Почему так важно привлекать на государственную службу учёных, экспертов и активных граждан? Чем хороша гибридная модель госслужбы? И какие перспективы открываются сегодня перед казахстанской молодёжью? Своим мнением с нашим корреспондентом поделился политолог Эдуард Полетаев.
— Эдуард Эдуардович, какие Вы видите перспективы реализации проекта "Президентский молодёжный кадровый резерв"?
— Этот проект – инициатива главы нашего государства по привлечению талантливой молодёжи в систему госуправления, первый отбор как раз в 2019 году был, когда он вступил в должность президента. Тогда в резерв было зачислено 300 человек, затем ещё дважды в резерв зачисляли по 50 человек. Президент сказал в выступлении на форуме Президентского молодёжного кадрового резерва, что сегодня в его состав входит 400 специалистов. 70 % от общего числа, 280 человек, трудоустроены в госорганы и организации квазигоссектора. Проект Президентского кадрового резерва является социальным лифтом для талантливой молодежи.
Сегодня на государственной службе работает порядка 83 тысячи человек при утверждённом штате в 90,5 тысячи. И это, учитывая, что в 2021 году число госслужащих сократили примерно на 10 %. То есть людей всё ещё не хватает, и это, действительно, проблема серьёзная, хотя в последние годы отток кадров из системы государственной службы снизился. Потому что, скажем так, важен человеческий фактор, о котором говорил глава государства, что госслужащим надо быть ближе к народу, в тесном контакте с ним.
Несмотря на то, что многие госуслуги ушли «в цифру», появление ЦОНов, а потом электронное правительство, банковские приложения в значительной степени упростили взаимодействие гражданина с государством, и это хорошо. Но тем не менее остаются ещё потребности, где цифрой не поможешь, и взаимоотношения гражданина и власти проходят в офлайн-режиме, и там действительно нужны компетентные специалисты. Касым-Жомарт Токаев по этому поводу заметил, что их главной задачей должно быть своевременное решение любых проблем. Ну и на самом деле, вот эта система президентского резерва молодёжного, она же не предусматривает того, что людей с улицы будут набирать. Там есть требования, помимо возрастных, не старше 35 лет, у гражданина Казахстана должно быть уже высшее образование, владение госязыком не ниже уровня B1 и общий стаж работы не менее пяти лет.
То есть, по сути дела, помимо верхнего возрастного ограничения есть ещё и нижнее. Человек после школы должен четыре-шесть лет отучиться и еще необходимый стаж работы получить. То есть фактически это люди возрастом ближе к 30 и старше, и по сравнению с тем количеством людей, которые сейчас находятся на госслужбе, количество резервистов относительно незначительно. Нужно ещё понять, сколько у нас госслужащих каждый год на пенсию выходит, и достаточно ли людей, чтобы их заменить? При этом в отборе 2023 года приняли участие более 6 тысяч человек, то есть имелось 128 претендентов на одно место. Ну и этот набор был сделан с учётом отраслевых потребностей. Там шесть направлений было: развитие инфраструктуры, промышленности и торговая политика; агропромышленный комплекс и охрана окружающей среды; внешняя политика и инвестиции; экономическая и финансовая политика; социальная политика и гражданское общество, инфраструктура, а также цифровизация. Это те сферы, где государство чувствует необходимость в привлечении молодых кадров.
— Что Вы думаете о внедрении гибридной модели госслужбы?
— Глава государства недаром акцент сделал на том, что надо гибридную модель государственной службы внедрять, то есть будет более свободный приём на госслужбу квалифицированных кадров из частного сектора. В своё время прием на госслужбу у нас выстраивали достаточно жёстко, и госслужащие фактически превратились в такое своеобразное отдельное социальное сословие. Законодательство устанавливает ряд требований, которым должен соответствовать любой гражданин, поступающий на государственную службу, а также ограничения, при которых поступление на государственную службу не допускается. Закон «О государственной службе», Этический кодекс государственных служащих выдвигают жёсткие требования. Многие госслужащие же ещё на виду находятся, чуть ли не каждый день в новостях сообщения об очередном коррупционном преступлении. И это при том, что госслужащие должны проходить специальную проверку на предмет соблюдения антикоррупционного законодательства. Глава государства отметил, что государственные служащие находятся на работе, как правило, с 8–9 утра и до 8–9 вечера. Это приличная нагрузка, не просто им работать на самом-то деле. И согласится ли какой-нибудь успешный бизнесмен, который себя относительно свободно, независимо чувствует, работать на государство не покладая рук, включая выходные порой? Все-таки больших денег официальные доходы госслужащего не предполагают.
