Город за туманами
Отправляясь в пресс-тур по СУАР (Синьцзян-Уйгурский автономный район) КНР от китайского посольства, я полагала, что там, за горами, в 800 километрах от Алматы нашим взорам предстанет провинция, заполненная привычными базарами с знакомыми товарами, уличными кафешками, лагманом, лепешками и самсой. Этакая огромная барахолка. Понятное дело, для нас, высокомерных алматинцев, в родных краях нет ничего более значимого и импозантного, чем Алматы в оправе величественных гор, бесчисленных пробках и всепоглощающем смоге. На деле столица СУАР Урумчи оказалась большим, урбанистическим, с трехмиллионным населением городом, плотно застроенным бетонными зданиями в стиле кубизма, почти не имеющим зелени, насквозь пронизанным мощными многоуровневыми автострадами и с претензией на масштабное экономическое развитие.
Когда наш лайнер пошел на снижение, через иллюминаторы открылась панорама с тусклыми огнями в ночном тумане. Первая мысль: густой смог – “достоинство” не только Алматы… Приземлившись, мы ощутили масштабы. Обежать местный аэропорт на одном дыхании невозможно. Здесь огромные залы прилета и вылета, бесчисленное количество стоянок воздушных судов с телескопическими трапами для пассажиров – и… никакой толкучки, ни в залах получения багажа, ни вообще где-либо. И не скажешь вроде, что Урумчи – город для респектабельных и солидных. Однако сейчас он находится в поре расцвета строительства жилья, центров логистики и торговли, развития инновационных технологий, бизнес-инкубаторов. Здесь приветствуется все новое и перспективное в плане развития бизнеса.
Кара жорга по-китайски
В Синьцзяне проживает около 1,5 миллиона казахов, 10 миллионов уйгур, 8 миллионов ханси, 800 тысяч дунган, 200 тысяч киргизов, а также монголы, узбеки, таджики, татары и даже русские. Всякий удобный момент наши китайские гиды использовали для того, чтобы показать, насколько комфортно здесь трудиться и чувствовать себя людям всех национальностей и народностей. И, посетив Дунганский и Или-Казахский автономные округа, мы убедились в этом сами.
К примеру, в административном центре Инин (Кульджа) Или-Казахского автономного округа, где компактно проживает большинство китайских казахов, помимо нескольких национальных газет и телеканала, имеется крупная казахская школа № 1. Оттуда я услышала щемящие душу знакомые мотивы. На школьном плацу в такт музыке около тысячи подростков одновременно исполняли танец кара жорга. По-видимому, здесь он служит не только целям эстетического воспитания, но и в качестве разминки перед занятиями. Все дети были одеты в единую спортивную (!) школьную форму. Дисциплина почти как в армии, никто из подростков здесь шалостей себе не позволяет, не хулиганит и не шкодничает. Кстати, до совершеннолетия появляться в местных религиозных храмах им запрещено по закону (в Китае превалирует атеизм).
Учителям – почет и уважение!
Эта казахская школа рассчитана на обучение тысячи подростков с 4-го по 12-й классы. (Малыши с 1-го по 3-й классы учатся отдельно.) Учеба в высшей школе, с 10-го по 12-й класс, платная и стоит 750 юаней в год. Это около 35–40 тысяч тенге. Для детей из бедных семей отдаленных сельских районов государство выдает пособия на ту же сумму плюс место в общежитии. Предметы ведутся в основном на казахском, а также на китайском и английском языках. Казахские тексты здесь пишут арабской вязью.
Что приятно удивило: учителя в Китае – уважаемые люди. В среднем их зарплата составляет 4,5–5 тысяч юаней (около 250 тысяч тенге). А преподаватели высшей категории могут получать и до 8 тысяч юаней (около 400 тысяч тенге). У них есть возможность купить жилье по ценам за квадрат, вдвое меньшим, чем рыночные. Таковы здесь льготы для работников образования.
Жить – не тужить
Еще более интересным мне показалось отношение в Китае к высшему образованию молодежи, в том числе и иностранной. Пообщавшись с казахстанскими студентами из Синьцзянского университета, который входит в топ лучших вузов Китая, я узнала много любопытных подробностей. Всего в нем обучаются студенты из 11 стран.
К примеру, маме Азизы Тлесовой из Жезказгана пришлось напрячься и заплатить около полутора миллионов тенге за два года учебы на китайских языковых курсах, на которые ее дочь поступила сразу после школы. Зато после успешной сдачи экзаменов в университет на факультет китайского языка и литературы Азизу приняли сразу на 2-й курс, выдав при этом грант от китайского правительства. Благодаря ему оставшиеся три года девочка будет учиться и жить в общежитии абсолютно бесплатно. Притом что один год обучения в Университете Синьцзяна стоит 15 тысяч юаней (750 тысяч тенге), а место в общежитии – от 6 до 9 тысяч юаней (300–450 тысяч тенге).
Судя по всему, в Синьцзяне неплохо живут все, кто умеет трудиться. Так, в семье казахской пожилой пары Даулета и Назаркуль – три взрослые дочери и двое сыновей. Сам аксакал и его жена сейчас на пенсии, получают по 2,5 тысячи юаней (около 120 тысяч тенге). Когда им исполнится по 75 лет, их пенсия увеличится до 3 тысяч юаней. Раньше они вели кочевой образ жизни, а сейчас живут оседло, в своем доме в одном из районов Инина. Взрослые дети продолжают выпас скота на предгорных пастбищах Кульджи. Семья держит 100 верблюдов, 200 баранов и по нескольку лошадей и коров. Главный источник дохода – производство шубата, кислого верблюжьего молока, которое здесь пользуется большим спросом. Его они реализуют через сеть мелких магазинчиков. Говорят, живут хорошо, ни на что не жалуются и уезжать из этих мест никуда не планируют.
На просторах СУАР нам удалось увидеть еще много чего увлекательного. Например, чудеса Большого театра Синьцзяна с “эффектом присутствия” для зрителей. Парк окаменелых деревьев возрастом 10 миллионов лет. Знаменитых туркменских ахалтекинцев и лошадей Пржевальского, которых в наших краях уже почти не осталось.
И, кстати, молва о том, что китайцы необычайно работоспособны, полностью подтвердилась. Все семь дней пребывания в этой стране наш гид Рахим неизменно поднимал нас в 7, а то и 5 часов утра, чтобы успеть посетить все достопримечательности. В отель мы возвращались только к ночи.
Алматы