После обязательного окрика «Стой! Стой стрелять буду!» и предупредительных выстрелов вверх военнослужащий охраняемого сектора открыл огонь на поражение. Это случилось шестого января сего года.
Напомню, Верховный главнокомандующий к тому времени уже отдал приказ военнослужащим стрелять на поражение. Они его выполнили. В результате гражданский человек, получивший огнестрельное ранение из автомата Калашникова, скончался в больнице, не приходя в сознание, а стрелявший в него рядовой контрактной службы осужден и отправлен в места лишения свободы. Военнослужащие не только этой воинской части пребывают в шоке. В ступоре буквально все, кто носит погоны. Как быть и служить теперь дальше? Выполнишь приказ командира – не ровен час попадешь в тюрьму. Не выполнишь и проявишь нерешительность – тоже трибунал. Голова кругом от всех этих правовых выкрутасов. Корреспондент медиапортала Caravan.kz попытался разобраться в этой странной и очень непростой ситуации.
— Приговор военного суда Алматинского гарнизона пока не вступил в законную силу, потому я очень надеюсь, что суд второй инстанции сможет наконец-то разобраться в этой странной ситуации непредвзято и вынесет справедливый оправдательный приговор, — комментирует мать осужденного солдата. — Конечно, очень жаль, что погиб молодой человек, который в этот чрезвычайный для всей страны период оказался рядом с охраняемым режимным объектом. Я, как мать, сожалею об этом и приношу соболезнование родителям, семье пострадавшего. Но мой единственный сын, отправившись добровольно служить в армию и приняв присягу, выполнял приказ по защите своей воинской части от нападения. Он не нарушал устав и какие-либо внутренние инструкции, оружие применял исключительно согласно всем существующим требованиям его командиров и начальников. Почему по отношению к нему так поступают в нашем слышащем правовом государстве?
Ситуация была более чем взрывоопасная…
Напомню, в Талдыкоргане протесты, погромы и митинги продолжались до позднего вечера 6 января…
— Ситуация действительно была более чем взрывоопасная, — продолжает мать осужденного солдата. — Чтобы разъяренная толпа не захватила оружие в воинской части, личному составу было приказано охранять эту часть по всему периметру. После того как президент Касым-Жомарт Токаев отдал приказ на открытие огня, военнослужащим выдали оружие и боеприпасы. Мой сын находился в обороне с тыльной стороны воинской части. На тот момент там практически не было никакого ограждения, точнее сказать, там был забор из обрывков колючей проволоки, натянутой между столбами и стволами деревьев. За ним пустырь. Но позже оказалось, что этот участок — частная территория, фермерское хозяйство без каких-либо четко очерченных границ.
— Вы знаете как называется то хозяйство?
— Судом было установлено, что эта частная территория принадлежит СПК «Жетису асыл тукым». Владелец его г-н Есжанов С.К. Своих работников во время режима чрезвычайного положения он обязан был поставить в известность, а командование части оповестить о их возможном передвижении. Но г-н Есжанов почему-то этого не сделал. Он вообще молчал до апреля, не высказывая абсолютно никаких претензий, но потом вдруг вместе с потерпевшими подал иск и стал требовать возмещения ущерба за потерянную лошадь, оценив ее в 700 тысяч тенге. Гражданская жена умершего намеревалась взыскать с воинской части материальный ущерб в сумме 50 млн тенге и моральный ущерб в сумме 15 млн тенге. Суд оставил эти исковые требования без рассмотрения. Кстати сказать, командир взвода на допросе в ходе досудебного расследования показал, что командир батальона, построив личный состав перед заступлением на охрану воинской части, сказал своим подчиненным солдатам, что, мол, прошла информация о готовящемся нападении на их воинскую часть с целью завладеть оружием. Поэтому охрана территории — дело государственной важности. Этот же свидетель в своих показаниях на суде заявлял, что, когда он проверял своих военнослужащих на посту, а именно сектор «Д», то по радиостанции передали, что «с тыльной стороны воинской части в районе отдельно стоящей зимовки было зафиксировано скопление неизвестных гражданских лиц в количестве 10-15 человек и около пяти автомашин».
— Вы считаете, что именно оттуда могла последовать угроза нападения на воинскую часть?
— Не я так считаю. Такую информацию распространили среди военных. Всадник же оттуда направлялся в сторону воинской части. Мой сын, естественно, воспринял его действия как угрозу нападения. Эти показания в суде никем не были опровергнуты.
— Что еще, на ваш взгляд, вызывает озабоченность в ходе судебного разбирательства?
— Обвинительный приговор не может быть основан на предположениях. Очевидно, что при вынесении обжалуемого приговора суд первой инстанции нарушил требования норм закона. Посмотрите, приговор является практически копией обвинительного акта. Доводы описательно-мотивировочной части приговора не соответствуют выводам суда, а противоречат друг другу. Не опровергнут ни один из доводов защиты о невиновности подсудимого. Кроме того, согласно заключению экспертизы, в крови умершего всадника обнаружены наркотические вещества — марихуана и амфетамин (наркотическое средство синтетического характера стимулирующего типа). Человек под амфетамином не чувствует боли и находится под всплеском энергии практически сутки без перерыва. Потом это обычно сменяется приступами страха и паники. Это заключение по ходатайству стороны защиты было озвучено судом в одном из заседаний, однако судом данному доказательству не была дана надлежащая правовая оценка.
