Как это связано со статистикой по безработице, разобрался корреспондент медиапортала Сaravan.kz.
Буквально через неделю сотрудники ДГД Алматы обнаружили и прикрыли еще один цех. Теперь уже по изготовлению поддельных смартфонов. Видимо, цех наших стивов джобсов работал успешно: при обыске были обнаружены более 30 новых телефонов.
Примечательны эти факты двумя обстоятельствами. Первое: они произошли в течение одной недели и в пределах одного города. Второе: они работали. Их нарушение было только в незаконном использовании чужого товарного знака. Есть у нас такая статья в Уголовном кодексе. Может быть, они даже платили налоги. ДГД не потрудилось об этом сообщить. Но главное — они работали!
Если налоговики смогли поймать этих людей, , значит, эти пойманные хотели заработать. Они не пошли грабить. Формально можно сказать, что они шли своим путем и делали себя сами. И кто теперь скажет, что казахи ленивы?
Красть чужие лейблы нехорошо. Но рядом с нами стоит могучий Китай. Он построил экономику на копировании чужих продуктов. Но сейчас развивает свои. Это хороший пример, как можно направлять людей, желающих работать, но пока не имеющих своей товарной марки.
Наша закавыка в том, что проблемы безработных решают чиновники, которых эта участь обошла стороной. Безработица — стимул к открытию собственного бизнеса. Но только не в Казахстане. Знаете, почему? Статистика нашего правительства не желает называть безработных безработными. А раз так, то проблема небольшая. А если проблема небольшая, то она и выеденного яйца не стоит.
Итак, это официальные уровни безработицы в Казахстане и других странах мира.
Стабильно низкая – в районе 5-6% — безработица в Британии. Желтая линия.
Высокая и скачущая галопом красная кривая – Турция. Здесь безработица стабильно не опускается ниже 8 %. И это точно отражает развитие стран третьего мира. Примерно такие же кривые будут у Бразилии, Греции или Египта.
Серая – Россия. Она почти дословно повторяет путь Казахстана – синий пунктир. Сначала высокая, почти 14 %, затем стабильно уходит вниз — до 5-6 %.
Этот график смущает меня уже лет десять. Он не отражает реальный уровень безработицы, который каждый из нас видит каждый день. Безработица – один из главных показателей здоровья экономики. А так, выходит, что наша экономика чувствует себя лучше, чем британская? Сомнительно. В чем же дело?
По данным Бюро национальной статистики в Казахстане летом 2023 года было 9,6 млн человек трудоспособного населения. Безработных — 452,6 тысячи безработных. Итого официальная безработица – 4,7 %.
По итогу 2022 года безработица была 4,8 %. Красота, да и только! У нас чудесное правительство, которое только и печется о благосостоянии казахстанского народа.
Но! Вы верите в эти цифры? Попробуем разобраться.
В статистике есть несколько разных видов безработицы: фрикционная, сезонная, структурная, институциональная и естественная.
Первая – фрикционная – самая простая. Это временная незанятость при добровольном переходе с одной работы на другую. Например, человек ушел с одной работы и ищет другую. Или молодой человек получил диплом и ищет куда устроиться. Обычно это занимает 1-3 месяца.
Сезонная безработица зависит от времени года. Летом фермеры нанимают больше людей на время посадки или сбора урожая. Зимой появляется работа для инструкторов по фигурному катанию или горным лыжам. Понятно, что такую безработицу можно легко спрогнозировать и найти решение, как ее снизить. Таких в Казахстане всего 53 тысячи человек, и 49 тысяч из них живут на селе.
Циклическая безработица — это безработица, которая возникает из-за экономического кризиса в результате спада производства. Пошли на заводе дела лучше – он принимает новых работников. Хуже – увольняет.
Структурная безработица — это невозможность трудоустройства из-за различий в структуре спроса и предложения рабочей силы. Это что происходит сегодня в Казахстане: наши вузы выпускают тысячи юристов и экономистов, которые никому не нужны. Их нужно переучивать на логистов, операторов станков с ЧПУ и горных инженеров. Многие готовы учиться, особенно если им помогут.
