Эту дату вспоминают не только общественные деятели и политики, но и потомки тех, кто в начале прошлого века создавал эту партию.
Для меня “Алаш-Орда” – не покрытые сеткой трещин фотографии лидеров партии, не абстракция, а вполне зримое понятие, выраженное в моих добрых знакомых. Когда-то много лет назад это название вошло в мою жизнь, когда в редакции “Казахстанской правды” появилась Умут Ильясовна Джансугурова, и ее направили ко мне, чтобы я написала о ее отце – поэте Ильясе Джансугурове – одном из активистов “Алаш-Орды”. А потом состоялось знакомство с другой дочерью – Ильфой Ильясовной Джандосовой, внуком Биляла Сулеева – моим коллегой Джанибеком Сулеевым. Ильяс ДЖАНСУГУРОВ: Жизнь, поэзия, любовь
Конечно, не могу не сказать о Мурате Ауэзове, который был тогда депутатом Верховного Совета 12-го созыва, а затем стал послом суверенного Казахстана в Китае. Хорошо помню, как к мнению Мурата Мухтаровича прислушивались в Верховном Совете и задорные шахтерские вожаки, и казачьи атаманы, и казахские националисты. Настолько всех поражала мощь эрудиции, врожденная мягкость и интеллигентность этого человека, отцом которого был также один из активистов “Алаш-Орды”, ставший знаменитым писателем. А всех их связала Фатима Габитова – мама одних и бабушка других. Раз войдя в мою жизнь благодаря известному меценату Еркину Калиеву, эта женщина до сих пор вызывает у меня непреходящее чувство восхищения и уважения. Но сегодня речь не о ней, а о Биляле Сулееве.
Включен в “сталинские списки” по… Узбекской ССР
Сегодня, увы, говоря об “Алаш-Орде”, совсем не вспоминают о многих активистах партии, а уж о рядовых членах и говорить нечего. Между тем их жизнь не менее интересна и необыкновенна, чем биографии лидеров.
Один из таких незаслуженно забытых людей – Билял Сулеев. Увы, практически нет фотографий и почти ничего не известно о его деятельности.
Были сведения, к примеру, что он был наркомом образования в Каракалпакской АССР, но документального подтверждения тому не нашлось. Или еще архивы не открыты? В Интернете я нашла такие данные о последних годах жизни Биляла Сулеева: “член президиума Джетысуйского губ. комитета по латинизации каз. языка, зав. Алма-Атинским окроно (08.1928–10.1928 гг.); зав. Актюбинским окроно, руководил передислокацией Казахского пединститута из Ташкента в Семипалатинск, директор Семипалатинского института. Арестован 27 марта 1931 г. в гор. Семипалатинск.
Приговорен “тройкой” при ПП ОГПУ в Казахстане 20 апреля 1932 г. по обв.: 58-11. В 1932 г. освобожден”. А дальше появляется запись: “12.09.1938 г. включен НКВД СССР в т. н. “сталинские списки” по “Узбекской ССР”, с рекомендацией ВК ВС СССР судить по 1-й категории, т. е. с применением ВМН. Реабилитирован 28 февраля 1958 г. Верховный Суд КССР за отсутствием состава преступления”.
Так, может, он все же был наркомом образования в Каракалпакии? Иначе как объяснить, почему он попал в расстрельные списки по Узбекистану, а не Казахстану.
Другой истории у нас нет
Итак, что мы знаем о Биляле Сулееве? Детство его прошло в городке Капал – некогда одном из самых богатых поселений в Семиречье. Там же он окончил знаменитую школу Мамания, основанную прапрадедом Еркина Калиева Маманом, где подружился с Ильясом Джансугуровым. Друзья стали одними из первых активистов “Алаш-Орды” на юге. Однако, когда советская власть укрепилась и в Семиречье, приняли новую власть. И тем самым отошли от партии. К тому же оба во многом не были согласны с тем, что предлагали ее лидеры.
Если Джансугуров позже стал одним из создателей Союза писателей Казахской ССР вместе с Сакеном Сейфуллиным, то Билял выбрал для себя стезю просвещения. С тем же Сакеном Сейфуллиным он занимался созданием педагогического института.
К тому времени он был женат на Фатиме Габитовой, жившей там же, в Капале. Фатима была дочерью купца, который умер рано, и мать одна поднимала ее и вторую дочь. В то время городок переходил из рук в руки: то белочехи занимали его, то красные отряды. Чтобы дочери выглядели непривлекательно для военных, мать мазала им лица печной сажей. А когда красные прочно осели в Капале, измучившаяся вдова решила поскорей выдать замуж Фатиму, на которую особо заглядывались офицеры. Выбор пал на Биляла, которого она знала к тому времени как толкового, умного и образованного человека. Фатиме шел 17-й год. Ослушаться матери она не могла.
К времени создания Семипалатинского института у Биляла и Фатимы появилось трое детей. Но один ребенок умер, врачей тогда не хватало, и дочь не смогли спасти.
По ложному доносу Биляла посадили, а Фатима осталась с детьми на руках. Семья распалась. Фатима вышла замуж за Ильяса Джансугурова, Билял после выхода из тюрьмы в первый раз продолжил работу на ниве просвещения. Позже его арестуют во второй раз и расстреляют.
– Такая у нас история. Но другой-то нет. А наряду с трагедиями надо помнить и ценить созидательную часть, то, что реально служило народу, поколениям, – говорит сегодня внук Биляла, известный журналист, веб-издатель Джанибек СУЛЕЕВ.
Легенды о наркоме
– Джанибек, что ты знаешь о своем дедушке – наркоме просвещения (образования) Каракалпакской АССР Биляле Сулееве?
