На прошлой неделе в Казахстане произошло громкое событие, которое до сих пор продолжает активно обсуждаться в отечественных медиа: бывший министр нацэкономики Куандык Бишимбаев, приговоренный в 2018 году к 10 годам лишения свободы, вышел на свободу.
Он был обвинен в систематическом получении взяток на общую сумму в более 2 миллионов долларов. Также, по версии следствия, более миллиарда тенге было похищено при строительстве стекольного завода. Еще он получал взятки от представителей строительных компаний, участвовавших в возведении арендного жилья.
На полученные откаты он построил себе близ столицы загородный дом стоимостью 293 тысячи долларов. В суде Куандык Бишимбаев вину не признал и заявил, что не получал взяток.
Казалось бы, что по столь серьезному обвинению нет никакой надежды выйти на свободу раньше срока, но экс-министру судьба явно улыбнулась. В МВД заявили, что Бишимбаеву наказание было снижено до 4 лет и 8 месяцев, а затем мера пресечения и вовсе была заменена на штраф. Таким образом ему удалось выйти на свободу. Несмотря на официальные заявления, в этом деле все еще остается много вопросов.
Важно отметить, что это далеко не первый случай в нашей стране, когда осужденные экс-чиновники отбывают свой срок наказания гораздо раньше положенного и со "спокойной душой" выходят на волю. При этом есть еще немалое количество осужденных высокопоставленных казахстанцев, которые продолжают отбывать наказание.
В связи с этим корреспондент медиа-портала Caravan.kz поговорил с отечественным правозащитником Евгением ЖОВТИСОМ, который прокомментировал это резонансное дело.
- Если брать чисто законодательство, то, в принципе, как следует из того, что сообщил суд, действовали по закону. Как я понимаю, была применена какая-то амнистия, точно не знаю, а второе – было помилование. То есть решение прошло через комиссию по помилованию, и Президент своим указом его помиловал. Если посмотреть вместе Конституцию Казахстана, Закон о Президенте и положение об этой комиссии, то полномочия по помилованию у главы государства совершенно безразмерные.
Президент может и совсем освободить от наказания, и снизить срок, или заменить один вид на другой, как это уже неоднократно бывало. Можно ставить вопросы к этим нормам, рассматривать их с точки зрения: правильно это или нет, но, исходя из закона, здесь все нормально.
- Не кажется ли вам, что в последнее время в Казахстане наблюдается определенная тенденция: высокопоставленные чиновники, попавшие в места лишения свободы, "отсиживают" гораздо меньше положенного? Взять, к примеру, бывших премьер-министра Серика Ахметова, вице-министра сельского хозяйства Муслима Умирьяева и т.д.
- Вопросы вызывает избирательность. Здесь речь идёт о том, почему это применяется не ко всем, а к отдельным личностям. Чем они заслужили такую благость? Почему какой-то один чиновник вдруг может быть помилован, а другие заключенные продолжают сидеть даже после 10 лет нахождения на «зоне». Когда у независимого наблюдателя возникают вопросы о мотивации и избирательном подходе, то очень трудно говорить о том, что достигается какая-то справедливость.
Как человек, который сам побывал за забором, я понимаю, что всегда надо радоваться, когда человека выпускают, но у меня также всегда будет возникать вопрос: «А как быть с другими?». В последнее время я наблюдаю «пачечный» выход высокопоставленных чиновников, что мне не очень нравится, потому что они вдруг платят какие-то штрафы и спокойно покидают места лишения свободы.
- Как вам кажется, правильно ли поступил шымкентский суд, что вынес такое спорное решение по столь громкому делу, при этом не сделав предварительно официального заявления или не оповестив общественность? Можно ли было так поступить?
- По большому счету, здесь особо нет никакой проблемы. Это непринципиально, и никто не обязан оповещать население о каждом случае условно-досрочного освобождения, даже такой высокопоставленной фигуры.
Это не вопрос гласности, здесь стоит вопрос справедливости, объективности и равенства. Как только вы сталкиваетесь со случаями избирательного подхода, сразу же возникают два подозрения: либо там коррупция, либо какие-то политические соображения.
Потому что ничего другого предположить нельзя.
- Исходя из этого, как вы думаете, стоит ли рассматривать подобные громкие дела более жестко, без возможности снижения срока лишения свободы? Так как у таких нарушителей может создасться впечатление, что они могут спокойно отсидеть 2-3 года, а потом заплатить штраф и выйти на свободу.
- Я всегда говорю, что в случаях коррупции значительно важнее не жесткость наказания, а его неотвратимость, потому что нет ничего хуже безнаказанности. Это уже не вопрос, дадут ли ему 5 лет или 10, это будет решаться тем, что написано в Уголовном кодексе. Главное, чтобы оно было неотвратимо, и человек точно знал, что будет отвечать, и причем соразмерно.
Вопрос соразмерности наказания решает, как известно, у нас парламент, именно он принимает законы. Если общество считает, что этого недостаточно, нужно законодательство привести в соответствие или как-то обеспечивать его более серьезное влияние на борьбу с коррупцией.
Когда возникают такие ситуации и оказывается, что можно через помилование и амнистию закрыть коррупционное дело, то, конечно, вопрос борьбы с коррупцией становится довольно спорным. Действительно ли мы боремся с ней и в какой степени.
По каждому делу человек должен отвечать за содеянное, должны приводиться четкие доказательства, чтобы ни у кого из независимых наблюдателей не возникало сомнений в доказанности вины и соразмерности наказания, причем со всеми стандартами проведения справедливого судебного процесса. Обществу должно быть понятно, почему государство решило заменить меру наказания и чем оно руководствуется.
И почему у него такой избирательный подход?!