Непростые десятилетия включали в себя освоение новых космических колоний, борьбу с непокорными репликантами, блэкаут, уничтоживший экономику и всю хранившуюся в электронном виде информацию, голод, решение этой проблемы и новый виток репликантостроения.
Специализирующаяся на роботах корпорация «Тайрелл» успела разориться и перейти в руки предприимчивого слепого гения Ниандера Уоллеса (Джаред Лето), который спас людей от голодной смерти благодаря синтетической еде, а в 2036-м наладил производство абсолютно покорных андроидов. Божественные амбиции Ниандера распространяются еще дальше - он хочет, чтобы его творения могли рожать себе подобных. Это поможет сократить траты на производство репликантов и утвердит Уоллеса в статусе демиурга. Параллельным курсом бегущий по лезвию репликант по кличке Кей (Райан Гослинг) нейтрализует очередного нелегала (рестлер Дэйв Батиста в интеллигентных очечках и щетине) и находит под деревом, недалеко от его хибары таинственный ящик. Специалисты извлекают оттуда кости репликантши, которая, судя по следам от полевого кесарева сечения, умудрилась родить. Кею предстоит расследовать это не поддающееся научному объяснению чудо.
«Бегущий по лезвию 2049» Дени Вильнева - самый амбициозный и самый засекреченный проект этого года - эффектно рассказывает о том, что же случилось с футуристическим Лос-Анджелесом после того, как охотник на репликантов Декард (Харрисон Форд) и его возлюбленная-репликант Рэйчел (Шон Янг) покинули мрачный город-коммуналку, где все обречены, но еще не все это поняли. Тридцать лет спустя здесь будто бы стало попросторнее, от поднявшегося моря пришлось отгородиться красивой стеной, а технологии шагнули вперед, несмотря на блэкаут и разруху. В частности, у Кея есть голографическая возлюбленная (Ана де Армас), которая наряжается в стиле 1960-х и готовит в микроволновке синтетическую еду (а настоящей ни у кого и нет). Сценарист Майкл Грини приложивший руку к сюжету Ридли Скотт заглядывают в будущее одной фантазии, чтобы задаться, по сути, теми же вопросами, что уже звучали в оригинальном фильме. Правда, им обоим кажется, что вопросы тридцать лет спустя сформулированы иначе.
Сегодняшний культ вокруг «Бегущего по лезвию» - смесь восторжествовавшей справедливости и чистой случайности: фильм Скотта рождался в страшных муках, ссорах и семи монтажных версиях, где провалившийся и раскритикованный прокатный вариант, в общем-то, противоположен по интонации режиссерскому. Целый сборник мифов вокруг картины красиво дополняют её магнетизм. Магнетизм душного, сновидческого, полного недомолвок техно-нуара, чей футуристический мир кажется осязаемым и ирреальным одновременно. Тесные людные улочки с неоновой рекламой, соты забегаловок, кучкующихся друг у друга на головах, большие пустынные кабинеты, похожие на заброшенные корабли. В столь реальных и очевидно кинематографических декорациях «Бегущий по лезвию» под разными углами задавал вопрос, что же такое быть человеком, обращаясь к совам, людям, репликантам и самому городу, который в ответ по-азиатски ухмылялся с рекламного щита Coca-Cola.
В новой версии Грин и Вильнев стараются сделать то же, что сам Ридли Скотт делает со вселенной Чужого в «Прометее» и «Чужом: Завете», - глядят на нее с другого ракурса, но для этого им очевидно не хватает наглости и свежих идей. Память как базис человеческой личности и стабилизатор «психики» репликантов оказывается центральной темой - расширенной версией риторической реплики «А ты доверяешь своим воспоминаниям?». Возомнивший себя богом толстосум с лицом Джареда Лето повторно освещает конфликт создателя и создания, уже эффектно разыгранный с ницшеанских позиций Рутгером Хауэром. Размышления о способности искусственного интеллекта любить чуть обновлены - и вот Кей оказывается трогательно привязан к голограмме, набору пикселей, который отвечает ему взаимностью (искренне или по воле заложенной программы). Если идти в этом направлении, то идеальным и более находчивым сиквелом «Бегущего» оказался тихий испанский сай-фай «Страховщик». Там бритый наголо Антонио Бандерас также сталкивался с самопознанием искусственного интеллекта, но уже не в синих тонах Эдварда Хоппера, как Bladerunner, а в желтоватой эстетике Эндрю Уайета. Вдобавок авторы фильма не столько рифмовали (в очередной раз) роботов с людьми, сколько задавались вопросом, а не станут ли репликанты следующей ступенью эволюции для жизни на измученной Земле.
Дени Вильнев же, кажется, снял фильм-эссе про шедевр Ридли Скотта, где очень красиво и с указкой в руках он ведет зрителей по ключевым темам и даже сценам оригинала. В 163-минутном фильме нет ни одного эпизода, который в той или иной степени не родился бы из «Бегущего по лезвию» 1982-го. Каждый ракурс оператора-виртуоза Роджера Дикинса, каждый оттенок и дизайнерское решение, каждая нота, взятая Хансом Циммером или Бенджамином Уоллфишом, бережно извлечены из ДНК Bladerunner’а. И в этом ключевая проблема «2049» - это завораживающе красивый, но абсолютно стерильный парк развлечений (без особо экшна). Распечатанный на 3D-принтере человек. Вильнев настолько досконально пытается воспроизвести дух сна и фирменную неспешность оригинала, что в итоге умудряется собрать блестящий набор коллажей, но так и не создать цельный дышащий мир. Если «Бегущий по лезвию» - это памятник творческой неуживчивости, в результате которой все же произошло чудо (как беременный репликант), то «2049» - пример слаженной командной работы, где целое - всего лишь сумма приложенных усилий.
Суммарный талант участников проекта, конечно, помог избежать совсем лобовых повторов, как в седьмых «Звездных войнах», но не уберег «2049» от заметного упрощения, как произошло с ремейком «Призрака в доспехах». Там тоже лучшие образы оригинала заботливо воспроизвели благодаря мощи современной киноиндустрии, а экзистенциальные метания сократили до самоопределения искусственного интеллекта. Показательно и то, что в «2049», который старается поразить зрителя сюжетными кунштюками, одной из ключевых фигур оказывается девушка, программирующая для репликантов самые правдоподобные воспоминания. В оригинале близкую роль выполнял Дж. Ф. Себастиан - 25-летний юноша с морщинистым из-за синдрома Мафусаила лицом, который также в одиночестве конструировал и оживлял фантасмагорических кукол. Ридли Скотт до сих пор остается наглым юношей в теле 79-летнего мужчины, вдыхающим жизнь в причудливые фигурки. Вильнев же, чья страсть в геометрии кадра и визуальному совершенству идеально вписывается в концепцию «мир глазами репликанта», стремится творить именно большие иллюзии. И он же первым оказывается их жертвой - хотя бы потому, что так и не решился выйти из тени настоящего демиурга.
Премьера фильма состоялась 5 октября