26 апреля 1986 года стало черной датой для миллионов семей Украины, Белоруссии, Молдавии, России. После взрыва на реакторе радиоактивное облако двигалось с бешеной скоростью, охватывая целые районы, сотни километров от Чернобыльской АЭС. Однако о реальном положении дел люди только догадывались, ведь в официальных сообщениях говорилось “о слегка завышенном радиационном фоне”!
Жителей близлежащих к Чернобылю поселков вывозили на автобусах в течение нескольких дней после катастрофы в другие регионы Украины, а впоследствии отправляли в братские республики – Белоруссию, Россию, Молдавию, Казахстан, Киргизию, Узбекистан. Всего было эвакуировано более 135 тысяч семей.
Семья Людмилы МАТЬХО прибыла в Алма-Ату из города Припяти, что в трех километрах от станции Чернобыль. К слову, до сих пор этот некогда цветущий зеленый городок считается зоной отчуждения.
– Был выходной, позвонила свекровь, говорит, включи радио, – вспоминает Людмила Матьхо. – По улице люди шли с рюкзаками, сумками, а я была занята своими тремя маленькими детьми. Приехала свекровь, намочила простыни, закрыла все окна, двери. По радио объявили, чтобы жители города (тогда в нем проживало 75 тысяч человек) никуда не выходили – автобусы будут подъезжать прямо к дому. Но автобуса не было, и на третий день мы собрали детей, вещи и отправились на электричку. Пока шли, получили свою дозу облучения. Впоследствии мне присвоили статус инвалида. Сейчас вся пенсия уходит на лекарства. Супруг с первых дней участвовал в ликвидации последствий взрыва, так как работал на АЭС. Шесть лет назад его не стало. Очень рано скончались мои родители – они жили в Белоруссии, в 56 километрах от Чернобыля. У отца был рак гортани. Врачи говорили, это последствия катастрофы.
В Белоруссии сжигали урожай
Масштабы происшедшего тогда никто толком оценить не мог. Невероятно, но алмаатинка Светлана ПАХОМОВА через четыре месяца после взрыва атомного реактора получила в алма-атинской поликлинике направление для лечения дочери в санаторий матери и ребенка, что недалеко от столицы Белорусской ССР – Минска. Говорит, тогда не предупреждали о возможной опасности, напротив, успокаивали, мол, бояться уже нечего:
– Когда мы ехали в санаторий на автобусе, обратили внимание, что верхушки у сосен, трава – все вокруг желтое. Рядом с санаторием был лес. Я пошла с дочкой гулять, увидела гигантские грибы. Некоторые шляпки достигали полуметра в диаметре! В лесу было полно ягод. Последствия радиации? Возможно. Жители станции Ждановичи предупредили, чтобы мы ничего не ели. Они даже урожай со своих огородов сжигали, так как всё было заражено. Многие жаловались на головокружение, головную боль, привкус металла во рту. А после дождя у людей выпадали волосы. Рассказывали, что приезжали военные, проводили замеры радиации. Посоветовали не пить домашнее молоко, не резать скотину, которая паслась на местных лугах. И на этом всё. Как долго сохранялась опасность, что нужно делать, чтобы уменьшить последствия, – не говорили. Врачи тоже разводили руками…
Врачи советовали воздержаться от потомства
Ликвидаторами последствий аварии на Чернобыльской АЭС признаны более 600 тысяч человек со всего бывшего Союза. 27-й полк химической защиты был сформирован в Целиноградской (ныне Акмолинская) области, в поселке Вячеславка. Большинство казахстанцев после чернобыльской катастрофы прошли именно через этот полк. С 1986 по 1989 год в полку служили 31 тысяча 743 жителя нашей страны, в том числе более 5 тысяч – алмаатинцев. В живых осталось чуть больше 600 человек из Алма-Аты.
– По мощности взрыв на Чернобыльской АЭС в несколько десятков раз сильнее ядерных взрывов в японских городах Хиросиме и Нагасаки, – говорит председатель Союза ветеранов Чернобыля города Алматы Булат РАЗДЫКОВ. – Взрыву на Фукусиме МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергии. – Прим. авт.) присвоило оценку 4, а на Чернобыльской АЭС – 7. Последствия на себе ощущают все участники чернобыльских событий – у каждого более десятка серьезных заболеваний. А ведь многим всего 50 лет с небольшим.
Призывник из Восточного Казахстана, ныне житель Алматы Жанарбек АТИЕВ говорит, что пробыл в Чернобыле всего две недели, но этого хватило на всю жизнь – болят кости, суставы, внутренние органы, что характерно для всех, кто прошел этот ад.
Алмаатинца Рахима АБДЫКАРИМОВА (на фото) в те роковые дни из Подмосковья, где он проходил военную службу, отправили в Киев, а затем в Чернобыль:
– Мы даже не предполагали, каковы масштабы катастрофы! Все вокруг было желтым. Через неделю на военнослужащих пожелтели зеленые гимнастерки. Я служил полгода на самых опасных участках. Внутри станции уровень радиации был очень высокий. Когда мы выходили на улицу, из носа и рта текла кровь.
