– Одна из задач, стоящих перед страной, – войти в ряд узнаваемых культур XXI века. Но при этом такой самобытный и гигантский пласт, как ремесленничество, оказался на задворках.
– Мне очень обидно: несмотря на то, что мы писали свои рекомендации в разработке концепции культурной политики Казахстана, ремеслу не уделили должного внимания, а отнесли его к туристскому кластеру. Но ведь ремесло – это не только шоу и сувенирная продукция для туристов, это реальный пласт культуры – в нем заложены и философия, и самобытность народа. Как может музыкант-народник обойтись без инструмента, созданного мастером? Или танцовщица выходит на сцену в костюме, сшитом портнихой. Многие музеи экспонируют изделия декоративно-прикладного искусства – это все ремесленники создали! Наша страна – с богатейшим ремесленным наследием.
– Что может стать нашим брендом за рубежом?
– Первое, это выделка кожи – то, чем казахи славились на Великом Шелковом пути. Также вышивка по коже – к сожалению, исчезнувшая. Еще одним брендом может стать ювелирное искусство Западного Казахстана – мощнейшее, монументальное. Весь мир знает туркменскую ювелирку, но наша – значительно сложнее технически и многограннее. А возьмите головные уборы – малахай, кимешек или саукеле! Это мощный символ с философской позиции, которым реально можно гордиться. Еще сравнительно недавно в Мангистау женщины носили белый платок с насыщенной многоцветной вышивкой – сейчас его нигде больше нет. Обидно, что эта традиция забывается, а девочки покрывают голову платками в стиле других культур. Считаю, что многое можно вернуть в наш костюм. Ведь когда-то в Казахстане производили даже шелк. Старшее поколение жителей Шымкента и Тараза помнит, как в детстве их снимали с уроков для заготовки листвы тутовника на корм гусеницам шелкопряда…
– Вы говорили, что Казахстана нет на ремесленнической карте мира. Что это за карта такая и почему нам там нет места?
– Еще недавно на многих ремесленных международных выставках, ярмарках и фестивалях мы не были представлены, хотя наши соседи из Узбекистана, Киргизии, Туркмении – завсегдатаи таких мероприятий. Их продукцию широко знают в мире. Часто в других странах не могут сказать о географическом положении Казахстана, даже несмотря на то, что наша страна занимает 9-е место в мире по площади. Это вызывает чувство горечи и обиды. Мы стремительно теряем все наши ремесла. Вплоть до войлока, столь родного с детства.
– Как такое возможно?
– Войлок сопровождал казаха-кочевника всю его жизнь. Редко кто из людей старше 40 лет не знает, что такое войлок и как его раньше валяли. Но, как выясняется, сегодня практически никто не может воссоздать эту технологию. Теперь в зарубежном мире войлок позиционируется как сугубо киргизское ремесло. Только в Алматы в месяц проходит две-три ярмарки, и коллеги из соседних республик чувствуют себя на них комфортно. Наши мастера часто не могут конкурировать с ними в силу многих обстоятельств. Тут и нехватка сырья, и огромные расстояния... Но самое главное – отсутствие налаженного серийного производства. В той же Киргизии или Узбекистане есть понимание, что ремесло – это доходная отрасль страны, государство вкладывает серьезные деньги, и тысячи людей занимаются выпуском ремесленнической продукции.
– Сейчас Киргизия присоединилась к Евразийскому экономическому союзу и получила дополнительные возможности в плане продвижения своих товаров.
– Несмотря на то что у меня много друзей среди киргизских мастеров, я – в некотором смятении. Предвижу, насколько это осложнит и без того непростую ситуацию. Мы 8 лет вместе с нашими партнерами работаем по программе поддержки и развития ремесел и видим реальные сдвиги. Но сейчас есть большое опасение, что наши достижения могут быть сведены к минимуму.
– Что бы вы хотели внести в нематериальный список культурного наследия человечества от Казахстана?