— Президент подчеркнул, что для повышения привлекательности государственной службы необходимо установить заработную плату, конкурентную с частным сектором. Хотелось бы услышать Ваше мнение.
— Здесь две стороны одной медали. Действительно, в частном секторе есть люди, которые миллионы зарабатывают. Но частный сектор — это в том числе малый и средний бизнес, где большое количество людей сидит на минимальной заработной плате, ну, может быть, какие-то доходы сверх того получают вроде чаевых, как официанты. Поэтому вопрос вообще конкурентной заработной платы достаточно дискуссионный. Действительно, если ты пошёл на госслужбу, то возлагаешь на себя немало обязанностей. И, естественно, требования и спрос довольно большой за это, нужен определённый социальный пакет, безусловно, в том числе и возможность получения служебного жилья, и надежды на то, что у тебя пенсия будет нормальная. И в целом надо признать, что ряд должностей не являются достаточно конкурентоспособными по зарплате. К тому же в частной среде также есть спрос на квалифицированных специалистов. Госслужба не всегда выдерживает конкуренцию с частным сектором. Поэтому важно, что глава государства оказывает внимание данной проблематике.
Безусловно, для молодёжи нужны социальные лифты. И проект кадрового резерва одним из таких лифтов является. Вообще для современных стран характерно стремление к высокой управляемости, которая достигается в том числе повышением качества работы механизма государственной службы. Государство, выступая в качестве нанимателя, предъявляет достаточно высокие требования к кандидатам. Для ускорения социально-экономического развития Казахстана нужны новые, в том числе молодые кадры, чья деятельность ориентирована на удовлетворение интересов всего общества и каждого гражданина.
Но тем не менее со стороны населения, несмотря на то, что существуют высокие требования, есть недовольство работой некоторых чиновников на разных этажах. Видно, что работа идёт по цифровизации и процессам отбора на госслужбу. Допустим, система «Е-қызмет» позволяет исключить фактор человеческого влияния, так как каждому кандидату на госдолжность присваиваются специальные идентификационные номера, которые обеспечивают полное обезличивание участников. Также предпринимаются меры по упрощению «входа» и «выхода» из государственной службы.
— Представители власти всегда должны находиться в тесном контакте с населением. Их главной задачей должно быть своевременное решение любых проблем. Именно такие ценности должны утверждаться в «слышащем государстве», считает К. Токаев. Как, по Вашему мнению, эти требования влияют на развитие страны?
— Желание, чтобы госслужба динамично развивалась, есть не только в Казахстане, но и во всём мире. Во многом это обусловлено развитием реального сектора экономики и, как следствие, необходимостью госорганов соответствовать прогрессу, отвечая на новые требования со стороны общества. По поводу обоснованных претензий к работе госаппарата, чиновников, президент же не раз говорил. Например, на втором заседании Курултая, которое в июне прошлого года было в Туркестане.
Глава государства тогда отметил, что уже принят ряд мер, направленных на обновление госаппарата. Задача состоит в том, чтобы усилить самоуправление на местах, дать больше самостоятельности государственным служащим. Поэтому и появилась инициатива регионального кадрового резерва. Главное, по его мнению, заключается в изменении сознания представителей госаппарата.
Когда происходит обновление, в первую очередь это видно на верхних этажах, когда меняются, например, министры. Не просто будет изменить сознание чиновников, чтобы они искренне служили народу и стране, а не думали в первую очередь о личных интересах. Принципы меритократии тяжело, но продвигаются, так или иначе потребность в этом есть. И в целом те госслужащие, которые имеют хорошие деловые качества, опыт, они остались на своих местах и продолжают свою карьеру.
На Курултае президент рассказал о том, что при проведении им больших кадровых изменений в госаппарате удалось избежать кампанейщины и тотальной чистки рядов госслужащих, прежде всего высокого уровня. Так как учитывались их деловые качества и опыт. В то же время ряд важных министерств возглавили молодые и способные люди, обладающими необходимыми знаниями и желанием честно трудиться на благо страны. Ну и, в конце концов, принцип кнута и пряника никто не отменял. Поэтому процесс как поощрения, так и обновления управленческого звена будет продолжаться.
— Важно привлекать на государственную службу учёных, экспертов и активных граждан, особенно волонтёров, резюмировал глава государства. Решит ли, по Вашему мнению, это кадровый вопрос?
