Красный беспредел
Самые загадочные иконы Казахстана, по легенде, спрятаны в самом центре Алматы.
В 1918 году в Верный с Семиреченского фронта был направлен карательный отряд красноармейцева Ивана Мамонтова. К тому времени сам командир был убит, и его солдаты поклялись жесткого отомстить убийцам боевого товарища. Врагами стали все, кто имел хоть какой-то отношение к «старому режиму», и методы расправы больше напоминали погромы.
Вечером, 16 августа 1918 года красноармейцы ворвались в дом архиепископа Пимена, главы Туркестанской епархии.
Священника жестоко избили, погрузили на тачанку и увезли в рощу Баума, где потом расстреляли. Тело Пимена так и бросили в роще. Его потом тайно погребли верующие недалеко от кафедрального собора.
Позже даже большевики осудили убийц священника. Пимен не раз навещал в госпиталях раненых красноармейцев, и расстрел без суда и следствия мог настроить солдат против советской власти.
Потом выяснилось, что казнить Пимена красноармейцы решили по пьяни, а потом поглумиться над церковными реликвиями. Но ни в кафедральном соборе, ни в доме архиепископа погромщики ничего не нашли. Полностью уничтожить погромщики бы не смогли. Образа были в окладах, и остатки на месте преступления все равно бы нашлись.
Так появилась легенда, будто Пимен предчувствовал свою гибель и спрятал реликвии, в том числе и очень редкие иконы в роще Баума, рядом с тем местом, где он потом примет мученическую смерть. Еще легенда гласит, что эти иконы принесут беду, тому кто их отыщет. Якобы на них лежит сильное проклятие. По другой версии, нашедший реликвии сможет избежать беды, если только будет чист душой и не станет хотеть от находки хоть какой-то корысти, даже небольшой порции славы.
Если не считать момента про проклятие, легенда выглядит вполне достоверно. Редкие иконы не раз видели гости Пимена, то есть образа действительно существовали. Вывезти их из оцепленного города практически невозможно, а спрятать в роще Баума тогда было удобнее всего. Место это и сейчас вечерами довольно безлюдно, и в то же время днём люди там встречаются и ни у кого не вызывают подозрений. В 1918-м прохожие, в том числе и патрули, скорее всего, решили бы, что человек отправился туда за хворостом или грибами.
Форма или содержание
Первые необычные иконы появились в Казахстане чуть больше полутора веков назад. Тогда в наши степи хлынул поток православных миссионеров из Российской империи. Проповеди большого успеха не имели, отказываться от веры отцов и дедов киргиз-кайсаки (именно так казахов называли в официальных отчётах) не хотели. В церковных епархиях все списывали на языковой барьер, и тогда и было принято решение отпечатать тираж иконок специально для восточных народов. Они отличались от обычных надписями на арабской вязи. В редких случаях художники одевали святых на восточный манер. Каким-то особым нарушением канона это не было. С раннего Средневековья иконописцы осовременивали библейские сюжеты, например изображали Иерусалим, в виде типичной европейской крепости, а на римских солдат надевали латы или кольчуги.
К сожалению, подобных иконок сохранилось крайне мало. Печатали их небольшими тиражами и на самом дешевом картоне, а в суровых степных условиях такое полиграфическое изделие вряд ли просуществует больше двух-трех лет.
С первыми переселенцами в наших краях появились и другие необычные образа.
Во время Столыпинской реформы в наши края отправились тысячи семей из разных уголков Российской империи. Практически все они были людьми верующими, а иконы тогда были обязательным атрибутом. Вот только некоторые образа отличались от привычных.
Святой Христофор был особо почитаем на Балканах, юге Бессарабии и краях, близких к морю, ведь он считался покровителем мореплавателей и путешественников. Так что было бы просто грешно не взять образок с ним в дальний путь.
От греха подальше
Вот только внешность у этого святого, мягко говоря, странная. У Христофора на иконах почему-то собачья голова. Трактовок этому несколько. Кто-то из богословов утверждал, что таким Христофор и родился, кто-то придерживался версии, будто святой до того как уверовал, был необычайной красоты, а потом сам попросил Бога сделать его уродцем, чтобы не искушать женщин, а кто-то считает, что все дело в неточности перевода. Якобы Христофор был из племени киноцефалов (в буквальном переводе собакоголовых), вот переводчики и окрестили его псоглавцем, а иконописцы поняли слишком буквально.