Впоследствии дозу полученного облучения в личной карточке занизили в разы. Когда уезжали к себе на родину, врачи предупредили, что в течение пяти лет желательно воздержаться от потомства. У меня и сейчас прибор показывает уровень поглощенного излучения – 33,6 бэра. Парни, которые прошли Чернобыль, до сих пор фонят. Поэтому в начале 90-х годов всем чернобыльцам предписывалось иметь отдельную комнату от членов их семьи.
Шведский стол и сто грамм “для здоровья”
Сегодня в зону отчуждения – город Припять и его окрестности – предприимчивые туркомпании даже устраивают экскурсии. А в Интернете продаются разные сувениры – камни, обломки оборудования.
Валерий ПЕРМИНОВ прослужил на Чернобыльской АЭС два месяца. Считает, что экстремальный туризм может быть опасен, ведь саркофаг, скрывающий аварийный блок, отработал положенный ресурс. И в целом масштабы и последствия катастрофы на Чернобыльской атомной станции до конца не изучены.
– Работали с утра до вечера – готовили к запуску два блока АЭС, как раз должен был Горбачев прилететь, – вспоминает Валерий Петрович. – На нас была одноразовая белая спецодежда. В душе пользовались мылом, специальными порошками. После делались замеры радиации. Приборы показывали, где радиация “прилипла”. Некоторые мочалками кожу до крови терли.
– Правда ли, что всем военным выдавали сто грамм “для здоровья”?
– Действительно, поначалу в обед давали 100 грамм водки, а вечером – шоколадку. Потом ввели сухой закон. Многие не понимали до конца опасность и бегали в соседние деревни за самогоном. Кто сильно выпивал – облучение словно магнитом притягивал. Люди теряли зрение… Я знал, с чем имею дело, так как ранее служил на атомной подводной лодке. Еще там врач говорил, что не нужно злоупотреблять алкоголем. Зато питание было шикарным: в 1986 году – шведский стол, обилие привозных фруктов, овощей!
– Периодически публикуются фотографии гигантских орехов, клубники, которые впоследствии вырастали на огородах, даже в нескольких десятках километрах от АЭС. Так было?
– Могу сказать только про 1986 год: действительно, урожай был хороший. Дома в городе Чернобыле пустовали, их охранял патруль. А в садах висели яблоки, груши, грецкие орехи, все крупное, красивое, рука так и тянулась сорвать. Но это было опасно.
Услышьте нас!
К 29-летней годовщине катастрофы на Чернобыльской АЭС в Центральном государственном музее РК в Алматы открылась выставка “Эхо Чернобыля”.
Кроме фотографий здесь представлены индивидуальные средства защиты ликвидаторов, дозиметры, награды участников. Фотографий немного, ведь фотоаппараты при выезде изымались, они тоже были радиационны.
– Выдавали элементарные костюмы, каких-либо специальных защитных мер было мало, – обратил наше внимание на представленные экспонаты подполковник в отставке, радиолог-токсиколог Павел КОСТОГРЫЗОВ (на фото). – Я работал в радиологической лаборатории, ездил по военным частям, рабочим бригадам, измерял радиационный фон почвы, продуктов, воздуха вокруг Чернобыльской АЭС. Во время взрыва радиоактивные остатки попали в почву, воду, на деревья, это гигантская территория! Верхние слои почвы специальные бригады снимали, после закапывали. На окраине города был могильник техники, работавшей на станции, она тоже оказалась зараженной. Чем опасна радиация? Сильные дозы приводят к развитию лучевой болезни. Радионуклиды, попавшие с едой, водой, осаждаются в мышцах, костях, внутренних органах, что ведет к серьезным хроническим заболеваниям.
Как рассказали ликвидаторы аварии, раньше они регулярно проходили обследование и лечение в госпитале. Но сейчас с их букетами болячек стало все сложнее получать полноценную медпомощь: диагностика и лечение проводятся только по одному (!) заболеванию. А ведь у каждого чернобыльца их не менее 10–15! Госпиталь в Алматы находится в плачевном состоянии – “КАРАВАН” уже писал об этом.
Немало и других проблем – с жильем (ликвидаторы десятилетиями стоят в очередях), с трудоустройством – все они имеют инвалидность, и на работу их берут неохотно. Многие живут на пенсию по инвалидности, которая ниже, чем у ликвидаторов из России, Белоруссии, Украины.
Который год алматинские чернобыльцы ждут решения городского акимата по вопросу выделения им земли для установки памятника погибшим. Ранее поставленный их силами памятник демонтировали – оказалось, установили его не в том месте.
– Неужели люди, отдавшие свои жизни, не заслужили скромного обелиска? – говорят чернобыльцы. И надеются: к 30-летию годовщины, которая будет отмечаться в 2016 году, городские власти, министерство здравоохранения и соцзащиты все же услышат их.