Депутаты Парламента, Агентство по противодействию коррупции, палата предпринимателей «Атамекен», Комитет по регулированию естественных монополий, Агентство по защите и развитию конкуренции, рядовые бизнесмены и просто граждане регулярно задаются вопросами о деятельности этих фактически закрытых от общественности структур.
В конце 2022 года глава Агентства по противодействию коррупции Олжас Бектенов презентовал мажилисменам итоги анализа деятельности 17 социально-предпринимательских корпораций в 2017-2021 годах. «Установлены многочисленные коррупционные риски, несоответствие фактической деятельности СПК целям и задачам их создания, неэффективное управление активами… Выявлены факты внеконкурсного предоставления земельных участков под якобы инвестиционные проекты. Однако каждый второй из них – строительство многоквартирных жилых домов, ресторанов, автомоек и т.п. Инвестиции в производство носят единичный характер».
А дальше почти приговор. «Несмотря на убыточность многих СПК, ежегодно увеличивается фонд оплаты труда и расходов по их содержанию. Совокупный убыток СПК Kokshe, «Актобе», «Атырау», «Каспий», «Тараз», Aqjaiyq, «Солтүстік», «Сарыарка», Astana и «Павлодар» составил около 17,4 млрд. Однако фонд оплаты труда, в том числе руководящего звена, за три года увеличился почти на миллиард тенге. В «Солтүстік» повысили зарплату председателю правления и сотрудникам в два раза, при убытке 712 млн».
Справка «Каравана»
Еще в 2020 году уполномоченный по защите прав предпринимателей РК Рустам Журсунов утверждал, что по итогам 2018 года 11 из 17 СПК оказались убыточными. Общая суммы убытков – 15,6 млрд тенге. Также он отметил отсутствие у корпораций планов развития, несистемную реализацию инвестиций, отсутствие четкой специализации. А еще сотни «дочек», треть из которых бездействует и не платит налоги.
Кстати, в народе СПК расшифровывают так: «специально подобранная команда». Потому что начальство СПК выбирают/назначают именно акимы областей. А непосредственными руководителями корпораций являются они сами. По крайней мере, такой вывод можно сделать из концепции создания региональных СПК образца 2006 года. Чувствуете, чем уже запахло?
Запах больших денег
Корпорации начали работать в 2007 году. Что-то где-то как-то поначалу работало. Нельзя же сразу стартовать с косяков. Но в 2011 году в Актау организовали телемост, чтобы показать, как на заводе Caspiy Еlectronics начали производить отечественные планшеты – 280 штук ежедневно. А еще по две сотни мониторов и телевизоров. И вся это радость – благодаря СПК «Каспий».
Финал известен: за два года контора не произвела ни одного планшета. Зато куда-то «ушли» около миллиарда тенге. В 2013 году зампредседателя правления СПК «Каспий» Ергали Каюпова и директора завода Caspiy Еlectronics Александра Павленко осудили за мошенничество, присвоение и растрату вверенных им средств. Павленко получил шесть лет лишения свободы, Каюпов три …
Тогда мажилисмены впервые начали задавать вопросы: а по какому принципу работают корпорации? Какие механизмы используют? Какими законами руководствуются? Кому непосредственно подчиняются и перед кем отчитываются?
На правчасах в Парламенте министры финансов, юстиции, нацэкономики, торговли разводили руками – спрашивайте у акимов. А кто из них рискнет ответить?
Справка «Каравана»
В 2015 году парламентская фракция «Ак жол» в запросе на имя премьер-министра указывала, что «СПК не стали действенными региональными институтами развития». А еще там было сказано, что эти корпорации работают с убытком и по факту превратились в хозяйственные ведомства при акиматах, распоряжающихся средствами стабилизационных фондов.
Намек на коррупцию и хищения бюджетных средств был прозрачней некуда. Тогда же впервые прозвучало предложение ликвидировать СПК.