— Конечно же, важен престиж специальностей реального сектора. Существует дефицит отраслевых специалистов. Мы это видели на примере проблем в энергетическом секторе страны, где зарплата достаточно низка, а требования к профессионализму высоки. А я ведь помню, когда я учился в 90-х годах, ныне востребованные профессии не нужны были молодёжи, другие времена были. Профессии экономиста, юриста, международника были востребованы. В своё время в 1989 году Алматинский энергетический институт первым в Казахстане и одним из немногих в СССР был аттестован комиссией гособразования. То есть высокий уровень подготовки специалистов в этом вузе был признан официально на союзном уровне. А сегодня в отрасли острый кадровый дефицит. Одним только казахстанским ТЭЦ не хватает порядка 15 тысяч сотрудников. Свою роль в снижении престижа технического образования сыграли всякие оптимизации и реструктуризации. Это привело к тому, что людей, способных работать в сферах, где требуются специфические знания, оказалось совсем немного. В автомобилях, футболе и политике у нас многие разбираются, зато не знают, чем отличается ядерный реактор РБМК, от, например, ВВЭР.
Впрочем, ситуация меняется. К техническим специальностям молодёжь начинает тянуться постепенно. Она просто-напросто прагматична и видит, что если государство и бизнес обращают на соответствующие отрасли внимание, если там вырисовывается в перспективе конкурентоспособная зарплата, то они, соответственно, и выбирают специальность, в которой смогут в дальнейшем реализовать себя. И в этом смысле государство должно серьёзно обращать внимание не только на воспроизводство госслужащих, но и на то, чтобы молодёжь во всех секторах экономики работала и закрывала потребности и необходимости там, где есть провалы. Поэтому глава государства как раз и говорил, что активных граждан надо привлекать, учёных, экспертов. Это очень важно, чтобы не было деструктивных каких-то диспропорций. Не секрет, что у нас есть большие конкурентоспособные среды, а где-то имеется большой провал по специалистам. Это всё нужно как-то стабилизировать.
— Что, на Ваш взгляд, необходимо Казахстану для качественного изменения госаппарата?
— Что касается госслужбы, надо сказать, что какая бы эффективная цифровизация ни была, без бюрократов государство не может существовать. Даже считающиеся успешными страны, допустим, того же золотого миллиарда остаются весьма бюрократизированы по сравнению с Казахстаном, например, та же Франция. Понятное дело, что реформа госслужбы должна идти по пути рационализации деятельности. У главы государства и его команды имеется реалистичное понимание ситуации, потому что власть сама заинтересована в эффективной системе госслужбы, она элементарно хочет, чтобы её распоряжения выполнялись, а не спускались на тормозах где-нибудь на нижних уровнях. Надеюсь, что если преобразования дальше такими же темпами идти будут, через некоторое время госаппарат действительно качественно изменится. Хотя реформа госслужбы — это такой перманентный в определённой степени процесс, он постоянно идущий, он не сегодня начался и не завтра закончится. Но есть новые запросы в обществе: на справедливость, закон и порядок. Соответственно, должен появиться новый тип взаимодействия между госслужащими и гражданами, о чём глава государства и говорил. В конце концов, он сам пример подает. Новые времена свидетельствуют о том, что одна из ключевых инициатив Токаева — это как раз-таки норма однократного президентства, ограничение мандата его на семь лет, без права переизбрания. Он же сам говорил, что президент — это не сакральная фигура, которая стоит выше народа. И раз президент сам себе такие требования установил, то, наверное, и госслужащие должны понимать, что времена изменились и надо работать по-новому. А требования к чиновникам от общества очень просты: специалист должен необходимой квалификацией обладать и давать результат, но без коррупции, естественно. На самом деле через госслужащих воспринимается эффективность государства благодаря человеческому фактору. Те же иностранцы, например, приезжающие к нам, если они сталкиваются с какими-то лицами, представляющими власть, и имеют от этого негативный опыт, то они в целом его экстраполируют на всю страну.
— Во время форума Касым-Жомарт Токаев положительно оценил инновационный поиск молодёжи, отметив, что подобные инициативы всегда будут получать поддержку со стороны государственных органов. Какие Вы видите успехи в сфере отечественного новаторства?
