Эллочки-людоедки
– Я видел ролик в Сети, где парень с фингалом оптимистично так, с улыбкой, рассказывает, как за то, что он не знает казахского, ему "дали в глаз", – говорит поэт. – Бить, конечно, плохо, но я рад, что эта тема сейчас перешла в разряд мeмов. Язык – это живой организм, а жизнь невозможна без таких проявлений. И то, что сейчас казахским владеют не только сами казахи, но и представители других этносов (у меня есть друзья – неказахи, которые говорят на нем лучше, чем я сам), – очевидно. Люди поняли, что якобы отсутствие методики – это отговорки, и стали практиковаться вживую. Тем более что в Интернете можно найти бесплатные уроки.
И сейчас есть реальная надежда, что лет, допустим, через 15 население Казахстана будет полностью владеть государственным языком.
Ничего сложного в этом нет. Я уверен, что большая часть людей, владеющих государственным языком, использует в ежедневной речи не более 500 слов и фразеологизмов. Сейчас появилось много практических и эффективных методик, которые делают акцент не на грамматике, а на том, что окружает человека. То есть учат людей рассуждать не оторванными от жизни категориями и изъясняться не высокопарными речевыми оборотами, а коммуникациям, после которых можно переходить к изящной словесности – читать Абая, Магжана Жумабаева, Мухтара Ауэзова, Габита Мусрепова и т. д. Это, например, "Ситуативный казахский" Каната Тасибекова и уроки Владислава Тена, который, приехав из Узбекистана, за короткое время выучил казахский сам, а теперь учит и других, в том числе и казахов. Такой подход – показатель того, что спрос рождает предложение, а его количество – конкуренцию и качество.
Наука тоже подпитывает язык, а так как она движется вперед, язык должен поспевать за ней. Поэтому я убежден, что вся научная мысль должна быть максимально переведена на государственный язык. Те деньги, которые мы вкладывали в то, чтобы произведения наших писателей переводили на мировые языки, лучше вложить в качественные переводы с языков передовых, с точки зрения науки, стран, на казахский, а не наоборот. Тогда бы мы, с одной стороны, подняли уровень образования в своей стране, с другой – расширили сферу применения языка, потому что наука и литература – это 2 крыла языка. Если этого не будет, мы так и останемся знатоками в пределах 300–500 слов, и все поголовно станем Эллочками-людоедками.
"Путь Абая" завис в воздухе
– А вот ваш перевод "Слов назидания" Абая на русский язык – это что: вклад в популяризацию творчества Абая или языка?
– Это моя попытка отдать должное личности Абая. Он достоин того, чтобы его переводили так, как он писал, а не того, чтобы несли отсебятину, что, к сожалению, мы наблюдаем до сих пор. Мне тоже было трудно переводить эти "Слова", но получилось, кажется, что-то адекватное. По крайней мере, в собственных глазах я вырос. Почему мне важно было перевести Абая как можно точнее и приближеннее к оригиналу? Потому что эта проблема – перевода с казахского на русский – стала проклятием казахской литературы. Единственный язык, с которого можно перевести ее на мировые языки, – русский, поэтому мы не имеем права переводить плохо. Но в жизни всё наоборот – 2 главные вещи казахской литературы (кроме "Слов-назиданий" Абая это еще и "Путь Абая" Мухтара Ауэзова) до сих пор не переведены достойно.
– Как?! "Путь Абая" дважды переводили, первый раз – при жизни классика.
– И оба перевода, скажем мягко, неидеальны. Герольд Бельгер указал на ошибки и Анатолия Кима, и Леонида Соболева, – их набралось на целую книгу. Но, опять же, в чем обвинять Соболева? Во-первых, у группы советских переводчиков, которую он возглавлял, был госзаказ, во-вторых, один том они просто выкинули. У Кима перевод без купюр, поэтому у него был шанс – сделать свой очень значимый вклад в мировую литературу как переводчику великой эпопеи, но он его не смог использовать в полной мере. Поэтому и получается, что достойный перевод главного казахского романа завис в воздухе. А раз так, значит, на другие языки он будет переводиться с перевода Анатолия Кима, где девушки ходят в шароварах и сарафанах, а молодой Абай, сын волостного, с первой страницы спешит домой на саврасом коне ( вы только вдумайтесь: савраска легко обгоняет 2 знаменитых иноходцев Кунанбая!). Честно говоря, мы ведем себя, как на панели. Бегаем за кем-то, чтобы нас перевели на языки. Но деньги надо тратить не на это. Кто в этом году получил Букера (The Man Booker Prize – одна из самых престижных наград в мире английской литературы, с 2014 года вручается за роман, написанный на английском, вне зависимости от гражданства автора. – Прим. ред.), мы не знаем, а ведь книга этого автора на казахском языке должна быть на полках всех наших книжных магазинов. Только так мы сможем стать нормальной, уважающей себя нацией, а если навязывать себя кому-то из рук вон плохими переводами, которые никто понять не может, то так и останемся закомплексованными пигмеями.
– А вам самому удалось сказать свое слово, переведя "Слова назидания" Абая на русский язык?
