Вокруг так много интересного, включая простые походы по магазинам, общение с новыми друзьями, чтение книг... В самые первые дни я ничего не успевала по своей основной деятельности. На самом деле надо было учить и запоминать столько, сколько мне уже давно не приходилось.
– А как ты решила проблему языкового барьера?
– С немецким языком было очень тяжело, особенно первое время. Мое прежнее произношение, которое я привезла из Казахстана, вообще никуда не годилось, и во мне сразу угадывали “жительницу бывшего Союза”. Говорить я с трудом, но все-таки начала, а вот петь оказалось самым сложным.
– На отдых время остается?
– Рабочий ритм – это еще одна отличительная особенность, с которой я столкнулась в Австрии. Рабочий день у многих короткий, человеко-час здесь дорогой, поэтому приходится делать все очень быстро и много заниматься самостоятельно. Так что времени на отдых у меня особенно нет.
Ускользающее совершенство
– Насколько тебя впечатлила музыкальная жизнь Вены?
– Вена – это одна из главных столиц музыки, а Венский театр – это высшая ступень оперного мира, так же, как Ла Скала или Метрополитен-опера. Сюда стекаются таланты со всего мира, конкуренция такая, что нам и не снилось. Отсюда избалованность венской публики, которая столетиями наслаждается выступлениями лучших музыкантов. Каждую неделю приезжает какая-нибудь звезда – Нетребко, Виллазон, Флеминг, Хворостовский. Билеты стоят от трех евро на стоячие места и почти 300 в партере. И зал практически всегда переполнен! Конечно, в том числе и за счет туристов, для которых посещение театра – обязательная программа.
– А что скажешь про публику там?
– Я ни разу не слышала недовольства зрителей, освистываний – практически всегда артисты срывают аплодисменты. Публика проявляет живое участие в жизни театров, зрители пишут их директорам письма, если что-то не нравится и они хотят это изменить или же, наоборот, что-то нравится.
– Как реагируют люди, когда ты говоришь, что приехала из Казахстана?
– Казахов здесь очень часто путают с китайцами, корейцами или японцами. Ничего не поделаешь – мы все-таки Азия. В Интернете даже собралась целая группа под названием “Я не китаец, не малазиец, я – казах”. Я на это смотрю спокойно, хотя поначалу раздражало. Но не станешь же ты каждому встречному разъяснять географию, историю, тем более мы и сами не так хорошо знаем об остальном свете, так что подобная неосведомленность вполне простительна. Спроси у казахстанцев, как они смотрят на проблему обморожения жителей Аляски или плохого урожая винограда во Франции, и посмотрим, что они нам ответят.
Иногда за границей у меня случаются смешные диалоги типа “Ах, вот так выглядят казахи?” (Глядя на меня.) – “А как вы думали, они выглядят?” – “Ну не знаю, как-то по-другому...” (Отсюда вопрос: по-другому – это как?). Или, например, спрашивает меня китаец: “А Казахстан – это где?” – “Мы ваши соседи, вообще-то!” – “Да???!!! (Пауза.) Надо же, я не знал...”. Потом выясняется, что на китайском языке Казахстан звучит как-то иначе, и он, конечно же, знал, где это.
– Твой отъезд как-то изменил тебя внутренне?
– Не думаю, что я сильно изменилась. Разве что требования к самой себе стали намного жестче. Хотя есть люди, которые мой отъезд расценили как предательство. Но я это оставлю без комментариев. Лично для меня это новая ступень к совершенству, к которому я так стремлюсь и которое всегда ускользает.
Юлия ЧУКМАСОВА