– Уж столько раз говорили об этом!
– И все же не очень понятно, как и что изменилось в ценах на лекарства? И почему повесили голову отечественные фармпроизводители?
– Ну да, повесили. А что тогда делать международным поставщикам, которые вообще пока прекратили закупки нового товара из-за отсутствия денег?
– Сейчас уже есть изменения в ценах и на какие лекарства?
– В аптеках есть.
– Насколько они подорожали?
– Сейчас в аптеках еще продаются препараты, которые попали туда до девальвации. Но как только начнут появляться новые, естественно, цены вырастут в соответствии с курсом не менее чем на 40 процентов. Они же поступают в Казахстан за валюту, доллары и евро. Если они зашли на условиях предоплаты, значит, расчет их цены будет по тому курсу, который был на тот момент. Это будет их исходная цена, на нее делают наценку 15 процентов дистрибьюторы и 20–25 процентов – аптеки. Это на самом деле у нас не очень большие наценки на лекарства.
– Почему вырастут не менее чем на 40 процентов?
– А на сколько подорожал у нас доллар? Был 189, прибавить 40 процентов – будет его нынешняя цена. Значит, на столько же поднимется цена и на препараты, которые будут заходить на территорию РК. Правильно же?
– Через какое время это произойдет?
– В зависимости, когда препараты зашли или зайдут на территорию Казахстана после девальвации.
– Такие уже есть?
– Конечно есть. Они же постоянно поступают. Но сейчас импорт очень резко снизился, потому что у всех дистрибьюторов нет денег, и продается пока то, что было завезено ранее. Обычно лекарственные запасы составляют не больше двух месяцев, и где-то через два месяца идет их смена.
– То есть курс тенге изменился где-то 19 августа, значит, 19 октября будут уже новые цены?
– Ну, они уже новые, потому что аптека обращается к дистрибьютору. А у дистрибьютора много препаратов, которые зашли до девальвации, но с отсрочкой платежа. И платить за них все равно придется уже по новому курсу.
То есть дистрибьюторы уже курс поменяли. И импортные препараты уже продаются с новыми ценами. Это отечественные не должны дорожать, а импортные – однозначно.
– Отечественные тоже говорят, что у них все эти субстанции и сырье тоже импортные…
– Ну да, стекло, субстанции у них – все импортное. Современное аптечное стекло, оказывается, на всей территории постсоветского пространства, даже в России, не делают.
– Можете предположить, какие будут последствия? Или они уже есть?
– Последствие одно – что некоторые препараты, в частности вакцины, которые государство не найдет возможности индексировать, могут просто не поступить в страну. Такие факты имели место. Крупные производители эти лекарства за такие же деньги просто продадут в другие страны. А вакцины вообще часто в дефиците у производителей. И они могут отдать их в те страны, которые заплатят за них выше. Вот и все. Могут быть препараты, представителей которых даже нет в Казахстане. Цена на них в тенге вырастет. И если не найдутся на этот счет деньги, то придется их чем-то заменять. Или вообще обходиться без них.
– Пару недель назад было заседание правительства. И на нем было решено, что индексации не будет…
– Значит, тем более усиливаются риски того, что какая-то часть препаратов, я не знаю, 30–40 или 15 процентов, не сможет поступить в Казахстан, потому что нет денег. И дистрибьютор не будет их завозить. Но я думаю, что это еще не окончательное решение. Вот есть, например, препарат, который стоит, допустим, 100 долларов. И если вы не дадите за него 100 долларов, а дадите старую цену 60 долларов, то вы его не купите. Ну что делать. Выхода нет. Поэтому министерство здравоохранения понимает социальную ответственность. И, наверное, сейчас с каждым производителем будет вести переговоры. Только таким путем можно чего-то достичь.
– Больницы пострадают, частные лица?..
– Частные лица купят в аптеке. В аптеках-то эти лекарства могут быть, там рынок свободный. А вот в закупе они могут отсутствовать, если производитель не пойдет на снижение цены, а государство не найдет на них денег.
– А эта индексация, она что подразумевает?
– Есть постановление правительства, там сказано, что если курс растет больше чем на 15 процентов, то возможна индексация. Вот наши поставщики нефти, они же получают в тенге больше за то, что они продают за доллары. То есть вот эти деньги обычно и идут на покрытие проблемы импорта. По идее, если курс на 40 процентов изменился, ну хотя бы процентов на 30 стоимость лекарств должна вырасти.
– Насколько серьезно мы зависим от европейских или чьих-то еще препаратов?
– Вообще нет ни одной страны мира, которая бы не зависела от экспорта. Даже такие самые известные фармацевтические страны, как Франция и Израиль, сами производят не больше 30–40 процентов препаратов. И это нормально. Сегодня мир без границ, и нет необходимости делать все самим. Для онкологии препараты, например, обычно требуют небольших объемов, и рентабельность их производства возможна, только если поставлять их на огромное количество населения. Поэтому в Израиле не больше 35 процентов собственных препаратов производят, притом что на их территории располагается самая крупная мировая компания по производству дженериков – “Тейла”. Во Франции тоже не больше 30–40 процентов производят сами.
Вообще оригинальные препараты, как правило, не имеют прописки. Они принадлежат крупным фармпроизводителям. На создание одного инновационного препарата сегодня порой даже миллиарда долларов не хватает.
– Если подорожание коснется всех, у нас что, больше людей умирать будет?
– Возможно, что кто-то не сможет себе позволить купить что-то жизненно необходимое. Но я думаю, что государство все-таки не позволит людям умирать.
– Но индексацию же не проводят.
– Значит, будут производить какие-то адекватные замены. А если без чего-то совсем нельзя, значит, наверное, найдут деньги на индексацию.
– А сейчас министерство здравоохранения пока не предлагает каких-то выходов?
– Пока нет, потому что это решает не оно, а министерство финансов и правительство. Пока они средств не нашли, но я думаю, что здравый смысл восторжествует. Вот в прошлую девальвацию были же найдены средства, проведена индексация, лекарства были поставлены.
– Откуда нашли средства в прошлый раз?
– Также из госбюджета. Мы же продаем наши ресурсы, нефть, металлы. И получаем за это в тенге тоже на 40 процентов больше. Вот эти деньги и надо посылать, чтобы получать этот импорт. Это же логично? Мы же с вами в тенге больше получаем за экспорт. Соответственно часть прибыли можем направить на импорт. Тут все справедливо.
– И вопрос по поводу общего рынка лекарственных средств Таможенного союза: как он нас выручит?
– Конкуренция усилится между производителями, и поэтому, конечно, цены на отечественные, на местные препараты, на те препараты, которые в Таможенном союзе производятся, могут несколько снизиться за счет конкуренции. И, конечно, отечественным производителям придется усилить свою материальную базу, качество производства, потому что им придется конкурировать. В основном это больше касается отечественных производителей. Но, с другой стороны, у них есть возможность выйти на рынки Белоруссии, Киргизии, России, Армении. Есть плюсы, и есть минусы. Но для граждан это должно обернуться плюсом.
Алматы