У нас в Байконуре это было. Двое мужиков, соседей, проживающих, кстати, на одной лестничной площадке, чинили во дворе свой транспорт. Сан Саныч — автомобиль, старенькую "шестерку", а Нурмурат Тауратович, все у нас зовут его просто Нуртарыч, — велосипед «Урал».
Нуртарыч у нас любитель почитать, интеллектуал, а Сан Саныч больше специалист по пиву и домино, в хорошую погоду в беседке на краю двора пропадает целыми днями с такими же, как он, пенсионерами.
А еще Нуртарыч болтун: я подозреваю, что он, и когда один находится, сам с собой разговаривает, а когда вокруг есть потенциальные слушатели, старик не умолкает, так и сыплет фразами.
Так и в этот раз:
— А, вот, ты знал, Сан Саныч, что половина людей на Земле, а по некоторым подсчетам, даже две трети, никогда не видели снега.
Сан Саныч, кажись, не расслышал.
— А кубик Рубика – товар, который чаще всего продается в мире.
Сан Саныч услышал и почесал в затылке.
— Вероятность того, что молния ударит в мужчину, в 6 раз выше, чем в женщину.
Сан Саныч приподнял бровь, соображая, что же ему сказали.
— А шанс стать президентом у каждого человека выше, чем выиграть в лотерею. Кстати, умереть по дороге за лотерейным билетом более вероятно, чем победить.
— Президентом чего? – напрягся Сан Саныч.
— Государства… — пожал плечами Нуртарыч. – Ты бы читал больше или телевизор чаще смотрел. Или сидел в интернете, познавательные ролики просматривал. Кстати, знаешь ли ты, мой друг, что, чтобы пересмотреть все видео на YouTube, понадобится 1000 лет!
— На каком YouTube? — переспросил Сан Саныч.
Удивленный невежеством товарища, Нуртарыч сморщил лицо так, что оно стало похожим на кукиш, и отмахнулся:
— Да ну тебя! Чмо ты, Санек, туповатое!
А, вот это Сан Саныча уже не озадачило, а разозлило, тем более, что во дворе было, ввиду выходного дня, полно народу, на «чмо туповатое», в сердцах кинутое Нуртарычем другу, многие заулыбались, а жена Сан Саныча даже одобрительно закивала.
Она тоже считала мужа давно застрявшем в развитии недалеким типом. И пенсионер вспыхнул:
— Ты, чего это обзываешься? Да, я на тебя в суд подам! Отсужу с тебя денег за моральный ущерб! И пропью их со всем двором! А тебя на пиво с воблой не позову!
Нуртарыч опомнился:
— Санек, я не хотел тебя обидеть. Вырвалось сгоряча! Ну, прости дурака старого. Какой суд между нами, соседями? Мы ж с тобой сорок лет друг друга знаем!
Но Сан Саныч был неумолим, он бросил ремонтировать своего железного коня и пошел за гараж на скамейку обдумывать за деревянным столиком, что он напишет в заявлении на друга.
Ни завтра, ни послезавтра в суд свое заявление, которое писал и переписывал четыре раза, Сан Саныч не понес.
Но история на этом не кончилась, так как от затеи своей старик не отказался. Тянул время, накручивая себя. Тем более, что жители нашего двора разделились, обсуждая событие, на несколько лагерей. Одним нравилась сама интрига: чтобы был суд, и чтобы ходить на судебные заседания, как в театр, в качестве зрителей. Другие хотели пива, а значит, подначивали Сан Саныча отсуживать у Нуртарыча моральный ущерб. Третьи считали Сан Саныча глупым, невежественным, ворчливым типом, поэтому эпитет «чмо туповатое» казался им в данном случае вполне справедливым. Чего ж на правду-то обижаться?
Конец всей этой истории положила Дина, студентка юридического, проживающая в первом подъезде. В один прекрасный день, когда бабы у веревок для белья поругались, споря, отсудит Сан Саныч у Нуртарыча «тыщщи» или не отсудит, она настойчиво вывела из квартир сначала одного старика, потом другого, и завела речь:
— Дорогие мои соседи! Я, как человек, изучающий право, скажу вам так. Сан Саныч, конечно, имеет право пойти в суд с заявлением, и это заявление суд, наверное, рассмотрит, но в данном случае будет важно, какие именно слова ответчика обидели истца.
— Чмо туповатое, — напомнил Сан Саныч.
— И, вот вам расклад! ЧМО – это аббревиатура, то есть составлено из первых букв какой-либо фразы. Я посмотрела в словарях, нигде точного значения слова чмо нет. Не зафиксировано! Не определено! А поэтому сделаем вывод, что Нуртарыч мог вложить в эту аббревиатуру какую угодно фразу. Например, «человек материально обеспеченный».
И грозно посмотрела на Нуртарыча. Тот, старикан весьма сообразительный, воскликнул:
— Да, я имел в виду «человек морально образцовый»! Сан Саныч же у нас и семьянин хороший, и муж замечательный, и матом никогда не ругается!
— Вот-вот, — подчеркнула Дина. – И в суде Нуртарыч сказал бы то же самое. А, что касается определения «туповатый», то где шкала тупости? Как определить, туповатый на самом деле Сан Саныч или остренький? К какому специалисту обратиться? Какой эксперт вам даст об этом заключение? На мой взгляд, вполне Сан Саныч шурупит извилинами, а на взгляд, вон, Васьки-программиста с его двумя высшими образованиями, может, старичок наш и отстал от жизни. Или, давайте, Александр Александрович, пройдем тест на уровень IQ?
— Ни на какой «кую» я никаких тестов проходить не буду! – вскочил со скамейки Сан Саныч, измученный необходимостью соображать, что Дина говорит. – Ну его, этот суд! Если там все так заморочено, как Динка гутарит, то не пойду я туда.
— Заморочено, — кивнула Динка. – А вы как думали? Поиск правды требует исследований.
Тут Сан Саныч посмотрел исподлобья на Нуртарыча, потом смущенно улыбнулся, протянул товарищу руку и говорит:
— С тебя два пива! Давай мириться!
Нуртарыч крепко руку другу пожал и говорит:
— Вот тебе и медиация…
Что такое медиация, Сан Саныч не знал, но слово ему понравилось. Как и то, что не надо больше корпеть над заявлениями в суд, которых он написал уже два десятка, но так и не донес до канцелярии. Все они казались ему некрасивыми, неправильными, нелепыми. Может, и правда, к старости ума поубавилось?