Она верит в чудеса, любит сказки и до сих пор искренне плачет над грустными сценами в мультиках. Может быть, оттого героини, которых она озвучивала, кажутся нам такими же реальными, как мы сами. Ведь в них живет частичка ее души – той, которая не терпит фальши. Высшим предназначением артиста она считает служение Искусству.
Не-Алиса в “Зазеркалье”
– Для меня это была мечта детства – стать артисткой, – поведала в эксклюзивном интервью “КАРАВАНУ” актриса. – Помню, как дома включала магнитофон, брала в руки скакалку, на которую надевала колпачок от дезодоранта, и с чувством произносила в этот импровизированный “микрофон”: “Выступает народная артистка Советского Союза!”. По окончании музыкальной школы я по совету педагогов записалась в ансамбль Дворца пионеров и начала петь. Ходила и на занятия детского театра, который находился там же.
– А как ваши родители относились к раннему увлечению дочери сценой?
– Во многом благодаря маме моя судьба сложилась именно так, а не иначе. Мама каким-то образом смогла распознать, что моя мечта – не просто детское одномоментное “хочу”, а выбор на всю жизнь. Она видела, что я живу, горю сценой. Тогда поставила мне условие: кружки я могу посещать, только если успеваемость в школе не будет страдать. Помню, как переживала, когда оценки все же “захромали” и мама меня не пустила в театр и ансамбль. Пришлось срочно подтягиваться!
Тем не менее она поддержала мое стремление, проконсультировалась у руководителей театра, ансамбля. Они посоветовали ехать поступать в какой-нибудь большой город. Мама предложила Санкт-Петербург, Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии (ЛГИТМиК), который позднее стал носить название Санкт-Петербургская государственная академия театрального искусства. И это оказалось верным решением.
– То есть вы изначально хотели работать в музыкальном театре?
– В том-то и дело, что все сложилось само собой. Я ехала поступать в музыкальный институт, абсолютно не ожидая, что там будет набираться музыкальный курс на базе театра “Рок-опера”. Я нашла то, что искала: театр, эстрадное пение, где применяется современный музыкальный язык. Еще не окончив институт, я поработала какое-то время в театре “Рок-опера”. А затем перешла работать в другой театр, в котором встретился полноценный симфонический оркестр. И до сих пор работаю в этом коллективе. Называется театр – “Зазеркалье”.
Когда мне предложили там прослушаться, я сомневалась. Театр хотя и считается детским, но имеет большой репертуар – от оперы до мюзикла – и интересен артистам разного профиля. Так что и мне там нашлось место и применение.
Нарисованный мир
– А как получилось, что вы стали работать над озвучкой мультфильмов?
– В 1998 году компания Disney подписала договор с компанией “Нева-фильм” на озвучание полнометражных мультфильмов. Ассистенты, которые работают на этой киностудии, искали базу данных – специфические голоса артистов, которые смогут спеть спиричуэлс, джаз, кто хорошо и стильно будет работать. Наш художественный руководитель посоветовал нам попробоваться, и мы, какое-то количество артистов, поехали на пробы. Американцам понравились наши голоса, и нас утвердили.
– Насколько трудно отождествлять себя с рисованным персонажем?
– Тут все зависит от внутреннего мира. Он либо совпадает с душой персонажа, либо нет. Вначале это было очень необычно. Но вообще озвучивать полнометражные фильмы безумно интересно. Первым моим мультфильмом был “Геркулес”, потом – “Мулан”, “Красавица и чудовище”, “Мулан-2”…
– Есть у вас любимый озвученный вами персонаж?
– Все персонажи любимые. Это же как дети, в каждом частичка меня. А детей невозможно любить кого-то больше, кого-то меньше. Они все разные, и каждый по-своему интересен. В “Геркулесе” я говорила за Мэг, а вокал писала за богиню Каллиопу. В “Мулан” я записывала все диалоги. В “Красавице и чудовище” говорила и пела за Белль. В “Истории игрушек” только пела. Потом было столько мультсериалов, что все и не запомнишь. Очень долго моя жизнь была связана с Минни-Маус – подружкой Микки. А когда записывала Мулан, по-настоящему плакала в сцене, когда Шенк умирает.
– А были героини, внутренний мир которых не совпал с вашим настолько, что пробы не удались?
– Такого не припомню даже… Хотя… Один раз озвучивала компьютерную игру, и моя героиня так много кричала, что мне это совершенно не понравилось. И я облегченно вздохнула, когда не прошла пробы.
“Искусство превыше денег”
– Где вам сложнее работать – на сцене перед публикой или в мультфильме, за кадром?
– С большими полнометражными фильмами часто бывают сложности. Иногда переписываем первые сцены в конце проекта, когда уже прочувствуешь персонаж. А сказать, что это сложнее, чем в театре, не могу. Просто в спектакле есть момент накопления. Говорят, что премьера – это такой “недопеченный пирожок”. А когда играешь его подряд несколько раз, есть возможность прожить его от начала до конца, распределить свою энергию, понять психологию героини, начинаются какие-то импровизации. В озвучании все происходит “кусочками”, мы работаем только с частью фильма и воспроизводим то, что уже сыграно, в том темпе и ритме, что задан. И ни на секунду больше или меньше, приходится укладывать в губки все слова.
