Об этом наш разговор с президентом Республиканского общественного объединения “Союз фермеров Казахстана” Ауезханом ДАРИНОВЫМ.
– Ауезхан Камешевич, вы возглавляете “Союз фермеров” уже более десяти лет. Ваше объединение представляет более 6 тысяч крестьянских и фермерских хозяйств. Однако который год вы говорите о дисбалансе в финансировании крупных и мелких фермерских хозяйств, а ситуация, похоже, не меняется?
– Причин много. В том числе и объективных. Да, 84 процента выделяемых средств достается крупным производителям. И лишь 16 процентов приходится на малый и средний бизнес. Хотя по объему производства продукции расклад совсем другой: если брать растениеводство, на малый и средний бизнес приходится 60 процентов, на “крупняки” – 40. Так вот именно они всегда финансируются, а основная масса на 15 процентах “сидит”. Если брать производство мяса, молока, овощей, плодово-ягодной продукции, 75 процентов производят именно средние и мелкие хозяйства, в том числе крестьянские подворья. И только остальные 25 процентов дают крупные хозяйства. Дисбаланс очевиден. Это, конечно, неправильно, несправедливо, но объяснимо. Что проще – оформить кредиты для двух-трех крупных хозяйств или возиться со ста мелкими, кучу бумаг обрабатывать? Вернут – хорошо, нет – опять же в суд легче подавать.
– Значит, никаких изменений ждать не стоит?
– Почему же? Механизм уже есть. И Президент на последнем нашем форуме обратил внимание банкиров и госструктур именно на малый и средний бизнес в сельском хозяйстве, назвав такие хозяйства наиболее устойчивыми и выживаемыми.
Представьте, живет в селе семья из 4–5 человек. Конечно, их хозяйство будет устойчивым, они ведь для себя стараются. Никогда копейки лишней не возьмут. А если возьмут, десять раз все взвесят и рассчитаются. Поэтому число крестьянских фермерских хозяйств растет год от года. Если в середине 90-х их было всего 30 тысяч, сегодня – более 200 тысяч. А возьмите крупные формирования, ТОО – они постоянно банкротятся. По 30 – 50 в год “обваливается”. Вот только недавно была информация, что на одно из таких хозяйств иск в суд подан на 18 млн. евро! На очереди еще одно. Разваливаются крупные хозяйства. Почему? Да потому, что трудно управлять такими холдингами – в миллион гектаров. В мире вообще таковых нет. 20–30 тысяч гектаров, как это было в совхозах, – самый оптимальный вариант. Все на виду, решения принимать легче.
– На недавнем заседании правительства, куда вас пригласили, вы говорили о развитии сельхозмашиностроения…
– Для фермеров это очень важно. Нужны малые трактора, грабли, погрузчики, малая механизация. На юге страны до сих пор на ишаках работают! Куда это годится?! Разве увеличишь производительность таким вот образом? А ведь деньги государство выделяет, программы какие-то пишутся, но результат известен. И всем ясно, почему.
– И почему?
– Потому что общественного контроля за использованием средств нет. А он необходим, поскольку существующая система распределения под коррупцию “заточена”. Возьмем известный пример со школами – детей в селе нет, а громадину отгрохали. Зачем? Известно зачем. Взять те же тендеры: сколько нарушений на местах! И закон сырой, лазейки оставляет. Да и то, что прописано, не исполняется.
– Примеры можете привести?
– Десятки, если не сотни! Например, в законодательстве ясно сказано, что первоочередное право на земельный участок имеет тот, кто живет рядом, кто работает на земле. А как происходит? В Жаксынском районе фермеру, чей участок по соседству – хотел расшириться – землю не дали, зато предоставили ее человеку, который проживает за 70 км от этой земли и не имеет отношения к сельскому хозяйству. Были бы представители общественных организаций в комиссии – этого не случилось бы. С двумя-тремя общественниками сложнее было бы договориться, чем с одним чиновником, который даст указание “своим” людям – и решено дело.
– Вы много лет говорили о необходимости создания Единого зернового холдинга. Сейчас он создан. Какие надежды с ним связываете?
– Думаем, что фермеры получат прозрачность ценообразования. Если раньше Продкорпорация называла свою цену – и все, теперь фермеры сами смогут принимать участие в этом процессе. Причем по результатам продажи зерна прибыль будет делиться среди членов – участников договора Единого зернового холдинга. Возможно, если при распределении суммы окажутся небольшими, может идти речь о коллегиальном решении по приобретению элеваторов и хранилищ. Чтобы крестьяне не возили свое зерно за 400 километров.