Но ведь наша статистика считает безработными тех, кто не работает, но работать желает. Они получили этот статус и пособие от государства. Главное для такой категории – возможность учиться и получить специальность. Это, скорее, естественная безработица. Такая всегда будет. Она не давит на экономику. Для нас уровень естественной безработицы – 5 %. Ровно та цифра, вокруг которой годами плясал Госкомстат, а теперь и Бюро нацстатистики.
Куда же прячут безработных наши статистики? У них есть два тайных ящичка: самозанятое население и неполная занятость.
В Казахстане 2 миллиона и 170 тысяч человек считаются самозанятыми. Специально для них минфин изобрел патент, чтобы хоть как-то иметь в виду. Но фактически все они – ресурс для теневой экономики. Тут мы вспоминаем те два цеха, закрытых налоговиками.
Из них большая часть – больше 1,9 млн человек – продуктивно занятые. Главный показатель продуктивности – у такого человека есть некий доход выше величины прожиточного минимума (ВПМ). Это 40,5 тысячи тенге месяц. И почти половина продуктивно самозанятых имеют доход меньше 100 тысяч тенге.
Вы можете назвать доход в 200 долларов продуктивным? Ведь само понятие ВПМ — порог физического выживания человека. В нем учитывается только еда. Причем самая дешевая: хлеб, картофель, крупы, яйцо, мясо птицы, овощи. И как бы нет расходов на жилье, тепло, свет и воду. Где такие люди живут? В палатках у рек и озер?
Суточный рацион питания взрослого человека, исходя из величины прожиточного минимума, граммов
Эксперименты журналистов показывают, что при такой диете человек начинает думать только о еде. А морально опуститься он, слава Богу, не успевает, так как эксперимент обычно длится 1-2 месяца.
Теперь давайте посмотрим, кто эти самозанятые.
Один миллион этих людей проживает в городах. Где они работают? Какая отрасль экономики может всех обеспечить работой? Есть три вида деятельности, с кем налоговики борются, но одолеть не могут. Это торговля – рынки, базары, магазины у дома, зеленщики. Сфера услуг – такси, транспорт и логистика, как ни странно. И откуп. Они ближе к селу, но по форме это, скорее, горожане, так как именно они доставляют мясо, овощи, фрукты на рынки. 86 % них работают на себя в форме ИП.
При этом 1314 человек не имеют вообще никакого дохода. Это 0,13 % всего-навсего. Остальные что-то делают. Пусть у них мало что получается, но они двигаются.
Еще 1 миллион 145 тысяч человек живут в селах. С ними совсем интересно. Первое. Людей совсем без доходов среди селян нет.
Второе. Каждые трое из пяти зарабатывают меньше 60 тысяч тенге. Прикидываем, что заработок двух родителей это не более 120 тысяч тенге. Вспоминаем, что сельские семьи большие: 4-5 детей здесь не редкость. Итого получаем 17-20 тысяч тенге на человека. Заодно видим, что реальный уровень дохода на селе даже ниже, чем величина прожиточного минимума. Их спасают только огород и домашнее хозяйство.
Третье. Есть 996 человек, которые зарабатывают более 500 тысяч тенге. Среди них 184 человека – больше миллиона тенге в месяц.
В 2026 году экономист и экс-министр Жаксыбек КУЛЕКЕЕВ представил исследование: «Проблемы рынка труда в Казахстане». Он считает, что 13 % из тех, кто владеет землей, заняты производством продуктов для реализации. Это сельский бизнес, который кормит город.
Остальные 87 % – для собственного потребления. Иначе говоря, они живут натуральным хозяйством.
В августе «Караван» писал о том, что из-за нехватки кормов село режет скот. И режут в основном в личных подсобных хозяйствах, где скот — это подспорье, а не бизнес. Значит, в будущем году уровень жизни в пострадавших от засухи районах снова упадет. В сентябре в северных регионах не вовремя пошли затяжные дожди. Все эти катаклизмы могут спровоцировать селян бросить свои дома и рвануть в город. Жить здесь проще и доходнее.
Второй секретный ящик статистики – неполная и временная занятость. Конечно, в Казахстане большая часть работников работает на постоянном месте – 6,5 млн человек. Это 72 % от трудовых ресурсов. Но выходит, что остальные 2,5 млн человек работают временно. Это может быть договор на определенный срок, по объему выполненных работ или просто случайная работа с непонятным будущим.
