34 водохранилища, находящиеся в республиканской собственности, отнесены к первой категории риска. Пять из них в этом году временно “освободят” от возложенных функций и поставят на капитальный ремонт. Председатель комитета по водным ресурсам Ислам АБИШЕВ рассказал “КАРАВАНУ” о том, что может спасти казахстанцев от наводнения.
Монополия на оценку безопасности
– В прошлом году водный комитет проводил ревизию состояния плотин. Тогда была информация, что 67 из 1 180 водохозяйственных сооружений не имеют хозяина и что комитет планирует передать их на баланс коммунальным службам. Передали?
– На сегодня только одно водохранилище “Манап” в Кызылординской области осталось бесхозным, все остальные имеют хозяев, то есть находятся в коммунальной, частной или республиканской собственности. Другие водохозяйственные сооружения опасности для жизни населения не представляют.
– Есть какие-то правила для владельцев, выполнение которых позволяет сделать водоемы неопасными?
– Независимо от формы собственности каждый хозяин водохранилища должен подготовить декларацию безопасности эксплуатации имеющейся на балансе плотины. Например, если она находится в республиканской собственности на балансе РГП “Казводхоз”, то возможность заплатить изыскиваем мы. Цена вопроса пока высокая. Чтобы оформить декларацию безопасности плотин 75 водохранилищ, которые стоят у нас на балансе, нужно около одного миллиарда тенге. На сегодня лицензию по оценке безопасности плотин имеет только “Казгипроводхоз” – единственная серьезная проектная организация. И так как она пока одна на рынке, то цены такие ставит. Поэтому мы сейчас срочно информируем проектные организации, что можно здесь деньги заработать. Чтобы на рынке появилось хотя бы несколько конкурентов “Казгипроводхоза”. Чтобы снизить цену.
Высокая категория риска
– Вы провели полное обследование гидросооружений. С вашей точки зрения, какие плотины нужно ремонтировать в первую очередь? Какие могут представлять угрозу уже этой весной?
– Мы разделили все водохранилища на категории аварийности. 34 водохранилища из 75, которые находятся у нас на балансе, относятся к первой категории риска. Их в ближайшие 2–3 года нужно обязательно ремонтировать. Из них пять водохранилищ мы в этом году выводим на транзитный режим. При этом режиме чаша водоема может заполняться, но напряжения создавать на плотину уже не будет, потому что мы не будем набирать того объема, который по проекту предусмотрен.
Например, Шардаринское водохранилище – самое большое – тоже в первой категории риска числится, потому что там нет аварийного водосброса. Отвести воду можно, но для этого нужно построить соответствующую инфраструктуру: сеть каналов и так далее. Если бы были деньги, можно было бы построить это максимум за 2 года.
– Вы с этим предложением обращались куда-либо?
– Каждый год по 2–3 раза пишем письма в вышестоящие государственные органы. Но пока деньги даже на ТЭО не выделены.
Акимы меняются, проблемы остаются
– В плане наводнений потенциально опасным называют Карагандинский регион. В 2014 году в поселке Кокпекты в результате прорыва плотины погибли люди. С вашей точки зрения, в этом году ситуация может повториться?
– Повтора не должно быть.
– Эта плотина расположена внизу. А чуть выше водохранилища есть еще более десятка малых гидросооружений, которые ко времени аварии уже были разрушены. Когда пошла большая вода, они не сработали, и плотина Кокпектинского водохранилища приняла на себя всю нагрузку. Эти плотины, расположенные выше, кем-то контролировались? На чьем балансе они числятся?
– Они на балансе в республиканской собственности не состоят, большинство из них частные, а с частными владельцами должны работать местные исполнительные органы. Был контроль со стороны бассейновой инспекции, которая неоднократно писала в местные исполнительные органы – это их прерогатива – о том, что частные водохранилища находятся в неудовлетворительном состоянии. Не только с нашей стороны, но и со стороны МЧС местные власти неоднократно были предупреждены. Раньше тоже предупреждали. Задание проверить Президент давал еще в 2010 году, и тогда проверили и написали.
Но смотрите, сколько в последние годы в Карагандинской области акимов сменилось. Нурмухамбет Абдибеков – это пятый уже за последние 5–6 лет. Естественно, при каждой смене приоритеты меняются, какие-то вопросы остаются на потом или без внимания, на контроле стоящие вопросы отписками закрываются: “сделана такая-то работа, мы скоро возьмем то-то, нужно перенести на долгосрочный контроль”. И так это выпадает из поля зрения. Но сегодня аким Карагандинской области Абдибеков очень серьезно к этому вопросу относится.
Казгидромет: такие разные прогнозы
– По вашему мнению, где ожидаются паводки этой весной и что нужно сделать, чтобы не повторилась ситуация, как в Кокпекты или в Астане, где в прошлом году окраины “плавали”?
– Паводок может прийти и в июле. Пять дней подряд будут проливные дожди – будет паводок. Сейчас не дай бог температура поднимется до плюс 15 градусов днем, а ночью плюс 5, через три дня паводок будет. Так что на ваш вопрос никто не может ответить. Даже Гидромет. Допустим, 28 февраля вы посмотрели прогноз на март. Пятого марта посмотрите прогноз на оставшиеся дни и сопоставьте с предыдущим – абсолютно разные данные! 10-го возьмите и оставшиеся 20 дней марта тоже сопоставьте – все три прогноза будут разные.
