– Как получилось, что вы в 1990-е возглавили национальную сборную?
– Это произошло после Игр-1996 в Атланте. Было несколько кандидатур. Наверное, в мою пользу сыграло то, что я был личным тренером Ермахана Ибраимова. Тогда ведь помнили, что он хотел в 1993-м завершить карьеру. Но я уговорил его остаться, и после нашей работы он взял бронзу на Олимпиаде в Атланте. А в Сиднее выиграл золото.
– О другом чемпионе Сиднея Бекзате Саттарханове, трагически ушедшем из жизни, сейчас снимают фильм. Он действительно был уникальный боксер?
– Я видел много талантливых боксеров, но неустойчивых психологически. Они могли “сгореть” за одну ночь! Так вот Бекзат Саттарханов был хоть и молодой, но с железными нервами. Еще он отличался дикой работоспособностью. Наша главная задача была в том, чтобы он не перерабатывал на тренировках. Даже приходилось выгонять его из зала! Тогда Бекзат пошел на хитрость. Он брал металлические грузики, тайком подвязывал их себе к телу под куртку и бегал с ними кроссы! Когда это раскрылось, мы только руками всплеснули: парень бегает по горам с грузом и приходит первым. В итоге его пахота привела к тому, что он был свежим в самых решающих боях.
– Ермахан Ибраимов как-то признался, что, относись он к боксу немного иначе, мог бы стать двукратным олимпийским чемпионом.
– Он прав. Я видел, каким был Ермахан до Игр в Атланте и после. Когда он вернулся в бокс, то никто, даже он сам, не верил, что выйдет на такой уровень. А на Олимпиаде увидел, на что способен. Поэтому перед Сиднеем пахал до седьмого пота.
– Один из самых запоминающихся боев Олимпиады-2000 – битва тяжеловесов: между Мухтарханом Дильдабековым и кубинским гигантом Рубалкабой.
– Почти за год до Олимпиады, когда на одном турнире я увидел Мухтархана с этим гигантом, то испугался: “Что же с ним сделает кубинец?”. Но Дильдабеков, хоть тогда и проиграл, проявил себя достойно. И когда мы узнали, что в четвертьфинале он будет биться с Рубалкабой, не было ни страха, ни боязни. Мухтархан показал бокс высочайшего уровня и в итоге в Сиднее, как и Болат Джумадилов, завоевал серебро.
– Вы как-то сказали, что иметь 10 олимпийских лицензий из 10 возможных не только плюс, но и минус. Почему?
– Мое правило: за год до любого крупного старта у тренера должен быть костяк команды. Именно на этих ребят нужно делать ставку, с ними и необходимо работать. Конечно, иметь лицензии во всех весах – это хорошо. Но в то же время тренеры распыляются и не всегда могут всем помочь. Я говорю так уверенно, потому что в Сидней мы повезли семерых бойцов. И все они боксировали в четвертьфинале.
– Чье поражение в четвертьфинале было самым обидным?
– Мунайтбасова. Наверное, стоило перед последним раундом его как-то завести, чтобы не боксировал рационально. Но он вел в счете в один удар, боксировал спокойно, а секунд за десять до конца боя пропустил два удара и проиграл…
– Обычно болельщики помнят только призеров Олимпиады. Был ли в Казахстане боксер, который мог бы добиться многого, но себя не реализовал?
– Самый яркий пример – Руслан Мусинов. Это был талант, пахарь и волевой человек. Но у него были проблемы с тренером, и он не смог показать все, на что способен. Я вспоминаю его бои с великим кубинцем Марио Сезаром Кинделаном. В двух поединках у двукратного на тот момент олимпийского чемпиона не было ни шанса против Руслана!
– Помню, что тренер кубинцев Фоэнтес сказал: “Нам повезло, что Мусинов не выступал в Сиднее”.
– То же самое произнес и Кинделан на Олимпиаде-2004 в Афинах. Я пришел в баню попариться. А там Кинделан сидит. Поздоровались, он спрашивает: “Кто от вас выступает?”. Я ему: “Не Руслан”. Он обрадовался и сказал: “Я точно буду первым!”.
– Я до сих пор не могу понять, почему вас отправили в отставку в 2000 году.
– Сначала было очень обидно, но со временем я понял, в чем причина. Меня убрали, потому что мы проиграли в финале домашнего Кубка мира. И проиграли кубинцам, у которых было несколько олимпийских чемпионов, уступили 5:6. Но тогда была эйфория после двух золотых медалей в Сиднее, и планка ожиданий была поднята на огромный уровень. Наверное, поэтому меня и отправили в отставку...
– Чтобы спустя два месяца вновь призвать в сборную. Но уже в качестве не главного, а старшего тренера.
– Да-да-да! Тогда был сложный период: команду отправили на сбор на Иссык-Куль, и некоторых ребят поселили в таких номерах, где раньше были туалеты. Я приехал, перевез команду в нормальный санаторий, и потом на Азиатских играх мы выступили неплохо.
– Вы как-то ратовали за приглашение в Казахстан кубинских тренеров. Но потом заявили, что можно обходиться и своими силами. С чем связаны такие перемены?
– Все просто. У нас есть свои сильные тренеры. Кубинские специалисты – это, конечно, хорошо. Но вся суть в том, что кубинская школа любительского бокса была создана советскими тренерами. Не так давно в Алматы работал консультантом сам Сагарра. Я был на его тренировках. В них нет ничего сверхъестественного – он дает вроде бы новые для наших бойцов упражнения, но дело в том, что все они были в советское время. Просто о них у нас стали забывать, и нужно вернуться ко всему лучшему, что было раньше.