А какую песню поют наши дети?

В Казахстане в это же время думают о том, как оградить подростков от насилия и криминала. Пока, как признаются правозащитники, получается не очень, но все может исправиться, когда принятый недавно Закон “О правах ребенка” начнет работать по-настоящему.

Розга ум бодрит

Просто цифры: 7 575 несовершеннолетних в 2018 году состояли на учете в полиции, 761 подросток – на учете служб пробации, 168 детей в Казахстане учатся в спецшколах и 42 отбывают наказание в колониях для несовершеннолетних. Если учесть, что казахстанцев всего 18 миллионов, то становится понятно, что в стране очень много детей находятся в конфликте с законом. Да, статистика детской преступности ежегодно снижается, за прошлый год, например, уменьшилась на 6 процентов. Но о благополучии пока говорить рано. Потому что, как отмечают правозащитники, насилие стало нормой общества.

– В результате исследований, которые я, как представитель уполномоченного по правам человека, в сотрудничестве с организацией PRI, проводила с 2011 по 2016 год, мы пришли к выводу, что насилие есть в семье, школах и институциональных учреждениях. Еще чаще мы отмечали, что дети, родители и персонал учреждений воспринимают как должное некоторые телесные наказания – шлепки, подзатыльники. Также имеет место изъяснение на повышенных тонах, – говорит руководитель управления экспертной работы Национального центра по правам человека Динара ОСПАНОВА. «Сажать детей в тюрьмы – это кошмар»: эксперты высказались об ужесточении наказания для малолетних преступников

Ну здравствуй, мама!

Чтобы изменить ситуацию, и были в начале апреля приняты поправки в Закон “О правах ребенка”. Теперь из названий спецшкол уберут уточнение “для детей с девиантным поведением”, сообщать в полицию о возможном насилии в отношении несовершеннолетних обязали не только учителей, но и врачей с соцработниками. Но самое главное – наконец вспомнили о родителях.

– Пока еще казахстанские спецшколы работают по старинке: там действительно поведение детей корректируется, применяются различные методики социальной адаптации, трудотерапия и так далее. А потом ребенок возвращается домой. То есть в ту среду, которая спровоцировала изменения в поведении, – рассказывает психолог Ирина МАЦКЕВИЧ.

Простая, сформулированная еще сотни лет назад истина о том, что воспитание ребенка начинается в семье, долгие годы не находила отражение в казахстанском законодательстве. Нет, сентенции о том, что родитель обязан воспитывать и обучать ребенка в Кодексе “О браке и семье” есть, равно как и наказание за преступления отпрысков для родителей и опекунов, но, как признается начальник отдела административной полиции МВД РК Асет ОСПАНОВ, все меры носят репрессивно-карательный характер. И в итоге именно родители остаются как бы не при делах.

– Работа с такими семьями у нас строится по следующему сценарию: сначала предварительная беседа, потом привлечение родителей к административной или уголовной ответственности, потом – лишение родительских прав и помещение ребенка в спецшколу.

Стремление защитить его права приводит к росту социального сиротства.

В итоге за ребенка, попавшего в спецучреждение, несет ответственность республиканский бюджет, родитель продолжает вести антиобщественный образ жизни, – Асет Оспанов откровенно рассказал участникам совещания по совершенствованию законодательства в отношении детей в конфликте с законом.

За “круглым столом” – представители ЮНИСЕФ, других международных и казахстанских неправительственных организаций, психологи, судьи ювенальной юстиции и чиновники. Все они прекрасно знают о том, что есть. Более того, именно правозащитники упорно работали над недавними поправками в Закон “О правах ребенка”. И сейчас их основная задача – сделать так, чтобы изменения произошли не только на бумаге.

Чтобы повысить прозрачность закрытых спецучреждений, расширяются полномочия Национального превентивного механизма.

Если в прошлом году правозащитники могли проверять около 3 500 закрытых учреждений, то в этом году добавятся еще примерно 200, будут пересмотрены программы социализации трудных подростков, а все центры адаптации превратятся в уютные кабинеты реабилитации. Но упор в деятельности психологов сместится.

– Мы предлагаем трехступенчатую программу профилактики подростковых правонарушений. Причем родители сразу включены в эти программы. Психологи на местах работают с семьей и выявляют проблемы. Потому что есть такие, где родители подвержены алкогольной или иной зависимости, но есть и социально благополучные, которые психологически дисфункциональны: в них не пьют, не используют наркотики, все работают, но для ребенка семьи нет: нормы ему не прививаются, правила не устанавливаются. И школа должна увидеть эту семью, помочь ей восстановить психологические функции, – говорит Ирина Мацкевич. Родителям-насильникам нужны психологи – так считают опрошенные казахстанцы

Понятное дело, что сделать это на базе школ непросто, но это на сегодняшний день самый доступный вариант – в каждом учебном заведении есть штатная единица психолога плюс каждый педагог, обучаясь, проходил краткий курс детской психологии, то есть теоретически должен понимать, на что обращать внимание.

Но могут навести порядок в семье и сами родители. Как подчеркивает психолог, основная функция мамы и папы в эпоху Интернета это не передача информации, а просто участие.

Как кандидат психологических наук, Ирина Мацкевич даже подсчитала, сколько времени в нормальной семье взрослый уделяет ребенку ежедневно – 16 минут. Именно столько надо для того, чтобы заглянуть ему в глаза и просто поговорить.

НУР-СУЛТАН