"Братцы, война!"
Знаменитое брестское фото сделано Михаилом Ананьиным, корреспондентом “Комсомольской правды” на открытии мемориала “Брестская крепость-герой” 25 сентября 1971 года. Фотография пронзительная. Не менее пронзительна и история человека, на ней запечатленного.
В 1940 году Владимир Фурсов был призван в армию. Молодых призывников привезли в Брест, попал он в полковую минометную батарею. 18 июня 1941 года командование части поздравило Владимира Фурсова и другого алмаатинца Нури Садыкова с окончанием занятий – они сдали экзамены на офицеров запаса, и их должны были мобилизовать в августе – сентябре. Парни мечтали о скором возвращении домой, о продолжении учебы в университете. В ночь на 21 июня 1941 года молодые солдаты думали лишь о том, что им выпадет шанс подольше поспать, потому что 22 июня было воскресенье.
Из воспоминаний Фурсова: “Ровно в четыре утра нас разбудил невероятной силы грохот и шум. Сотрясались земля и мощные стены крепости. Двухэтажные нары, на которых спали, стали рушиться, и мы, полусонные, попадали друг на друга”.
Потом все услышали голос замполита, он кричал: “Братцы, война!”. Но никто не поверил, Владимир Фурсов даже обвинил его в паникерстве. Ведь в газетах писали, что никакой войны не будет, и вчерашние студенты этому верили. По воспоминаниям Владимира Ивановича, обстановка была кошмарная, он сначала растерялся, но командир взвода разведки вернул всех к действительности. В один миг жизнь переменилась самым ужасным образом.
Видя, как гибнут его товарищи, какие бесчинства устраивают фашисты, Фурсов дал себе слово: как можно дороже продать свою жизнь.
Четыре года в концлагерях
Покинув крепость, бойцы, в числе которых был и Фурсов, должны были подойти к засаде врага и уничтожить ее. Но незаметно это сделать не удалось, пока солдаты бились, за их спинами орудовали танки, стреляли с воздуха, отступать было некуда. Положение было безысходным, тогда Фурсов решил броситься на танк с гранатой. Но не успел он сделать и несколько шагов, как почувствовал сильнейший удар в правое бедро и голову.
Из воспоминаний Фурсова: “Лежал на спине с перебитой правой ногой. На лоб свисал клок сорванной кожи… Я снял ремни, пытался перетянуть остатки бедра, чтобы как-то приостановить кровотечение. К рассвету забылся и вдруг почувствовал на лбу какую-то тяжесть. От сильной боли я очнулся и немного приоткрыл левый глаз – правый полностью заплыл. Я увидел немца, который сапогом давил на мою голову, а в руке держал пистолет, чтобы добить меня”.
Фашист посчитал, что боец мертв, и ушел, это спасло Фурсову жизнь. Но выжил он для того, чтобы пройти через настоящий ад. Когда немцы заставили местных детей из местечка Новосадово собирать и хоронить трупы советских солдат, алмаатинца обнаружила 13-летняя девочка. У Фурсова было тяжелейшее ранение. “Весь медперсонал самоотверженно боролся за спасение раненых, но они гибли как мухи от истощения и голода. Не было никаких медикаментов”.
17 сентября 1941 года хирург ампутировал ему и еще нескольким солдатам конечности – им грозила смерть от гангрены. Там же, под Брестом, немцы организовали первый концлагерь для тяжелораненых. И солдат провел четыре жутких года в концлагерях, только в январе 1945 года Красная Армия его освободила.
После войны инвалидность не помешала Владимиру Фурсову ни в получении высшего образования, ни в признании академических успехов – он стал доктором биологических наук и профессором Казахского государственного университета имени С. М. Кирова (ныне – КазНУ).
Алматы