— В Казахстане акцент на инновации уже не первый год делается. Существует даже специальный конкурс «Шапағат». Это такое важное событие как раз для изобретателей и инноваторов казахстанских. РГП «Национальный институт интеллектуальной собственности» и Министерство юстиции его проводят с 2005 года. Есть там и для молодёжи специальные номинации: «Молодой изобретатель» и «Юное дарование». В целом развитие интеллектуального и инновационного капитала молодых — это важный приоритет государства. И глава государства это подчеркнул на форуме.
В нынешних условиях обилия информации и возможности получать знания по всему миру благодаря Интернету, искусственному интеллекту и прочим вещам молодёжи придётся строить карьеру по-новому. И экономический прогресс государства в XXI веке будет происходить не только благодаря продаже сырьевых ресурсов. Растёт, допустим, рынок услуг. Хочешь, не хочешь, а нужно диверсифицировать экономику в пользу продукции высокого передела, различных инновационных решений, с которых прибыли гораздо больше получается. Если посмотреть даже капитализацию крупных корпораций, то у многих из них она значительно выше, чем у больших нефтегазовых предприятий и так далее. В этом смысле молодёжь принимает новые требования, тем более что современный рынок труда быстро меняется. Кто знал, например, ещё лет 5–10 назад, что у нас тысячи курьеров по доставке еды появятся? В этой сфере как раз-таки задействована молодёжь. Это простой пример, тут речь не об изобретательстве с инновациями, но показатель того, что рынок труда может измениться. В принципе, сейчас многие выпускники вузов не готовы к полноценной работе, им не хватает нужных навыков. Потому что традиционная модель образования, в которой много теории, тоже должна меняться. Работодатели уже ориентируются на способность решать проблемы и что-то делать сразу, а не обучать заново после вуза молодёжь. Хотя молодые люди сейчас хотят так или иначе оставить след в истории, будут стараться изменить мир к лучшему, и у них есть ещё возможности.
— Современные новаторы в Казахстане, кто они?
— Если посмотреть, что представляет собой в целом молодёжная команда казахстанская, которая продвигает свои инновационные решения, как правило, это школьники (есть случаи изобретений, которые презентовали учащиеся 6–7 классов) или студенты. То есть молодёжь, которая не обременена семьёй, у которой есть время для работы над изобретениями, и очень важно их поддержать и помочь. Потому что, когда они станут взрослыми, они уже должны быть состоявшимися инноваторами и получать доход, иначе придётся уйти в другую сферу деятельности.
Помню, был такой показательный советский фильм 1991 года, «Гений» с Александром Абдуловым в главной роли. Он о временах, когда государство разрушается, а талантливый изобретатель-физик работает директором овощного магазина, а затем встаёт на путь криминала. Дверь его домашнего туалета была обклеена патентами на изобретения. Так что инновационные решения должны не просто были освещены в СМИ, а изобретения показаны каким-то знаковым людям, их надо воплощать в жизнь.
Пока изобретения казахстанской молодёжи к относительно узким сферам относятся. Много пытаются своими изобретениями решить проблему людей с ограниченными возможностями. Это, конечно, важно и благородно. Кто-то перчатку для немых людей изобрел, кто-то трость инновационную, кто-то экзоскелет для людей с поражением опорно-двигательного аппарата и так далее. Понятное дело, что робототехника в Казахстане развита, всякие роботы создаются, компьютерные игры. Хотелось бы также, чтобы изобретения относились к сфере широкого применения. В своё время революцию же сделала шариковая ручка, например, или одноразовая зажигалка, либо лампочка электрическая. Надеюсь, что казахстанская молодёжь что-то такое придумает. Тем более, что направление научно-технической мысли определяется в том числе и политическим, и социальным строем общества. Например, советские изобретения как раз-таки были известны в тех отраслях, которые финансировались государством. Это тяжёлая промышленность, космос, фундаментальная наука, военная техника. А, например, рецепты привычных нам сегодня продуктов питания в своё время нарком Анастас Микоян привёз из США. Это мороженое, кетчуп, сосиски и т. д. Томатным соком в своё время на улицах Москвы менее ста лет назад бесплатно угощали прохожих в целях продвижения, потому что люди не могли понять, как можно пить сок из помидоров, сок воспринимался исключительно как сладкий продукт. Или советская электронная и бытовая техника была, как правило, заимствованием западных разработок.
— Насколько хорошо государство поддерживает изобретателей?