– Каким образом тогда планировать работу, если такие нестыковки? У вас есть претензии к Казгидромету?
– Прогнозы совпадают максимум на 3–5 дней, потому что воздушные массы то оттуда, то оттуда идут. Какие к ним претензии? Это же природа!
– Вообще-то, они за свои прогнозы деньги из бюджета получают…
– А кто вам сказал, что прогноз должен сбываться один в один?
– При отсутствии точных долгосрочных прогнозов можно ли четко понимать, куда придется бросить силы через неделю?
– Помните, в 2008 году была опасность переполнения Шардаринского водохранилища? Если бы это произошло, 5 миллиардов кубометров воды вылилось бы на Кызылорду, за трое суток вода могла дойти до Аральского моря. Мы ждали, тренировали людей, скот выводили, учения проводили, таджиков попросили придержать воду, начали поставлять электроэнергию киргизам, чтобы они попуск не делали. Бог помог, к 15 февраля приток уменьшился. А 18 февраля паводок все равно произошел, но в другом месте. 19 тысяч человек в одну ночь остались без жилья, без одежды.
Что это было? Резкое потепление с плюс 2 до плюс 15 градусов, теплый ветер и теплый дождь. Быстро тает, а земля еще замерзшая, не может принять воду, и она стала стекать в Сырдарью. Поднимите сводку, посмотрите, какой прогноз давал и наш Казгидромет, и Gismeteo, и другие сайты. Может, 15-го они сказали, что 17-го будет потепление. Но за 2–3 дня мы что могли сделать? Поэтому утверждать, что подтопление будет, – это неправильно. А заявлять, что не будет, – глупо.
Выход есть?
– Что же делать, если спрогнозировать паводок невозможно? Можно людей как-то защитить?
– Никаких проблем! Нам не нужно строить глобальные водоемы, нужно строить небольшие искусственные, но много. В тех населенных пунктах, которые расположены у подножия гор, надо воду выше ловить и там удерживать. По примеру Алматы. Его каждый год топило бы, если бы не множество различных перегораживающих сооружений, которые улавливают определенный объем воды. Конечно, если ее будет слишком много, она будет переливаться. Но в 90 процентах случаев они будут сдерживать воду. Повторю: для большей эффективности их должно быть много.
А в степи, где гор нет, можно возвести вокруг населенных пунктов круговые дамбы высотой 1,5–2 метра. Обыкновенные земляные дамбы с уплотнением с шириной гребня 3–4 метра. И всё, никакая вода не зайдет. На 0,5–1 метр вода может в степи подняться, но чтобы на 2–3 метра – такого не бывает.
Мы эту схему нарисовали, слайды сделали и в 2012 году презентовали в правительстве. Показали, что есть два вида защиты, которые нужно заранее сделать. Мы готовы были сделать обследования. Конечно, всё стоит денег. Но, сидя здесь, в Астане, делать их по всему Казахстану неправильно. Каждый аким должен сам об этом позаботиться.
В 2010 году были большие паводки в Восточном Казахстане. Я тогда работал акимом Усть-Каменогорска. Снега в тот год было очень много. И что мы сделали? По топографической карте определили площадь водосбора, который может прийти к городу. Измерили толщину снега. Когда толщина и площадь снега известны, объем можно вывести математически, это элементарно. По опыту 2008 года мы смоделировали ситуацию, что вся эта вода придет в один день, и получилось, что уровень воды в городе был бы чуть ли не 3 метра. Снесло бы всё! Чтобы этого не допустить, мы все проходы открыли, почистили, чтобы вода обошла город и поступила в реку, вывезли снег из города. Вся работа обошлась примерно в 100 миллионов тенге. Тогда все мне говорили: зачем ты деньги тратишь? “Отпиливаешь”? Все меня ругали, критиковали. А 16 марта ситуация, как в Южном Казахстане, повторилась: резкое потепление, большой паводок, около 1,5 тысячи домов снесло. В городе тоже были проблемы, но без ущерба. Ни одного тиына по ликвидации последствий ЧС в Усть-Каменогорске мы не потратили. А в пяти районах Восточно-Казахстанской области потрачено из всех источников финансирования около 8 миллиардов тенге.
Видите, можно работать на опережение. Я предложил коллегам – акимам других районов, городов – тоже заниматься этим. К паводку готовятся не в январе, к нему готовятся летом. Как только паводок прошел, сразу должны готовиться к следующему. А вообще лучше один раз сделать и потом спокойно спать.
И в заключение хотел бы вернуться к сказанному недавно: 26 февраля 2016 года на медиапортале “КАРАВАН” и в печатном издании “КАРАВАН” была опубликована статья “Зря потраченные триллионы – это диверсия против Казахстана!”, где были приведены мои цитаты. Чтобы быть справедливым, хочу сказать: комитет по водным ресурсам МСХ к Счетному комитету не обращался по поводу Государственной программы управления водными ресурсами Казахстана. Соответственно, моя ссылка на Счетный комитет в последнем абзаце статьи на сегодня необъективна.
Астана