Эта древняя истина, выстроенная на жизненных наблюдениях и подтверждающаяся ими же из века в век, вновь была констатирована на днях, во время презентации второго отчета о целях развития тысячелетия в Казахстане.
"В республике отмечается большая дифференциация бедности в регионах, и она в последние годы нарастает", - сообщил первый заместитель председателя Агентства РК по статистике Юрий Шокаманов.
То есть мало того, что явление прочно утвердилось в нашей действительности, так оно еще имеет разные, порой потрясающе контрастные степени.
К примеру, по данным бесстрастной статистики, в Атырауской области уровень бедности составляет 29,1 процента, а в Астане - 1,1, то есть налицо разница в 26 с лишним раз.
Еще одна примета сегодняшнего дня: появилась бедность городская и бедность деревенская. В сельской местности республики экономит на спичках и хлебе почти четверть населения, в городской таковых - порядка 9 процентов.
А ведь раньше было все наоборот - городские дистрофики приезжали откармливаться в сытую деревню, где сады-огороды, погреба-закрома ломились от запасов. Бедствовали на селе только ленивые, да пьяницы. Но ситуация изменилась - отток жителей в мега- и не слишком полисы ширился с каждым годом. По результатам последней переписи населения, основной прирост населения в Казахстане произошел именно благодаря селу. В начале 90-х - на 30 процентов, в конце - на 100 процентов, а в некоторых регионах - аж на 400. Но при этом соотношение городских и сельских жителей за это время практически не изменилось. Может быть, статистика ошиблась в подсчетах?
Нет, просто именно в этот период резко усилилась внутренняя миграция - сегодня ее показатель является одним из самых высоких в СНГ.
За последние 10 лет предпочли крепкий асфальт земельным проблемам 2,5 миллиона человек, треть из которых - молодые люди. Они не хотят жить в умирающих деревнях, где давно заросли чертополохом ржавые останки советской техники.
Они не видят никаких перспектив для себя на заброшенных, либо приватизированных мелкими начальничками просторах родной земли и выбирают призрачные огни большого города.
По официальным данным, во внутренней миграции поток "село-город" составляет 70 процентов всех мигрантов. Бывшие деревенские жители - это сегодня 20,9 процентов современного городского населения Казахстана. Те, что остались, нищают.
Принципы дифференциации нашей бедности объяснить логически очень трудно. Практически невозможно. К числу благоприятных - по определению статагентства - регионов относятся Астана и Алматы, где уровень бедности не превышает 3 процентов. Остальные регионы делятся на две группы. Так, в группу с уровнем бедности от 12 до 15,2 процента входят восемь областей, в основном индустриальные, и три сельскохозяйственные - Северо-Казахстанская, Акмолинская, Алматинская.
Шесть областей входят в группу с высоким уровнем бедности - это "высокоразвитые с точки зрения производства валового регионального продукта, такие как Аытрауская, Мангистауская". Именно в этих областях наблюдается максимальный уровень бедности, в частности, в Атырауской области в прошлом году уровень бедности составил 29,1 процента. А в Мангистауской(!) области бедствует 47(!) процентов населения.
Тем, кто не понял моих восклицательных знаков, поясняю: в Мангистау, где сосредоточены гигантские месторождения нефти и газа, а объем инвестиций составляет более 78 процентов от общего объема инвестиций в промышленность страны, почти половина жителей страдает от нехватки самого необходимого для жизни.
Ну ладно бы, местность была - без единого знака таблицы Менделеева и малейшего намека на возможность обогащения. Так ведь нет: львиную долю ВВП страны "дают" мангистаусцы, а что на их столах и в их шкафах? Парадокс…
На мероприятии в парламенте зампредседателя статагентства ввел в контекст новое понятие, которое, скорее всего, приживется в речах и докладах, войдет в повседневную жизнь. Словосочетание звучит легко и понятно, да и по смыслу емко - "Риск бедности". То есть - колбаса на бутерброде еще имеется, но кусочки все тоньше, и возможность позабыть ее вкус весьма вероятна. Не совсем бедность, но уже ее риск.
"Значительная часть населения Казахстана живет в условиях риска бедности, поскольку доходы не превышают двух прожиточных минимумов", - заявил г-н Шокаманов. А затем - не слишком оригинально: "…Для дальнейшего устойчивого сокращения бедности Казахстану необходимо сохранять высокий уровень темпов экономического роста и в особенности нужно обеспечить развитие не только нефтегазовой промышленности, но и всех других сфер экономики".
Конечно, мы хотим улучшить ситуацию, уменьшить бедность. Но почему она такая? Что ее порождает? Что будет расширенно воспроизводить бедность как тенденцию? И что в этом смысле означает борьба с бедностью? С какими тенденциями боремся? Куда уходят их корни? Одновременно решать задачи снижения инфляции, экономического роста и мощной социальной политики плюс модернизации армии трудно, если вообще возможно. Бюджетные траты растут, а источника финансовых поступлений, кроме сумасшедшего роста цен на нефть, пока не просматривается.
При снижении инфляции это означает, что экономика "подсушивается" (уменьшается денежная масса), становится более "поджарой". И значит, из нее труднее будет добывать деньги на крупные социальные программы.
В то же время, согласно официальным отчетам, у нас в стране приняты и реализуются 75 государственных и отраслевых программ, которые прямо или косвенно связаны с улучшением жизненного уровня населения.
В частности, программа по снижению бедности в РК на 2003-2005 годы, "предусматривающая комплексный подход к решению данной проблемы путём содействия занятости граждан, улучшения доступности среднего общего образования и услуг здравоохранения, повышения адресности социальной помощи и реализации других мер в рамках действующих и разрабатываемых государственных и отраслевых программ, прямо или косвенно решающих вопросы снижения бедности".
На реализацию этих программ предполагается выделение средств из республиканского и местных бюджетов в объеме свыше 610 млрд. тенге. Вот такая получается непонятная борьба.
Без риска для, собственно, самой бедности…