В тему. В 2008 году в Минсельсхозе родили идею создания продовольственных поясов вокруг областных центров. Теплицы, фермы и предприятия, производящие еду во все времена года – от помидоров и огурцов до молочных и мясных продуктов. Субсидии, льготы и прочие ништяки обещали всем производителям и переработчикам. В программе говорилось, что в каждой области построят минимум 2-3 предприятия. И займутся этим – да-да! – СПК. Итог известен. В строительство этих проектов из госбюджета за эти годы усвистало черт знает куда более 35 млрд тенге. А цены на овощи по цене за 10 лет почти приблизились к мясу. Где эти предприятия? Где сниженные цены? И бастыки СПК тут опять ни при чем?
Кладбище ОРЦ имени министра Султанова?
Лет 5-7 назад в правительстве рассматривали программу строительства в областях оптово-распределительных центров по схеме государственно-частного партнерства. Согласно проекту производители плодоовощной продукции будут сдавать туда свой товар по заранее оговоренным оптовым ценам. А торговые сети — забирать оттуда нужные объемы и продавать по вполне вменяемым ценам. В областных акиматах к идее отнеслись, мягко говоря, без энтузиазма. Если учесть сказанное выше, то дальше многое становится понятным.
И еще одна очень важная штука.
Создание стабилизационных фондов (почти ровесники СПК) выявило главную проблему: акиматы не умеют распоряжаться заготовленными запасами продуктов.
По замыслу, картофель, морковь, капуста, свекла, лук, чеснок и т.д., закупленные у фермеров, хранятся на складах до тех пор, пока зимне-весенние цены не начнут расти. В этот момент акиматы чуть ли не с разрезанием ленточки открывают ворота продуктового рая и продают гражданам еду по божеским ценам. Но хрен вам! Тут две версии – почему.
Первая простая. Допустим, в понедельник 33 января картошка стоила 100 тенге, в среду 150. Сколько будет в пятницу? Запускать ее в продажу сегодня или завтра, когда она начнет весить 250 тенге за кило? А если в субботу она опять 150?
По разным данным в разные годы разные СПК (а именно они отвечают за стабфонды) сгноили десятки тысяч тонн продукции. Точных цифр в открытом доступе нет. Хотя известны факты (в Семее, Караганде, Павлодаре – это 2018-2019 годы), когда овощи из стабфондов стоили зимой дороже, чем на рынках. Где, кто и как их закупал? По каким схемам? Удалось продать? Нет ответа. Кто ответил за порчу? Никто!
Вторая, конспирологическая. Возвращаемся к оптово-распределительным центрам. В августе прошлого года своего поста лишился министр торговли Бахыт Султанов. Одна из официальных версий: не сумел укротить рост цен на социально значимые продукты питания. А как и чем мог Бахыт Турлыханович надавить на акимов, чтобы исправить ситуацию?
— Да ничем, — говорит юрист Олжас Арынбаев. — В моей Туркестанской области десятки фермеров пытались судиться по поводу объема поливов, по оплате воды, по субсидиям, по кредитам, по доступу к рынкам, по тысячам других причин. И всё здесь у нас опять упирается в СПК. Они рулят рынком питания.
— То есть Султанов не сумел сломать схему?
— Ну-у-у… Наверное, не ему одному… Он почти три года пробивал систему ОРЦ в республике. У нас один центр как-то сделали. Второй даже наполовину не сложился. Понимаете, это юг! У нас со многими договариваться надо…
Похоже, Султанов не сумел договориться.
Справка «Каравана»
В октябре прошлого года в депутатском запросе фракции «Ак жол» на имя премьер-министра сказано, что СПК «выступают лишним посредником между исполнительными органами и потенциальными инвесторами». Там же: «Без видимого результата использовано 39 миллиардов тенге на стабилизацию цен на продукты питания».
И опять предложение ликвидировать социально-предпринимательские корпорации. Уже четвертое или пятое по счету. Или шестое?
В октябре прошлого года на коллегии антикора отметили еще одну деталь: «основная прибыль корпораций строится на получении депозитов и продажи имущества, предоставлении земельных участков в обход конкурсных процедур и активов аффилированным лицам по заниженной стоимости».
А депутат Мажилиса Дания Еспаева дополнила: «По данным фактам зарегистрировано 11 уголовных дел в отношении должностных лиц СПК. Ущерб – более 7 млрд тенге».
СПК бессмертны, как зомби?