Нефть наконец в дефиците
Цены на нефть за последние две недели вышли до полугодового максимума. Начиная с понедельника, 16 мая, котировки подпирают психологическую отметку в 50 долларов за баррель, но пока не переходят за нее. Впервые с ноября прошлого года была достигнута отметка 49,57 доллара за баррель.
На котировки повлияли сразу несколько факторов. Рост возник в основном из-за перебоев поставок в Нигерии, Венесуэле и других странах, снижения добычи в США, заморозок поставок канадской нефти из-за пожаров в провинции Альберта, где находятся нефтеносные пески, на ожиданиях снижения запасов нефти и нефтепродуктов в США.
Но главным стало сообщение банка Goldman Sachs о том, что мировой рынок освободился от длившегося почти два года переизбытка и перешел к дефициту. Эксперты банка прогнозируют, что цена на нефть вырастет до 50 долларов во второй половине 2016 года. До этого аналитики говорили только о возможном снижении цен. Вновь к переизбытку рынок вернется только в 2017 году.
На этом фоне практически в унисон прошла новость о том, что Казахстан впервые за 4 месяца также сократил добычу нефти и газа на 2,7 процента относительно того же периода 2015 года. Значит, сократил и экспорт сырья.
50 долларов – не предел
– С точки зрения технического анализа нефть вполне может выйти на уровень 49,5–50,5 доллара за баррель. После этого произойдет временный разворот тренда на рынке и движения цен к 40 долларам за баррель. Эта цена продержится около двух недель. После этого цена вновь должна пойти вверх. За ценой пойдет и курс рубля. Поэтому сначала я верю в 70 рублей, а потом в 59 рублей за доллар, – рассказал “КАРАВАНУ” аналитик Financial Bridge Дмитрий АЛЕКСАНДРОВ.
Вместе с рублем также должен вырасти и курс тенге. По прогнозу российского эксперта, казахстанская валюта во время разворота подешевеет минимум до 335 тенге за доллар. И также пойдет вверх после стабилизации цен.
– Наиболее ожидаемым считается прогноз цены нефти в пределах 50–60 долларов за баррель, – уверен директор Центра макроэкономических исследований Олжас ХУДАЙБЕРГЕНОВ. – Для Казахстана приемлемый уровень – 45 долларов за баррель и выше. При этой цене большая часть нефтедобывающих компаний получает прибыль, валютный доход страны сравнивается с оттоком. В целом повышение доходов в добывающем секторе скажется на росте доходности в других секторах экономики, а затем и на росте доходов населения. Что приведет к двум последствиям – укреплению тенге и росту инфляции.
Снова на перепутье
Вместе с тем рост валютных доходов может принести новые проблемы. Наша экономика попала в ловушку, когда любой ход проигрышный. С одной стороны, для сохранения устойчивости Национальному банку нужно выдержать стабильный курс тенге. Но это грозит рецессией. С другой, чтобы избежать спада, нужно разогнать экономику, накачав ее деньгами. Но тогда резко повышается риск роста инфляции. Пока Нацбанк придерживается стратегии сдерживания тенге. Это видно по тому, как изменение цен на нефть отражается на курсе тенге.
В целом, считает Худайбергенов, тенге растет медленнее цены на нефть. Например, если рост котировок составил 30 процентов, то рост тенге составлял всего 3–5 процентов. (Особенно это хорошо видно на фоне рубля, курс которого также сильно зависит от цен на нефть.) Основная цель такой политики – сохранение конкурентных преимуществ казахстанской экономики.
– После девальвации тенге прошла первая волна инфляции, – напомнил экономист. – Сейчас идет вторая, и по мере восстановления платежеспособности населения цены будут расти и дальше. А на фоне укрепления тенге удешевление казахстанских товаров, достигнутое девальвацией, обнулится.
Инфляция или стабильность
Чтобы успешно бороться с инфляцией, важно не допускать сильных колебаний валютного курса. При скачках курса импорт начинает быстро дорожать. Отечественные производители теряют конкурентоспособность. Получается, с инфляцией бороться можно только с помощью стабилизации валютного курса. А значит, нужно зажимать внутренний рынок.