Так или иначе, на иконах принято изображать Христофора чудовищем.
Переселенцы из Бессарабии и Причерноморья такие иконы бережно хранили, но прятали подальше. В Казахстане они жили рядом с выходцами из других губерний, и выделяться не стоило.
Как обьяснить соседям, почему это ты молишься не Николе Угоднику, как это принято у них в Калуге или Саратове, а какому-то чудовищу?
Также людям из семей староверов приходилось прятать иконы, где изображены черти. Подобный сюжет в иконописи был довольно расхожим. Так изображали искушения дьяволом святых, иллюстрировали апокрифичное хождение Богородицы в ад и множество подобных сюжетов. Старообрядцев и так не жаловали с XVII века, а тут еще малограмотные соседи могли решить, что они чертям молятся.
Прятались иконы в сараях, на чердаках или просто в укромном месте, а наш климат не способствует хорошему сохранению реликвии. К тому же старики могли унести тайну, где спрятана икона, в могилу, и новые хозяева ломали редкие образ, когда сносили дом.
Копии иконы «Символ Веры» не только прятали, но и уничтожали. В России их копии делались с 1489 года, когда инок Василий Мамырев привез образ из паломничества и передал собору Московского Кремля. На священной реликвии был написан утвержденный Вселенским собором текст молитвы «Символ Веры», вот только вписан он в … свастику. Естественно, никакого отношения к фашизму икона не имела. Оригинал был написан за полторы тысячи лет до рождения Гитлера, и свастичные орнаменты есть у многих народов. Но хранить такое дома с 30-х годов ХХ столетия равнялось самоубийству.
Чёрт с вами
С добровольным уничтожениями верующими икон связана ещё одна любопытная история. В российских губерниях, на западе империи, верующие покупали иконы в церквях или церковных лавках.
В отдаленные регионы, в том числе и Казахстан, образа привозили бродячие торговцы, так называемые офени.
Торговали они не только иконами, но и всякой мелочевкой и прочими диковинками, этакий ходячий аналог нынешнего «Фикс прайса». Иконы тогда были ходовым товаром. Звучит цинично. Но для дельцов святые образа были всего лишь товаром. Иконы покупали к свадьбе, рождению ребенка, новоселью и просто, когда дела не ладились. Ехать же вёрст за 300 к ближайшему храму не каждый переселенец мог себе позволить. Не меньше трети иконок, которые достались нам от прабабушек, скорее всего, куплены у офень.
Среди офень были и честные торговцы, и пройдохи, которые сдирали за товар двойную цену, и настоящие мошенники.
Суть развода с иконами проста и цинична. В поселок приходил очередной офеня и предлагал образа в очень красивом окладе подозрительно дешево. Покупатели тут же находились.
Примерно через неделю в деревню приходил напарник. Чаще всего под видом странствующего монаха или просто благообразного старца. Он просился в дом к одной из жертв, которая накануне купила икону, под предлогом попить водички и отдохнуть с дороги.
Потом начиналось шоу. «Святой старец» вдруг вылетал из избы и начинал истово молиться. Когда собиралось достаточное количество зевак, «божий человек» заявлял, что в доме находится страшная вещь – адописная икона. Якобы такие малюет сам сатана в аду и лично втюхивает скупцам. В доказательство своих слов «праведник» отгибал оклад и.. о, ужас! Под святым образом оказывалась картинка мерзкого чёрта и надпись: «Поклонись мне — и 7 лет мой будешь!» Нетрудно представить, какой эффект это производило на хозяев дома, ежедневно молившихся бесовскому образу.
Потом «святоша» отчитывал жадин, решивших сэкономить на иконе, и вызывался помочь с бедой. Вот только ритуал по очистке избы от нечисти, а семьи от греха стоил очень дорого.
Чаще всего мошенник забирал все деньги и ценности, что есть в семье. Если дешевыми иконами соблазнялись несколько человек из поселка, то прайс был ещё больше. Ведь получалось, вся деревня теперь проклята.
