– В личной жизни у меня все нормально, – успокаивает Аида. – Пусть я молодая и неопытная, но все же актриса: я знаю, как довести зрителя до слез.
Девочка из Уральска переступила порог Казахского ТЮЗа после окончания Алматинского эстрадно-циркового училища в 2009 году, в 19 лет сыграла свою первую главную роль, через год – вторую (Луиза в “Коварстве и любви” в постановке Романа Виктюка). Роль Асель – совершенное попадание в образ. Ее героиня не закатывает истерик, не ставит условий любимому мужчине, она тихо уходит из его жизни.
– Поначалу моя героиня пугала меня, – признается Аида. – Да как же я сыграю ее, думала я. Она – трепетная, лиричная, а я – резкая и прямолинейная. Но у Талгата Теменова очень развита интуиция, он с ходу видит, кто вытянет роль в его спектакле. Правда, когда мы начали репетировать, то, как признавался он потом, не раз пожалел об этом: я бы со своим темпераментом и дерзким мальчишеским характером больше подошла для роли Ильяса – возлюбленного Асель. Только позже пришло понимание, что роль Асель изменила меня – я стала сдержаннее, мягче, спокойнее.
Дочь полицейского и домохозяйки с детства мечтала стать ведущей на телевидении или киноактрисой.
– Такой, сама того не желая, воспитала меня мама: она очень любила одевать и причесывать меня так, словно мне вот-вот надо выходить на сцену, – рассказывает наша героиня (между прочим, победительница нескольких конкурсов красоты в родном Уральске и республиканского “Казак аруы” – “Казахская красавица”). – Отец нас с младшей сестрой баловал, мы росли озорными и непослушными девчонками. Но мама нас быстро ставила на место крепкими оплеухами и подзатыльниками. Когда я после 9-го класса собралась в Алматы, папа и мама были категорически против: “В большом городе легко можно приобщиться к чему-то дурному – научиться выпивать, курить, гулять с парнями”. Но я была непреклонна. Однажды вечером сама посадила родителей напротив себя: “Если не отпустите, я все равно уеду”. Но если другие родители молились, чтобы их ребенок удачно сдал экзамены, мои надеялись, что я их с позором провалю и вернусь домой. Когда я поступила (приемную комиссию покорила моя длинная толстая коса, народный артист республики Байкен Омаров так сказал: “Нам нужны новые Кыз Жибек”), они расстроились. Три года промчались быстро. Театр меня не привлекал. Думала, побуду здесь немного и уйду на телевидение, но, оказывается, сцена – это болезнь: попав однажды, вырваться отсюда трудно.
Когда Аида услышала, что в Алматы в Казахский ТЮЗ приезжает из Москвы режиссер для постановки “Коварства и любви” Шиллера, она даже не пыталась примерить на себя роль Луизы, потому что уже отобрали трех других актрис. После прослушивания, на котором присутствовала вся труппа, ни одна из них не устроила Виктюка. Он стал искать свою Луизу сам. “Ну-ка подойди. Прочитай-ка текст”, – предложил он Аиде. Все, да и сама юная актриса, были в шоке, когда мэтр закричал: “Молодец!”.
– “Коварство и любовь” в интерпретации Виктюка алматинский зритель не принял…
– Это неправда, что спектакль получился неудачным. Просто у нас менталитет иной, чем у европейского и российского зрителя, но, если выехать за рубеж с версией Виктюка, я уверена, ее там примут. Роман Григорьевич, насколько я знаю, собирается ставить в Москве ту же версию “Коварства и любви”, что и в Алматы.
– Скажите честно, чья версия нравится больше – Виктюка или отредактированная Теменовым?
– Виктюка. Я об этом говорила на худсовете. История любви айтматовских Асель и Ильяса шикарна в постановке Теменова, потому что она близка нам. Но вот за “Коварство и любовь” он, по-моему, зря взялся. Это не его спектакль. Согласна: в версии Виктюка есть излишества. Я, например, тоже против употребления главными героями наркотиков. Шум, треск, лязг, несущиеся со сцены, мешали восприятию спектакля. Но сцены объяснения Луизы и Фердинанда, Луизы и Миледи прекрасны. А сейчас, после редактуры Теменова, получился наш, казахский, я бы даже сказала, аульный спектакль, где все объясняются на пальцах.
– В версии Виктюка главная героиня склонна к лесбийской любви.
– Я вначале тоже была против этой сцены, мне показалось, что это слишком смело для казахского зрителя, хотя с точки зрения искусства – это высший пилотаж и утонченная эротика.
– А если бы вам предложили сыграть лесбийскую любовь в кино?
– Если бы это была моя первая роль, я бы не согласилась. Не потому, что боюсь за свою репутацию, просто после таких ролей есть опасность превратиться в серийную исполнительницу лесбиянок. Это в театре роли меняются каждый день. Сегодня я играю Актокты, завтра – Асель, послезавтра – Луизу. А самое главное, в театре зритель тоньше, чем в кино.