С введением нового ГПК расширятся возможности судебной защиты и укрепится принцип состязательности сторон, который сделает принятие решений обоснованным, объективным. Именно так должно быть по задумке его разработчиков. Однако многие практики в этом сомневаются.
Разговор о необходимости судебно-правовой реформы состоялся на заре суверенитета Казахстана в 90-х годах прошлого века. Ее инициатором стал вице-премьер, министр юстиции Нагашыбай Шайкенов. Сегодня об этом, к сожалению, забыли. Между тем при его непосредственном участии и под его руководством было принято более 170 законодательных и иных актов, регулирующих общественные и экономические отношения. Тогда же были приняты новые Гражданский и Уголовный кодексы. Но жизнь не стоит на месте, и сегодняшние реалии требуют изменения многих законодательных норм.
Вместе с тем многое, что предполагалось осуществить в рамках судебно-правовой реформы, так и осталось незавершенным. В частности, прокуратура по-прежнему представляет государственное обвинение на судебных процессах и одновременно осуществляет надзор за законностью судебных решений. А сами суды так и не стали по-настоящему независимыми, несмотря на то что сосредоточили в своих руках многие рычаги влияния.
Существующая практика свидетельствует о том, что обвинительный характер судейских решений по-прежнему имеет место. А принцип состязательности сторон, о котором у нас так много говорят, неизменно решается в пользу обвинения. Иными словами, сами судьи не отправляют правосудие, а поддерживают обвинение, предъявляемое прокурорами.
У многих практиков была мысль, что многое изменится с реализацией программы “100 шагов” – президентского плана пяти реформ. Однако ситуация все еще остается неопределенной, поскольку принимаемые меры остаются половинчатыми. К примеру, по новому УПК (Уголовно-процессуальный кодекс) введен институт следственного судьи. Такой судья должен, например, принимать решение о содержании под стражей, домашнем аресте. К его полномочиям также относятся временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество, объявление подозреваемого в розыск и т. д. Но многие адвокаты говорят о том, что полномочия следственного судьи ограничены во многом.
Вместе с тем принятие нового ГПК вселяет надежду даже самым скептически настроенным адвокатам на то, что теперь судебные процессы по гражданским делам станут более прозрачными, а сами споры можно решить и до суда. Так ли это и насколько новый ГПК будет способствовать принципу состязательности сторон?
На этот и другие вопросы отвечают адвокаты из Алматы и Астаны.
Алматинский адвокат Айман УМАРОВА:
– Айман, как вы оцениваете новый ГПК? Чем была вызвана необходимость его принятия?
– Необходимость принятия была вызвана с претворением в жизнь Плана “100 конкретных шагов” и направлена на повышение эффективности судебной защиты. Изменения в ГПК должны привести нашу правовую практику в соответствие с лучшими мировыми стандартами.
Очень важно заметить, что принятие нового ГПК продиктовано и изменениями, которые предусматриваются в судебной системе в связи с переходом от пятизвенной к трехзвенной, а также с ожидаемым притоком иностранных инвестиций в нашу страну.
– А насколько новации, вводимые новым ГПК, будут способствовать реализации принципа состязательности сторон в реальности?
– Безусловно, новации ГПК повлияют на принцип состязательности и равноправия сторон, гласности и другие. Должно повыситься количество решений, основанных на законе и вынесенных с соблюдением указанных в ГПК принципов.
Это больная тема любого процесса – как гражданского, так и уголовного. Принцип состязательности и равноправия сторон в гражданском процессе судами меньше нарушался, чем в уголовном. Возможно, это обстоятельство связано с тем, что в гражданском процессе сторонами являются в большинстве случаев физические и юридические лица, реже государство, и соответственно представителей прокуратуры частные интересы не сильно интересуют. Чего не скажешь об уголовном процессе, где преобладает обвинительный уклон, поддерживаемый прокуратурой, где состязательность и равноправие сторон зачастую нарушаются. Суды всегда на стороне представителя обвинения…
– Я слышала, что вы приняли участие в рабочих заседаниях ОБСЕ в Варшаве на встрече по вопросам человеческого измерения. Неужели и в Европе есть такая проблема состязательности сторон на судебных процессах, как у нас?
– Да, 24–25 сентября 2015 года я приняла участие по теме “Независимость судебной системы с уделением особого внимания подотчетности и добросовестности судей и прокуроров”, где затрагивались эти вопросы.