Работа в театре и озвучание – это разные вещи, и они не смешиваются.
– Тогда расскажите, пожалуйста, о своей любимой или самой удачной работе в театре…
– Самая глубокая моя роль – Соловей по одноименной сказке Ганса Христиана Андерсена. Маленькая серая птичка, которая умеет так петь, что вызывает слезы. Это очень глубокая сказка, впрочем, как и все произведения Андерсена, которые заставляют думать, размышлять, переживать.
– Вы любите сказки, признайтесь, Сауле?
– Конечно. Больше того, я в них верю. Помните, была такая передача “В гостях у сказки”? Мы все бежали из школы, чтобы ее не пропустить. Очень люблю чешские сказки и восточные. Люблю их пересматривать. Например, “Волшебную лампу Аладдина”. Когда мы ставили спектакль “Итальянка в Алжире”, мне достался комический персонаж – нелюбимая жена бея. Так вот, прообраз я высматривала в “Волшебной лампе Аладдина”.
– Ну, для многих людей ваша жизнь также может показаться сказкой, воплотившейся в реальность…
– Вы говорите об известности? Помните, в сказке “Геркулес” главный герой пришел к своему отцу и сказал: “Папа, я – человек года, я совершил столько подвигов!”. А отец ему ответил: “Боюсь, что быть популярным и быть истинным героем – не одно и то же”. Так и мой путь. Кому-то он кажется сказкой, но я прекрасно понимаю свое скромное место во Вселенной.
Нет, на самом деле живу я скромно, порой приходится искать подработки, а иногда вкладываться в искусство. Вот, например, не так давно мы делали программу Вивальди. Партитур нигде не было, и пришлось обращаться к человеку, который занимается расписыванием оркестровок. Разумеется, расплачивались из собственного кармана. Ведь это было наше желание сделать эту программу. Конечно, нам всем хочется жить в достатке, но я считаю, что служение искусству должно стоять превыше поклонения деньгам.
Творческие ипостаси
– Довольно редкий подход в наше время, когда искусство коммерциализировано.
– Считаю, если артист начинает ставить своей целью не творчество, а деньги, то через какое-то время он неизбежно становится ремесленником. Понимаете, есть в искусстве священный момент – снисхождение особой энергии, творческого потока. Когда творишь и одновременно видишь себя со стороны, растворяешься в какой-то тотальной любви. Это такой кайф, ради которого люди и идут в искусство. Но каждый выбирает свой путь. Говорят, чем восхищаетесь, тем и станете. В итоге кто-то становится заложником корпоративов. Лично я где-то могу поработать бесплатно, если мне это нравится. А в другом случае сказать: “Ребята, у вас есть деньги, почему я должна с вами работать за три копейки?”. Мы сами определяем, где стоит о деньгах говорить, а где не стоит.
– Сейчас в моду вошли проекты, в которых артисты пробуют себя в разных ипостасях: катаются на коньках, ходят по канату, исполняют спортивные бальные танцы. Скажите, в каком из подобных проектов было бы интересно поучаствовать вам?
– Ну, во-первых, участие в подобных проектах интересно для медийных лиц. Это телешоу, развлекательный момент для популяризации артистов. Меня не показывают по телевизору, у меня свой, узкий круг поклонников. Что же касается проектов, то у меня их столько, что думать о чем-то другом просто не хватает времени. Я пою мюзиклы, джаз, оперные спектакли. У меня есть проекты камерной музыки, романсы, я озвучиваю мультики, еще пою и танцую аргентинское танго, занимаюсь йогой. Мне довелось попробовать себя во многом…
“Зажги звезду” в родном городе
– Вы скромно умолчали еще об одном проекте – “Зажги свою звезду”. Каждое лето в Караганде традиционно проходят ваши мастер-классы.
– Да, я решила совместить приятное с полезным (смеется). Здесь у меня живет вся родня, и я каждый год приезжаю в Темиртау, домой. А тут четыре года назад друзья предложили: давай организуем проект в Караганде. И я решила: почему бы нет? За четыре года методом проб и ошибок вырисовалась организационная последовательность, нашлись спонсоры, и в этом году появилась возможность отправить победителя на конкурс в Москву.
– То есть в роли педагога вы тоже чувствуете себя вполне гармонично?
– Не совсем, конечно. Но мне это интересно. Я с детства любила всех критиковать. Конечно, когда видишь, в чем проблема, надо же подсказать или исправить (улыбается). Но я над собой работаю.
– Каково было добиться признания в России девушке из провинциального казахстанского городка?
– Я не думала о признании, но когда девушка с азиатской внешностью поступает на службу в российский государственный театр, понятно, что претендовать на роль Снегурочки она не может. Тем не менее я востребована, сыграла на сцене много ролей, получила звание заслуженной артистки России. Так что, вот вам ответ на вопрос, возможно ли добиться признания, родившись в маленьком казахстанском городке.
– А как вы оцениваете уровень своих казахстанских коллег?
– По-разному. Но когда к нам в город приезжает “Астана Опера” или драматический театр из Астаны, я всегда беру билет и иду. Мне приятно, что это мои земляки, что они также служат Искусству. Ведь это для артиста высшее служение.
Караганда