С этими наблюдениями согласен и экономист Евгений КОЧЕТОВ.
– В действиях Нацбанка есть некоторое противоречие. Его руководство утверждает, что дает сформироваться рыночному курсу тенге, – считает Кочетов. – Но если присмотреться внимательнее, то можно обнаружить, что снижение цен на нефть отражается на курсе тенге быстрее и точнее, чем рост котировок. Фактически Национальный банк сдерживает рост курса тенге. Он лукавит в своих сообщениях. Также Национальный банк официально заявил, что главной его целью является борьба с инфляцией. Но, по большому счету, на этом поприще себя никак не проявил.
Главным инструментом, которым пользуется Нацбанк, пока остается жесткое сдерживание денежной массы. В частности, через высокую ставку межбанковского кредитования. В итоге без свободных денег экономика уже вошла в рецессию. Курс тенге также сдерживается Нацбанком. Его интервенции хорошо видны по резкому увеличению объемов торгов на KASE при каждом движении курса тенге вверх. Денежная масса не растет, но при этом инфляция сохраняется. Какой-то заколдованный круг!
– Это обычные издержки новичков, перешедших на инфляционное таргетирование, – уверен Кочетов. – Посмотрите, что происходит в России: Эльвиру Набиуллину, главу Центробанка России, обвиняют ровно в том же самом, что и нашего Данияра Акишева. Ставку рефинансирования она не меняла полтора года. Тем самым Центробанк показывает, что главный рубеж для них – это инфляция. У нас должно происходить то же самое. Первые три года рынок всегда не понимает, что происходит. По правилам Нацбанк должен держать ставку, потому что условия для роста инфляции в Казахстане есть. Курс все равно волатилен (неустойчив. – Ред.). А задача Акишева – сделать всё, чтобы мы верили в тенге, были уверены в правильности его работы. Нацбанк уменьшил коридор процентной ставки (межбанковское кредитование – Ред.) до 15 процентов плюс-минус 1 процент. За счет этого в экономику не допускается большое количество денег. Это тоже сдерживает рост инфляции. И это один из шагов, который должен приучить игроков на финансовом рынке к новым правилам игры. Потом Нацбанк перейдет к коридору плюс-минус 0,5 процента. И уже затем будет пытаться играть на рынке более тонко.
Других инструментов у Нацбанка пока просто нет, так как в Казахстане фактически нет фондового рынка. И сначала нужно заняться его созданием. Для чего снова нужны деньги.
– С другой стороны, – продолжает экономист, – Нацбанк может быстро опустить ставку межбанковского кредитования, начнет стимулировать расширение денежной массы и денежной базы. Это сейчас главная интрига. На прошлой неделе Данияр Акишев собирал экономистов, но мне не удалось присутствовать на встрече и спросить, куда все-таки пойдет Нацбанк.
Или дефицит бюджета?
Другие экономисты уверены, что вся эта проблема надуманна.
– Тем не менее ничего кардинального с небольшим ростом цены на нефть не произойдет, – поделился своим мнением директор Центра исследований прикладной экономики Жаныбек АЙГАЗИН. – Цена в 50 долларов за баррель не даст большого увеличения поступлений от экспорта нефти в бюджет и Национальный фонд. Так как средний уровень безубыточности на наших нефтепромыслах достаточно высок. Период высоких цен на нефть увеличил постоянные затраты нашей нефти, среди которых значительную долю составляет оплата труда.
Правительство должно, наоборот, создавать спрос, но государственные расходы урезаны по функциональным группам реального сектора экономики. Поэтому с небольшим повышением цены вряд ли возможно значительное увеличение налогооблагаемой базы.
Более важной проблемой глава центра считает большую зависимость Казахстана от России и рубля. В структуре нашей торговли очень большая доля России. Причем это не только прямой импорт. В большей степени это использование России как транзитной территории для ввоза товаров из дальнего зарубежья. Также происходит реэкспорт этих товаров к нам. Тем самым мы импортируем к себе и российскую инфляцию.