– Я, как член Казахстанского национального комитета ЮНЕСКО по нематериальному культурному наследию, составила целый список ремесел, достойных представлять нашу страну, и написала не одну заявку. Казахстан совместно с Киргизией в прошлом году получил номинацию по искусству изготовления юрты. И надо бы радоваться. Но… Да, сама юрта замечательна и является нашим историческим наследием, однако ремесла по ее изготовлению либо исчезли, либо на грани исчезновения. Я уверена, нам надо принимать срочные меры по спасению юрты! Большая часть деревянной основы юрт, которые у нас представлены, сделана в Каракалпакии, Монголии, Китае или Киргизии! Есть несколько мастеров, которые делают юртовый войлок, деревянную же часть – кереге, ууки, шанырак – никто практически не изготавливает. Еще, обратите внимание, наши юрты сейчас часто покрыты синтетическим материалом – фетром из Китая. Я понимаю, что за натуральным войлоком сложно ухаживать, но он имеет массу преимуществ: бактерицидность, влагоустойчивость. В юрте было комфортно летом, не требовались кондиционеры, которые не приносят нам здоровья. Если мы сумеем вернуть некоторые позиции по ремеслам, то будем здоровее как нация. Я уже не говорю о морально-нравственных позициях. Мы преклоняемся перед японским чаепитием как традицией и ритуалом. А чем хуже процесс угощения кумысом? Он требовал неторопливости, спокойной беседы, философских размышлений. Но ведь невозможно пить кумыс из пластиковых бутылок медленно!
– Сейчас в Китае активно делают народные казахские инструменты, элементы юрты, сувенирную продукцию. Должны ли мы с этим бороться?
– А нужно ли? Я только вернулась из Урумчи. Изучая продукцию в национальном казахском варианте – обувь, вышивку, головные уборы, – и не увидела каких-то серьезных работ. Конечно, Урумчи – не весь Китай. Его не остановить. Так, в Китае выпускают фарфоровые пиалы с казахским орнаментом – в большом ассортименте и приличного качества. Производят массу казахских сувенирных изделий. Мне еще два года назад показывали продукцию на “ЭКСПО-2017”, сделанную в этой стране! В то же время, когда четыре года назад Китай возглавил Всемирный ремесленный совет, мы, конечно, были в шоке. Боялись, что он просто воспользуется ситуацией и нас всех подомнет под себя. Но китайцы настолько сильно поднимают свое искусство, что им не до нас.
– Сейчас много говорится о возрождении традиций, но насколько эти слова соприкасаются с реальными делами?
– Как это ни печально, чаще это декларация, нежели реальная помощь. Да, в Таразе построили караван-сарай. В древности это было место для ночлега, общения, торговли. Но караван-сарай – это не только архитектурное сооружение, это еще и люди. Невозможно в один день все возродить, нельзя в один день сделать комплекс живым. Мало взять и посадить человека в туристическом месте – мастера еще надо вырастить, обучить. Не первый год Союз ремесленников пишет письма в различные государственные инстанции – вплоть до премьер-министра, мы во всеуслышание говорим, что нужно срочно принимать меры по поддержке мастеров, создавать им условия, покупать сырье, оборудование, создавать школы наставничества. Старики уходят, нужно успеть, чтобы они оставили следующим поколениям свои навыки. Не хочется допустить ситуацию, когда на “ЭКСПО-2017” основной сувенирной продукцией будут изделия китайских соседей.
– Энтузиасты просят у государства утвердить новый праздник – день казахского костюма. Не поздно ли мы спохватились?
– Конечно, чем раньше, тем лучше. Но, знаете, радует, что идея этого праздника появилась не сверху, а инициирована обществом. Безусловно, многое уже растеряно, но я за этот праздник. Например, есть такой удивительный предмет одежды, как белдемше – красивая распашная юбка. Она надевалась поверх платья, была богато орнаментирована и благодаря широкому поясу защищала почки, поясницу и женские органы. Делалась, как правило, из дорогих тканей, хотя были простые варианты – например, из плюша. Я с удовольствием носила бы такую юбку. Почему женщины в Киргизии носят свой головной убор элечек с гордостью, а казашки считают подобное зазорным? Или делают какой-то китчевый псевдоказахский кимешек с синтетическими кружевами и блестками.
– В чем природа нежелания носить национальную одежду?
– Есть надежда, что личный пример руководителей высокого ранга даст большой импульс к возрождению традиционной одежды, хотя бы ее элементов. У нас есть прецедент, как сильно повлияло увлечение Имангали Тасмагамбетова, который собрал потрясающую коллекцию казахского ювелирного серебра. Это стимулировало многих, в том числе и чиновников, интересоваться народным искусством. Отчасти это стало модным. Тон должны задавать наверху. Должна быть чапанизация всей страны! Но одеваться надо не в дешевые чапаны – не в смысле цены, а ярмарочного варианта – с аляповатым крупным блестящим орнаментом. Костюм надо изучать и брать все самое лучшее. Следует возродить казахский шекпен – мужской чапан, сделанный из тончайшей верблюжьей шерсти и сотканный вручную. Он легкий, теплый и комфортный, без каких-либо особых украшений. Мы как-то показывали его современным мужчинам, и они в один голос сказали: “Мы бы это носили!”.
Алматы