Всадник скончался от полученных ран
— В воинской части раненому пытались оказать медицинскую помощь, но скорая не доехала до части, — продолжает мать осужденного солдата. — Мой сын продолжал служить с оружием в руках еще десять месяцев вплоть до последнего судебного заседания. 16 ноября его осудили на шесть лет лишения свободы. За что? Как так? Суд решил, что спустя десять месяцев службы мой сын вдруг стал опасен для семьи и для общества?! Лично я, как мать, считаю, что мой сын вырос достойным и мужественным. За короткий срок своей армейской службы он стал настоящим солдатом и защитником своего Отечества, способным выполнить любую поставленную перед ним задачу. Как его научили командиры, так он и действовал.
«Умысла убивать специально того всадника у солдата не было»
Рядовой солдат контрактной службы, применивший оружие по назначению, не был знаком с тем несчастным всадником и не мог знать, что он был работником крестьянского хозяйства и в неурочный час вдруг ни с того ни с сего отправился искать пропавших лошадей.
— Ни в ходе досудебного расследования, ни в самом суде первой инстанции не были представлены доказательства, что военнослужащим было каким-то образом известно о том, чья именно земля находится за территорией воинской части, — комментирует адвокат-защитник Гульнара Валимова. — Как в период предварительного следствия, так и в суде свидетели — военнослужащие воинской части подтвердили, что им не были известны те люди. Всадник скакал галопом в сторону воинской части, на окрики «стой» не реагировал совсем. Предупредительные выстрелы вверх на него тоже не действовали.
Мой подзащитный не знал и не мог знать, что у того всадника нет оружия за спиной. Он также не знал, что именно собирается предпринять всадник, которого не заставили остановиться даже предупредительные выстрелы вверх. Он не знал и не мог знать достоверно, что всадник не сможет преодолеть заграждение из проволоки и рва шириной всего в 1 метр. В ходе выездного судебного заседания было видно, что данное ограждение вполне может быть преодолено тем всадником, если бы он до него доскакал на своей лошади. Выводы суда, что всадник двигался по проселочной дороге, тоже не обоснованы. Если бы всадник двигался вдоль ограждения по проселочной дороге, то его обязательно должны были бы увидеть и другие военнослужащие, которые также охраняли ту воинскую часть. Однако никто, кроме моего подзащитного, его почему-то не видел. Никто другой не видел всадника, потому что он двигался не вдоль ограждения, а скакал по полю прямо по направлению к воинской части в секторе, видимом и охраняемом тем, кто произвел те роковые выстрелы из автомата Калашникова.
Командир батальона на допросе в ходе досудебного расследования тоже показал, что реальная угроза нападения на воинскую часть все-таки была. Потому, построив военнослужащих, офицер потребовал от них охранять порученный участок добросовестно. Закончив инструктаж, комбат приказал «стрелять на поражение в подозрительных лиц, если они не будут подчиняться требованиям остановиться». Эти же показания командир батальона давал и в суде. Таким образом, на момент производства выстрелов осужденный солдат не имел какого-либо корыстного умысла на убийство и никак не предполагал, что превышает свои полномочия. Цель его была одна — исполнить свой воинский долг до конца, защитить воинскую часть от нападения извне кого бы то ни было.
По словам адвоката-защитника, после случившегося стрелявший солдат не был подвергнут задержанию и аресту, а продолжал нести службу с оружием в руках. В последующие дни даже участвовал в охране объектов от нападения. Таким образом, для сослуживцев и командиров было очевидным, что этот солдат всегда действовал в рамках закона и оружие применил исключительно правомерно.
— Командир роты в суде показал, что его подчиненный выполнял свой воинский долг безупречно, — продолжает Гульнара Валимова. — Свидетель Ердаулетулы Жоламан в суде показал, что применение оружия было законным, так как на тот момент неизвестный всадник действительно мог представлять угрозу. На вопрос: «Как вы оцениваете действия подсудимого по правомерности применения оружия?» — свидетель показал: «Я поступил бы точно так же». Таким образом, все участники событий 5-6 января сего года, а именно военнослужащие в/ч 18404 подтвердили, что обстановка тогда была чрезвычайно сложная, и что в той обстановке их сослуживец действовал «строго по инструкции, законно и обоснованно». Подчеркиваю, никто из свидетелей не воспринял его действия как незаконные. Потому мы надеемся, что в суде второй инстанции более внимательно будет рассмотрено это уголовное дело. Приговор Военного суда Алматинского гарнизона от 16 ноября 2022 года может быть отменен, а по делу вынесен новый оправдательный приговор. Все должно быть рассмотрено в рамках действующего законодательства непредвзято и справедливо. Подчеркиваю, осужденный солдат не знал, кто именно скачет галопом прямо на него. Не знал, что задумал тот всадник, не знал, вооружен он или нет. Времени на раздумье не было совсем. Радиостанции в руках тоже не было. Солдат сам должен был принимать решение без доклада старшему по званию. И он его принял. При этом предусмотрел все законные меры предупреждения: устно предупредил скачущего окриком «стой», «стой стрелять буду». Осуществил предупредительные выстрелы вверх, но всадник не реагировал на все это, продолжая двигаться на большой скорости в сторону воинской части…
Итог печальный. Для одной матери горе — сына потерять, и для другой солдатской матери тоже вселенская трагедия — сына в тюрьму провожать. Теперь родственники военнаслужего надеятся на суд, что он досконально во всем разберется.
Медиа-портал Caravan.kz будет и дальше внимательно следить за судебным процессом.