– Вы стали генеральным менеджером “Астаны”, насколько это ваше?
– Я этим начал заниматься после Олимпиады в Лондоне. Сначала – внештатно, когда мы с Джузеппе Мартинелли (спортивный директор “Астаны”. – Прим. авт.) подбирали гонщиков и персонал. Сегодня мне проще. Нелегко было пересесть из седла гонщика в кресло руководителя. Вчера на встрече в Астане чиновники говорили, что кто-то сомневался, ставить ли спортсмена сразу у руля. Я сегодня доказал, что могу. Победить на “Джиро” в качестве генерального менеджера – большая победа не только моя, но и всей команды.
– Сердце не екает, когда на соревнованиях вы – в техничке, а они – на велосипедах?
– В этом году метеоусловия в Европе были отвратительные – снег, дождь, холод! Поэтому в седло меня даже и не тянет! Я считаю, что закончил свою карьеру на пике, ушел вовремя, и нисколько не хочется прыгнуть опять на велосипед. Думаю, если бы закончил спортивную карьеру где-то в овраге или падением, были бы сомнения: зачем ушел?
– Сколько вы сами сейчас наезжаете за месяц на велосипеде?
– Если раньше в месяц наезжал по 3000–3500 км, то сейчас – максимум 500–600 км. Катаюсь для здоровья – пару часов в день, когда есть время.
– Наверное, и рацион питания круто изменился?
– Мы уже привыкли с супругой за 15 лет моей профессиональной карьеры готовить все овощи на пару, есть красное мясо раз в неделю. Поэтому традиции сохранились. Был первый момент, когда набрал 6–7 килограммов, после того как долгое время я почти просвечивался – особенно после Олимпиады. Теперь это мой постоянный вес, стараюсь его держать.
– Какая стратегия у команды будет на предстоящем “Тур де Франс” в свете недавней победы на “Джиро”?
– Тяжело выставить ту же команду, мы даем ей возможность восстановиться. Она потом поедет “Вуэльту”. Задачи на “Тур де Франс”: побеждать на этапах, побороться за горную майку для Фредерика Кесьякоффа, посмотреть, на что способен Якоб Фульсанг, набраться опыта молодым гонщикам – таким как Алексей Луценко. У меня есть желание его поставить. Кто-то говорит, что он еще молодой, но у него есть потенциал, он восстанавливается быстро. Поэтому, если будет выбор между Андреем Кашечкиным и Луценко (чемпион мира среди гонщиков до 21 года. – Прим. авт.), я, наверное, поставлю Алексея.
– Вы уже выбрали девять тех, кто поедут за “Астану” на “Тур де Франс”?
– Железно поедут Фульсанг, Брайкович, Гаспаротто. Пока казахстанских претендентов четверо – Муравьев, Кашечкин, Базаев, Луценко. Думаю, точно возьмем Асана Базаева и Дмитрия Муравьева. Посмотрим, как Андрей Кашечкин покажет себя на предстоящем “Туре Швейцарии”. Пока он больше говорил, чем делал.
– Как воспринимают гонщики, когда вы даете им указания?
– Нелегко перестроиться в генерального менеджера. Ребята где-то стараются шутить. Но для меня это козырь, что можно оставаться гонщиком внутри команды, сидеть за одним столом на завтраке, что-то советовать. То есть я могу помочь не только в процессе гонки.
– Будете еще “Астану” усиливать новыми гонщиками на следующий сезон?
– Да, для “Тур де Франс” нам нужен мощный грегори, который мог бы ехать в горах. Но сначала мне бы хотелось подтвердить бюджет нашей команды: зная цифры, легче искать...
– Ситуация с вашим коллегой Лэнсом Армстронгом, которого лишили всех званий за 15 лет карьеры и пожизненно дисквалифицировали, выглядит вопиюще странной.
– Сегодня тяжело осуждать или поддерживать его, не зная всех карт. То, что он потреблял допинг, сказали 5–6 человек. Но никто этого не обнаружил. Я считаю, это несправедливо – человека не поймали, а если знали об этом раньше, то почему скрывали?
– Страшно ведь, что человек был всем и стал никем?
– Это большая игра. Наверное, правильнее сказать, большая политика. Кому-то не понравилось, может, какой он вес набрал в Америке, может, в политику хотел пойти – мне трудно судить.
– Должно же быть закреплено на законодательном уровне, что какие-то случаи за давностью лет не берутся в расчет?
– Есть такое – 8 лет. А дальше срок давности истекает. По-моему, так написано в WADA (Всемирное антидопинговое агентство. – Прим. авт.). Но в случае Армстронга ушли намного дальше.