Напоследок, сорвав крупный куш, «божий человек» обещал, что пришлёт нормального торговца с иконами. Торговаться с ними не следовало ни в коем случае. Напуганные хозяева охотно на это соглашались.
Ничего святого, просто бизнес
Целый поток неканонических, то есть не признанных православной церковью, икон хлынул на Казахстан с середины 60-х. Тогда иметь дома образок, а то и несколько, было попросту модно. В комедии «Бриллиантовая рука» это было высмеяно Леонидом Гайдаем, где у контрабандиста и просто подленького Геши Козодоева в углу модной квартиры устроен уголок с иконками.
Подобным украшением интерьера не брезговали даже упертые атеисты. Вот только у редких счастливцев образа остались от бабушек с дедушками.
В промышленных масштабах иконы не производились, вот за дело и взялись кустари. Более дорогие варианты рисовали художники-оформители, в перерывах от основной работы. Особо талантливые могли и немного состарить их для аутенчности.
Более дешевые варианты делались по технике декупажа, когда журнальная иллюстрация приклеивалась к доске и заливалась лаком. Чаще всего такие образа делались в местах не столь отдаленных.
Естественно, никакого поста, молитвы и благословления священника для такого ремесла не требовалось. Кустари не утруждали себя даже изучением темы. В ход шли любые иллюстрации на религиозную тематику, включая полотна живописцев или иконы, не признанные церковью.
Неверующих этот результат устраивал. Мадонна с картин фламандских мастеров в окладе из фольги смотрелась даже эффектнее, чем потемневшие от времени образа. Апофеозом всего этого стали карманные иконки, которые продавали в поездах дальнего следование торгаши, изображающие глухонемых. Торгаши просто фотографировали репродукцию или, того хуже, рисовали подобие иконы на ватмане а потом тиражировали фото. Покупателей не смущало, что такие иконки «глухонемые» продавали вместе с гороскопами и порнографическими картинками.
Тем не менее встречались и иконки качеством получше. Их печатали так называемые цеховики, то есть подпольные предприниматели. Копировальную технику при этом использовали разную — от самодельного ротатора до настоящего типографского оборудования. Для этого дельцы договаривались с государственными типографиями насчет печати «левого» тиража. Дело это было непростым, советские типографии находились под особым контролем, но и тут цеховики находили выход. Например, несколько страниц из учебника живописи вдруг уходили в «брак», и чудесным образом на «бракованных» листах оказывались иконы.
Я художник, я так вижу!
Так как цеховики в основном вели бизнес на юге и в западных уголках СССР, а в богословии были не сильны, то в печать попадали иконки разных направлений христианства — от католических до униатских. Потом листочек прикрепляли к картонке, обклеенной дерматином. Особо качественные образки продавали даже в храмах и у святых мест, а изделиями качеством похуже торговали из-под полы. У плохо выполненных кустарных иконок были две большие проблемы. Краска на них выгорала уже через пару месяцев, но это еще можно было вытерпеть. Гораздо большей проблемой стал клей. Кустари иногда брали костный, казеиновый или даже рыбий клей. Причем собственного производства. На улице запаха почти не чувствовалось, но когда образок оказывался в серванте, вонь стояла просто ужасная.
С 1986 года, когда был принят закон о кооперации, качество икон заметно улучшилось, ведь кооператоры могли теперь легально закупать заводские материалы и профессиональное оборудование.
Но пришла новая напасть. Если прежде в «иконописцы» шли шабашники, которых не интересовало ничего, кроме денег, то с перестройкой многие художники возомнили себя Андреями Рублевыми и решили самовыражаться через иконы.
Так появились образа с Высоцким, Лениным, Солженицыным. Один художник из Казани даже стал писать иконы с мусульманскими святыми, пытаясь таким образом обьединить ислам и христианство. Верующим такие новаторства не нравились, и мода на самовыражение через святые образа быстро сошла на нет.
Как на иконе могло появиться изображение Достоевского
К середине 90-х церковь уже неплохо контролировала производство икон, соответствующих всем канонам православия. Тем не менее кустарные образа все еще попадаются в сувенирных лавках.
Верующие же всегда относились к этому философски. Дескать, важна не форма, а содержание. Если искренне верить, то и вырезка их журнала станет религиозной реликвией.