Как-то подозрительно число временно трудоустроенных (2,5 млн) походит на количество самозанятых (2,2 млн). Тут надо анализировать глубже.
Нормальная трудовая неделя для постоянно работающего человека с двумя выходными днями – 40 часов. Иногда 48 часов. Это считается полной занятостью. Рабочая неделя может быть сокращенной, но если работник пашет менее 30 часов, то это уже можно назвать неполной занятостью. И таких в Казахстане 555 тысяч человек. Напрямую эти полмиллиона человек назвать безработными нельзя. Но то, что они есть, говорит, что в экономике или идут структурные изменения, или возникают проблемы, о которых кричать надо уже сейчас, так как первый признак будущего закрытия предприятия — сокращение персонала и рабочей недели. Но приплюсовать к безработным можно, на глаз, тысяч 200.
Тогда суммарно безработных, скрытых и явных, можно насчитать уже 2,7-2,8 млн человек. А уровень безработицы в Казахстане – 30 %.
Это число уже больше похоже на оценки уровня безработицы, которую делали многие НПО и экономисты.
Это нормально. Безработица в Греции и Испании в пик кризиса в 2013 году тоже была на уровне 26–28 процентов. Но это страны Европы со сложной экономикой. Поэтому такой рост едва не привел их к банкротству. Казахстан – развивающаяся страна со своими проблемами, поэтому такие неприятные цифры для нас вполне нормальны. К сожалению.
Правительство страны, понятно, не признает эти данные, повторяя мантру: в Казахстане все хорошо!
Оно не хочет этого делать, ведь если признать проблему, то ее надо будет решать. А наши чиновники не умеют этого делать. Главный способ решения любой проблемы в нашей стране – залить ее деньгами. Этот метод наши министры переняли в Штатах и Европе, видимо, когда там учились. Но там он работает, так как и сама экономика больше по размеру, и ее структура другая. У нас это привело, например, к росту инфляции.
Тут надо снова вспомнить два цеха, где временно не работающие казахстанцы устроили сборку сотовых телефонов и пошив спортивной обуви.
Все это очень технологичные производства. Производство мобильных телефонов требует жесткого разделения труда, так как приходится работать с мелкими деталями, и, чтобы установить их правильно, нужно специально развивать специфическую мелкую моторику. Иначе все будет криво и косо. Здесь было задействовано не менее 6-8 человек. Значит, был налажен эффективный производственный процесс и контроль качества.
В Казахстане нет ни одного учебного заведения, где обучают на обувщиков. Как и в России. При этом у нас есть все для производства: кожа и синтетические волокна для верха, резина и пластик – для подошвы, металл для фурнитуры. Но мы же всего этого не делаем, потому что у нас нет обувной промышленности. Замкнутый круг! Как его разорвать? Наше правительство это не тянет. Вот тогда и появляются в хорошем смысле дельцы, которые могут собрать все воедино и создать свой продукт.
Это наши реалии: экономику со дна нельзя поднять только деньгами. Нужны идеи, специалисты, технологии, инфраструктура. И тут мы вспоминаем другой хороший показатель — инновационную активность.
Это показатель инновационной активности бизнеса. Он измеряется просто: есть число предприятий обрабатывающей промышленности в Казахстане (4179 предприятий), часть из них внедряют продуктовые и технологические новации (538). Их доля и есть показатель активности (12,9 %).
Очень странная цифра. Ведь мы живем в XXI веке. Время постоянных изменений. Меняйся или умри. Поэтому норма инвестирования, чтобы экономика развивалась – 25 %. У нас — меньше 15 %. Почему так мало? Потому что остается страх потери бизнеса. Зачем вкладываться, если завтра заводик заберут: банк, государство или рейдер? Всякий раз, когда хозяин бизнеса решается вложиться в бизнес, он рискует эти деньги никогда больше не увидеть. Именно поэтому наши казахстанские предприятия предпочитают не покупать новые технологии и обучать людей, а допиливать старье и жить по старинке.
Если государство не защищает бизнес, не создает условия для его развития, не холит и не лелеет стартапы, а налоговая продолжит сажать людей за небольшие ошибки, то у нас в стране так и не будет появляться ничего нового. Оно появится в другой стране. Мы это все равно купим, оплатив соседям лояльность их правительства и открытость их общества. Но платой будет наша инфляция и наша бедность.