Сейчас что творится во время уборки? Владелец элеватора в нарушение Закона “О зерне” в первую очередь принимает хлеб своих акционеров. Ждет, пока они все не сдадут хлеб, даже при свободных емкостях. Остальные вынуждены в очереди томиться. Под эгидой Единого зернового холдинга договоры будут заключаться заранее. А раз договор заключен – обязан зерно принять.
Опыта работы такого объединения у нас пока нет, много спорим, обсуждаем. Но есть опыт у зарубежных партнеров, в канадском Пшеничном совете, например. Шестьдесят лет работают. Хотим побеседовать, узнать, с какими сложностями им пришлось сталкиваться, чтобы не наступать на уже известные “грабли”.
– На том же заседании правительства вы поднимали вопрос о необходимости создания некоего штаба…
– Уже сейчас должно быть известно, кто сколько соберет, где хранить будут, куда повезут зерно, кто принимать будет. Рынок – вещь хорошая, но когда дело касается больших кампаний – уборочной, посевной, когда речь идет о больших объемах, это уже интересы государства. Тут все госслужбы должны подключаться во главе с Премьер-министром, с участием Генеральной прокуратуры и других структур. По этой же модели в областях штабы должны быть созданы. Вопрос-то стратегического плана! Иначе опять большие потери будут, как это мы уже наблюдали. А посредством штабов можно было бы организовать оперативную переброску техники, рационально организовать прием на элеваторах.
– Ауезхан Камешевич, ведь вы сами фермер. Если не секрет, какое у вас хозяйство?
– У меня 2 тысячи гектаров пашни в селе Валиханово Жаркаинского района Акмолинской области, тысяча гектаров пастбищ, 15 единиц техники, 200 голов овец, 30 голов КРС, 20 голов лошадей. Наша семья, семьи братьев работают и наемные рабочие человек шесть. Никаких секретов нет. Когда единый земельный налог отстаивали, я полностью все данные по своему хозяйству Министерству финансов РК предоставил. Фермеры у нас запуганы, боятся что-то лишнее сказать или показывать. Я представил все: доходы, расходы, вплоть до покупки ботинок. Бухгалтерия у меня ведется с 1997 года. Знал, что рано или поздно у кого-то во власти возникнет мысль о том, чтобы крестьян большим налогом обложить. Сейчас по единому земельному налогу в год отдаю более 200 тысяч тенге. Если мне налог повысят даже не в 10, а в 5 раз, это будет неподъемно! А так работаем потихонечку.
– Сейчас речь не о “потихонечку”, в разы призывают крестьян повысить производительность, производство продукции увеличивать…
– А вот тут сразу крестьянский вопрос: ладно, увеличим, а куда все это девать? Вот совсем недавно в Павлодаре местные фермеры жаловались: получили хороший урожай картофеля, а куда его сбывать – не знают! Цены нет! То есть все просчитывать надо. У нас, однако, все привыкли делать кампаниями: указание поступило – давай. Сено, корма давайте увеличим в два раза… А кто его есть будет? Я всегда сужу по своему хозяйству. Вот в прошлом году призывали брать КРС на откорм. А куда? Допустим, возьму на хороших льготных условиях породистый скот. Базы нет, кормов – тоже. Мне для этого подготовиться надо. Сеял житняк. Он только на третий год у меня вышел, помещения подготовил – вот сейчас можно брать уже 10–15 коров. Все должно быть рассчитано, а никак не по команде. Как уже было? Сказали: масличные выращивать. Вырастили. А куда девать? Потом – другая кампания... Сейчас фермеры уже не ведутся на это. Раньше верили в заманчивые обещания, теперь поняли: потом самим проблемы решать придется.
– Много споров сейчас идет вокруг вопроса страхования в растениеводстве. И сейчас, после парламентских каникул, вновь возобновится работа над соответствующим законопроектом. Учтены ли в нем претензии фермеров – ведь многие не смогли получить выплаты по страховым случаям?
– Насчет выплат. Да, есть общества взаимного страхования (ОВС), которые, действительно, дискредитируют идею. В Костанайской области, например, ОВС организовали в каждом районе. Количество членов небольшое, взносы маленькие, откуда у них будут средства? Акимы подошли к этому с позиции “есть куш, надо под себя его подмять”. И не стали эти ОВС у них работать. А вот в Акмолинской области – тут всего одно ОВС, которое охватывает большие площади, средства собирают, и проблем нет.
Астана