– Естественно! Честно говоря, после этой работы для меня наши абаеведы, которые всё время твердили, что "Слова" – это литературное произведение, перестали существовать. За много лет они так и не объяснили народу, что Абай, когда писал их, не имел в виду весь народ. Между тем это всего лишь 50 страниц машинописного текста формата А4, поэтому мне и непонятно, чем эти люди (абаеведы) занимались все эти годы? Свое мнение о том, что текст "Слов" изначально предназначался для внутреннего, семейного пользования, я готов, опираясь на первоисточник, отстоять в любых дебатах в прямом эфире. Почему слова назидания Абая раньше переводили халтурно и в каких местах Абай ругался — Ербол Жумагулов
Возвращаясь к теме незнания казахами родного языка. Любой язык, естественно, формируется дома. Если бы не так, то я, коренной алматинец, тоже не говорил бы на нем.
Моя мама до сих пор разговаривает со мной только на казахском, русскому меня научила улица.
А потом мне повезло – с 5-го класса я учился в спортивной школе. Казахскую литературу нам преподавала влюбленная в свой предмет учительница. Благодаря ей мы, футболисты, знали и дастаны, и эпосы, и Абая, и Жумабаева, и Торайгырова. Наша команда, куда были собраны пацаны из аулов, так и называлась "Намыс" – "Честь". И я ради того, чтобы 2 раза в день тренироваться вместе со всеми, поменял русскую школу на казахскую и переехал в интернат. Потом мы все вместе (18 из 23 человек) попали в юниорскую сборную Казахстана. Может быть, Всевышний и повел меня таким путем по жизни, чтобы я выучил родной язык так, чтобы мог переводить Абая. Взяться бы еще когда-нибудь за "Путь Абая" Ауэзова.
Перевод через Google
– А чем вас лично удивил Абай, когда вы взялись переводить его "Слова назидания"?
– На мой взгляд, это просто откровения человека, который очень многое в этой жизни пережил и понял, и теперь он делится этим опытом с родственниками, которые остаются. При этом у автора отнюдь не было желания блеснуть красноречием – "Слова" не похожи на тексты Бухар-жырау, там нет высокопарностей, всё достаточно oбыденно. Может быть, они тем и прекрасны, что он чуть-чуть упростил текст. Пафос там есть, но он немного иного характера, не такой, когда дают тебе понять: "Вот сейчас я научу всех вас правильно жить. Слушайте меня, я ваш пророк". Если он где-то и присутствует, то какой-то сдавленный, внутренний; автор предстает там таким житейским и приземленным, возвышенность "над мерзостью бытия" есть, но она такая скрытая.
– Презентация вашего перевода "Слов назидания" не только на русский, но и на английский язык уже состоялась. А когда он будет издан?
– На английском моя книга уже вышла, на русском – ещё нет, но это не проблема: скоро и он тоже появится в интернет-магазинах. Английскому переводчику Саймону Гигану (его нанял президент казахского ПЕН-клуб Бигельды Габдуллин), кстати, пришлось несладко. Работа с ним шла в режиме онлайн, мы с ним торопились, чтобы успеть к сроку, поэтому я переводил ночами, после работы, а утром уже отсылал ему.
– А вот вы сами сказали, что не надо никому платить за переводы и просить об этом.
– А я и не отказываюсь от этой мысли, но Абай – это другое дело. Его каждый переводчик переврал как только мог, поэтому я и взялся бескорыстно переводить его. Я вот недавно узнал, что мои стихи пытаются переводить студенты-слависты в Цюрихе. До этого в Эстонии, где участвовал в поэтическом фестивале, 5–6 моих стихов перевели на эстонский. Это немного, но это естественный и здоровый путь. Казахскую литературу, помимо внутренних потребностей, нужно развивать еще и потому, чтобы она была интересна специалистам за рубежом. Это будет способствовать появлению не славистов, а тюркологов-казаховедов, которые начнут переводить нас с языка оригинала, и это будет круто! А то, что сейчас получается?
Те казахские писатели, чьи произведения по программе "Рухани жаңғыру" перевели на языки, жалуются, что сделано это из рук вон плохо.
Французы не понимают французского, испанцы – перевода на испанский и т. д. Президент казахского Пен-клуба Бигельды Габдуллин, который тоже занимается переводами казахских авторов, но привлекая в частном порядке профессиональных переводчиков, заверяет, что эти переводы осуществлялись через Google-переводчик. А деньги, между прочим, на это дело государство отпускало очень неплохие. Поэтому у меня вопрос к Национальному бюро переводов: почему так плохо перевели Абая "Слова назидания" к его юбилею в 2020 году? Кто принимал перевод Анатолия Кима? Была ли какая-то комиссия?
– Вы этот перевод видели?
– Прочитал первые 19 слов, дальше уже сил не хватило. Это не просто плохой, это самый худший из всех существующих переводов. Как бы вы, казашка, перевели фразу "ель бағу"? Правильно – править народом. А как перевел тот переводчик? Дословно – "посвятить себя высокой цели спасенья народа". И вот также безалаберно по всему тексту идет сплошная отсебятина. Ведущий прозаик и драматург Казахстана Дулат ИСАБЕКОВ сказал, что, когда переведенный таким образом его роман "Каргын" на французском язык, он отправил друзьям в Брюссель, то те оценили его как преступление перед литературой. На их вопрос, кто является автором перевода, он не смог ответить: он не был указан в выходных данных. Вот так благородную идею – перевести национальную литературу на языки мира – пустили "под нож". А почему так получилось? А потому, что тендер выигрывает у нас тот, кто указывает минимальную сумму. Но переводить книги – это вам не асфальт подешевке класть.
АЛМАТЫ