– В 1976 году в Алматы прошла конференция писателей стран Азии, Африки и Латинской Америки, – вспоминает Головинский. – Я работал тогда в литературно-драматической редакции Казахского телевидения и следил за всеми событиями, связанными с литературой. Модератором конференции был Евгений Александрович. В перерывах мы спускались в бар для свободного общения, и от этих встреч у меня осталось несколько черно-белых фотографий. На одной из них его “нежно” держит под руку Мухтар ШАХАНОВ. Я вообще считаю, что русскоязычному читателю Шаханов стал известен именно благодаря Евтушенко, который перевел много стихов казахского поэта. А вот Евтушенко с Олжасом СУЛЕЙМЕНОВЫМ. За чашкой кофе Евгений Александрович рассказал, как в свое время носил стихи к Пастернаку и Ахматовой на рецензию, считал их своими учителями. А теперь надумал сам открывать новые поэтические имена. На меня это произвело такое впечатление, что я собрал штук 30 своих виршей и принес ему. Мысль о том, что ему что-то понравится, тешила мое самолюбие. Через день он принес мои стихи, рассортированные на три стопки. В первой – те, что ему не понравились, во второй – с поправками Евтушенко, в третьей – которые, на его взгляд, можно публиковать. У меня сохранился один из тех стихотворных листков – “Баллада о приказе”, с плюсиками напротив удачных рифм. Увидев эти пометки, я сказал: “Давайте я подарю вам это стихотворение”, на что он ответил: “Нет, это делается не так. Давай лучше я подарю тебе это”. Подписал – “Плюсы мои”, и расписался.
Позже мы ездили в Москву снимать фильм о Евтушенко. Помню, когда мы втроем подошли к калитке дачи Евтушенко, его горничная произнесла: “ Головинский пусть войдут, остальные останутся за дверью”. И тут из открытого окна донесся громкий голос Евгения Александровича: “Пусть все заходят! Все!”. Так жаль, что этот фильм размагнитили во время перестроечного бума и записей всевозможных партийных заседаний, когда не хватало видеопленки. Еще жаль, что нет сейчас таких поэтических встреч и такой дружбы между нашими культурами.