— Государство, безусловно, поддерживает инновации, но пока, на мой взгляд, это, к сожалению, направлено больше на презентационные возможности интеллектуального потенциала отечественных изобретателей. У нас, если не ошибаюсь, десятками тысяч измеряется количество патентов, которое выдано уже во времена Независимости, но какова результативность всего этого? Хотелось бы, чтобы казахстанские изобретения более широко были внедрены в повседневную жизнь, поддержаны не только государством, но и бизнесом. Потому что получается так, что изобретение существует само по себе, а бизнес сам по себе, и далеко не все предприниматели интересуются инновациями. Формула «купи-продай» до сих пор доминирует в отечественном предпринимательстве, интерес к производству чего-то нового слабый. У нас элементарные вещи до сих пор не производят, возьмите зубную пасту или зубную щётку, они всё импортные, зубочистки элементарные, палочки для ушей, ватные диски экспортируются из-за рубежа. Сможет ли какое-то более сложное инновационное изобретение казахстанский бизнес производить? Дай Бог хотя бы, чтобы эти изобретения за рубежом где-то изготавливали, купив патенты.
В Советском Союзе почти на каждом предприятии работало бюро рационализаторства и изобретательства, таких бюро было более 100 тысяч. То есть создали система поддержки креативных людей, благодаря которой изобретения дошли до конкретных технологий. Имелись планы по числу изобретений и так называемых рацпредложений, за которые к тому же выплачивались премии. За рацпредложение 10 рублей можно было получить к зарплате, это небольшие деньги, но все равно они были стимулом. Да, к концу СССР система разрушилась, о чём фильм «Гений» и свидетельствует, потому что очень много подписей требовалось, чтобы какую-то инновацию по нынешним понятиям продвинуть в жизнь, а в основном это всякие функционеры партийные, особо не разбиравшиеся в теме, заведовали этим. Поэтому важно, чтобы бюрократия не погубила инновационный талант казахстанской молодёжи, которая не должна разочароваться в своих интеллектуальных силах и возможностях.
— Какой Вы видите казахстанскую молодёжь? И в чём её преимущества?
Они не только в том, что, как сказал президент, когда придет время, нынешнее поколение руководителей уйдет на пенсию, а она придет на смену. У молодёжи сейчас свежие головы. Они не зашорены и более мобильны в получении знаний, в стремлении к лучшему. Они способны хоть на край света поехать для получения подходящего образования или опыта работы, им какие-то схемы, стереотипы навязывать не нужно. То есть задача для страны — это определиться, что нужно государству от молодёжи и что эта молодёжь от власти хочет получить, и найти компромисс. То есть требуется свобода действий и возможностей. Даже программа «Болашак», хотя некоторые эксперты её критикуют сейчас, тем не менее стала социальным лифтом для молодёжи. Она непростая эта программа, сложную судьбу прошла. Некоторые выпускники, скажем так, негативно обсуждаются сейчас в обществе, но большая-то часть оказалась конкурентоспособна. Ведь болашакеры помимо знания иностранных языков и менталитета зарубежного имеют социальную адаптацию, они когда-то вдали от родных и близких находились, а когда вернулись сюда, опять привыкать приходилось к отечественным реалиям.
— Как Вы можете охарактеризировать молодёжную политику Казахстана?
— Молодёжная политика у нас в некоторой степени размыта даже в возрастном отношении. До сих пор не все поняли, какой возраст относится к молодёжи, если она вычленяется из всего социума в одних рамках от 15 до 29 лет, в других вариантах до 35 лет, как, например, молодёжный кадровый резерв. Всемирная организация здравоохранения пересмотрела нормы, и теперь молодым человека считают до достижения им возраста 44 лет. Как тут выделить какие-то общие интересы, устремления молодых людей, к тому же сейчас они очень разные? На смену коллективизму пришел индивидуализм.
Опираясь только на возраст, тяжело проводить молодёжную политику, как государству, так и бизнесу. Надо сказать честно, что она не сразу стала важным приоритетом. Потом уже пришло понимание, что за молодёжью будущее. Государственная поддержка молодых не только имеет цель найти кадровый резерв. Рядом объективных обстоятельств ныне созданы более сложные условия для поиска новых моделей работы с молодёжью. Значительной её части нужно не столько внимание, сколько возможность не мешать и дать не сколько идеологические, сколько рабочие инструменты. То есть удочку, а не рыбу. В этой связи необходимы достоверные исследования ценностных ориентаций молодёжи в ее динамике и изменчивости. Молодёжь должна быть удовлетворена отношением к ней государства, которое в свою очередь будет надеяться на то, что она не подведёт в будущем.