– Честно скажу – не много и не подробно. Ну а то, что он был народным комиссаром, это оказалось одной из легенд. Но он работал в структурах высшего образования, в том числе преподавателем в различных вузах Узбекистана. Арестован был там же в 1937 году в Нукусе и приговорен к ВМН (высшая мера наказания) в 1938 году в Ташкенте. Там же, в Ташкенте, говорят, был расстрелян и его отец – Сулей-кажы.
– Какие еще есть легенды?
– О том, что каким-то образом он оказался в Иране, а потом в Америке… То есть он не был расстрелян. Якобы к артистам из Казахстана, попавшим в США, подходил пожилой человек и спрашивал, живы ли его дети, и представился Билялом… Как мне кажется, легенда эта еще меньше имеет под собой реальных оснований. Может, это был человек, знакомый с Билялом? Но, что интересно, об этом мне рассказывали тетя, покойная Умит Ильясовна Джансугурова и непосредственные родственники отца, о которых я узнал, к сожалению, лишь недавно, лет шесть тому назад.
Наиболее полную биографию Биляла Сулеева помогли восстановить Виталий Хлюпин и Данияр Ашимбаев. Думаю, надо опираться на то, что опубликовано в биографической энциклопедии “Кто есть кто в Казахстане”.
Кстати, только недавно наконец-то восстановлена картина того, как погиб в годы Второй мировой войны первенец Биляла и Фатимы Габитовой – Джанибек, в честь которого я и был назван. Найдена его могила (братская), место, где был бой, а самое главное – стали известны обстоятельства гибели. Все эти документальные сведения опубликованы в знаменитой Книге памяти, собранной дипломатом в отставке Казбеком Бейсебаевым.
Прибыв на переднюю линию огня, красноармеец Джанибек Сулеев взял у раненого снайпера винтовку и уложил немецкого снайпера, чем обеспечил взятие нового рубежа (села). В том же бою был ранен и скончался от ран в медсанбате. Все эти, подчеркиваю, документальные свидетельства добыл замечательный азамат – Бакыт Алтынбеков, медик по специальности, но историк и писатель по призванию.
– За что именно осудили твоего деда?
– Ну, раз расстрел – там стандартный приговор был. А забрали по банальнейшей причине – доносу. У него от советской власти было несколько арестов, и последний оказался фатальным. В Нукусе его увидел сородич. Из одного аула. Из одного племени. Может, в какой другой момент этот донос и не “сработал” бы – а тут подгадал прямо под развернувшуюся кампанию. Мои родственники по отцу даже знают, кто написал донос, потомки этого “товарища” живы, здоровы и даже процветают. В Талдыкоргане и Алматы. А что делать? Такая у нас история.
В чем проиграли и выиграли алашордынцы
– Знаешь ли ты, что твой дед был одним из членов “Алаш-Орды”, однако не соглашался с тем, что предлагали лидеры Бокейханов, Байтурсунов и т. д.?
– Конечно, я знаю, что Билял Сулеев был членом “Алаш-Орды”, и отнюдь не рядовым. Были споры, вплоть до региональных разногласий. Допускаю, что, возможно, именно из-за этого в том числе партия не смогла стать сколь-нибудь серьезным конкурентом большевикам. Вот такой штрих… Революционность 1917 года в казахской степи основывалась на национализме - российский ученый
Зарождение “Алаш-Орды” неотрывно от истории тех же российских кадетов. Но кадеты уступали по количеству членов партии, по их поддержке тогдашним обществом тем же эсерам, а впоследствии и большевикам. Можно ли найти сегодня парочку вменяемых спикеров, которые объективно смогли бы объяснить, рассказать, почему пролетели (в смысле – проиграли) в истории дворяне, эсеры, кадеты и “Алаш-Орда”? А с нею мусаватисты и дашнаки и пр.? Боюсь, это будет сделать трудно. Хотя тому есть вполне логичные и объективные объяснения.
– Считаешь ли ты сегодня, что многие идеи твоего деда, Сакена Сейфуллина, Беимбета Майлина и ряда других алашордынцев оказались правильными?
– Были ли Сакен и Беимбет алашевцами – я что-то такого не припомню. У нас только сейчас пошли серьезные исследования по истории “Алаш-Орды”. Да и то они страдают пристрастностью, теперь уже по сравнению с изысканиями советской эпохи строго в обратную сторону, с элементами идеализирования. А истина между тем остается где-то в сторонке.
Но меня всегда удивлял тот факт, что многие члены партии, а из широко известных почти все (исключая Мустафу Шокая) пошли на сотрудничество с советской властью. Об этом почему-то не любят вспоминать, либо вспоминают сквозь зубы.
Краеугольным камнем здесь может быть то, что алашордынцы были автономистами, и это в определенной степени роднило их с большевиками, которые сделали Казахстан автономией, а потом союзной республикой. В тридцатых со всеми ними власть обошлась жестоко, крайне жестоко. Иными словами, создается впечатление, что если бы они избежали этой участи, то и… вспомнить нечего. Но ведь тот же Билял Сулеев плодотворнейшим образом поработал на ниве строительства народного, всеобщего и, конкретно, казахскоязычного образования. Он перетащил несколько вузов с территории нынешней РФ в Казахстан – они поныне работают. Байтурсынов создал новый алфавит, которым казахи до сих пор пользуются…
Мне кажется, в части созидания вклад алашордынцев именно в первые полтора десятка лет советской власти был просто колоссален. Роль просвещения, идею всеобщей грамотности переоценить трудно – неграмотность была почти стопроцентной, а та, с позволения сказать, грамотность, что имелась в наличии, – она была религиозной, которую трудно назвать прогрессивной или хотя бы начальным образованием. А это все теперь “оценивается” так, будто с неба все свалилось.
Алматы