Проблемы состязательности сторон на судебных процессах имеют место быть во многих странах с низкими демократическими ценностями, что сопровождается нарушениями прав человека во всех сферах жизни. В основном жалобы были от участников заседаний из стран постсоветского пространства. Это острая тема бывших республик Советского Союза. Возможно, это связано с тем, что у нас общее прошлое: история, законы…
Если в гражданско-правовых отношениях существовал порядок, законы работали, то большой проблемой всегда было “советское отношение” к обвинению. Почти все уголовные дела судами рассматривались с обвинительным уклоном, а в настоящее время суды стали не способны соблюдать принципы состязательности и равноправия в уголовном процессе, являясь неким продолжением следствия.
Чего нельзя сказать о гражданском процессе. Однако и здесь могут иметь место нарушения, что в принципе зависит от роли конкретного судьи…
– Считаете ли вы, как адвокат, что сокращение участия прокурора в судебных процессах будет способствовать большей ответственности судей, которые будут обязаны принимать доводы защиты, а не опираться на заключения прокуроров, согласно действующей практике?
– Я бы сказала так, что в принципе прокурор на гражданском процессе и не нужен, если это не затрагивает интересы государства, несовершеннолетних, инвалидов, которые не способны защитить свои интересы.
На практике в большинстве случаев суды не опираются на заключения прокуроров, поэтому ответственность всегда была и есть на судьях.
– Важно ли то, что теперь будет больше внимания уделяться досудебному примирению сторон? И какова теперь будет роль адвокатов в этих отношениях?
– Важно для кого? Для людей? Здесь ответить будет сложно, так как все будет понятно на практике.
Досудебное примирение приведет к разгрузке судов и может повлиять на качество рассмотрения дел, находящихся в производстве. С другой стороны, пока не отработан четкий механизм досудебного регулирования, мы будем спотыкаться на самых элементарных вопросах.
Вместе с тем при урегулировании спора возрастет роль адвокатов. Так, в соответствии с частями 1, 2 статьи 181 ГПК РК стороны вправе до удаления в совещательную комнату по правилам, предусмотренным статьей 179 ГПК РК, заявить ходатайство об урегулировании спора в порядке партисипативной процедуры. Эта процедура проводится без участия судьи путем проведения переговоров между сторонами при содействии урегулированию спора адвокатами обеих сторон. Эта норма говорит о большой ответственности, которая возложена на адвокатов.
– Можем ли мы рассчитывать, что отныне будет больше прозрачности в судебных процессах?
– Да, если мы под прозрачностью понимаем соблюдение принципов гласности, состязательности, равноправия и законности.
Если понимать под прозрачностью гласность, то можно сказать о том, что введены нормы в части использования аудио- и видеозаписи. В настоящем ГПК РК тоже существуют такие нормы, однако в новом они более расширены. Ранее, как правило, инициаторами такой “прозрачности” были стороны, а теперь суд, открывая судебное заседание, ставит в известность о производстве записей…
Думаю, что процент решений, основанных на законе, повысится, так как требования по новому ГПК станут намного выше… При этом не следует забывать, что самым важным фактором является человеческий. Ни один, даже самый лучший в мире, ГПК нам не поможет, если не изменить судебную систему и отношение судей к правам человека.
В отличие от алматинской коллеги адвокат из Астаны Аманжол МУХАМЕДЬЯРОВ настроен не так оптимистично:
– Кодекс не отвечает всем тем надеждам и целям, которые ставились при разработке проекта. Одним из главных направлений нового ГПК было снижение участия прокуроров в гражданском процессе. На деле все вышло не так. Генпрокуратура всех обыграла и практически оставила себе те же полномочия. Новый кодекс ставит ограничения в участии граждан в судебных процессах, в том числе путем установления больших судебных пошлин, установления имущественного ценза при обжаловании решений судов в Верховном суде и др.
Что касается досудебного разрешения споров, то я полностью поддерживаю это нововведение ГПК. Но и в старом кодексе была эта процедура, просто она не была так детально расписана, что на практике вело к умышленному затягиванию гражданского процесса судьями. Сейчас же в новом кодексе все конкретно определили и расписали, что позволит надеяться на применение данной нормы в большинстве случаев.
Не могу не сказать о том, что, сколько кодекс ни меняй, это не изменит судебную систему. Необходимо смотреть в корень всех проблем. А причина одна, по моему мнению, это отсутствие на 100 процентов независимости судей на местах. Все решает председатель районного суда, рядовой судья подотчетен ему. Сверху над ними сидит областной суд, который в любой момент может покарать неугодного. И большей частью судья боится вынести справедливое решение или оправдать человека, дабы не подпортить статистику.
Президент страны в своих “100 шагах” говорил о расширении функционала суда присяжных, об ограничении полномочий прокуроров. Но силовики все переиграли. Суду присяжных не дали того, что обещал Президент. Прокуратура не отдала свои полномочия в суд.