Это позволяет нашим крестьянам едва-едва сводить концы с концами. Маленькая Словакия зарабатывает в 2 раза больше – 20 миллиардов долларов, построив только 4 автозавода.
В 2020 году автозаводы “Volkswagen”, “Peugeot Citroen”, “KIA” и “Jaguar Land Rover” в этом центральноевропейском государстве произвели почти миллион автомобилей. Что дало половину экспорта. И правильно – зачем стране с 5-миллионным населением столько автомобилей? Гораздо выгоднее заработать на развивающихся рынках Восточной Европы и СНГ, заодно и дать постоянный доход для тысяч своих граждан.
Первыми сюда пришли немцы: в 1991 году Volkswagen AG купил местный автозавод BAZ. Его развивали, расширяли модельный ряд, увеличивали штат работников и сеть поставщиков. Это был крупнейший работодатель в стране. К концу века BAZ стал крупнейшим поставщиком автотехники для региона.
В 2001 году министерство экономики создало Словацкое агентство по развитию инвестиций и торговли (SARIO). Ему поручили привлекать инвестиции. За 12 лет агентство за руку привело в страну 415 инвесторов, и не только в автомобилестроение, но в и электротехнику, консалтинг, телеком, информационные технологии, туризм.
SARIO разработало особые “плюшки” для привлечения инвесторов. Государство брало на себя часть расходов или содействовало при приобретении земли, строительстве зданий, приобретении технологического оборудования, лицензии и ноу-хау.
Инвестор также получал льготы: прямой денежный грант, пособие, вклад в новые рабочие места.
В 2002 году Peugeot Citroen запланировал открыть завод в Восточной Европе. Самым реальным кандидатом стала Польша: крупная страна, промышленность развитая, инфраструктура, морские порты на Балтике. Но Братислава включила режим “плюшек” и выдала инвестору грант в 160 млн евро. Такая покладистость понравилась французам, и завод построили в маленькой Словакии.
Сюда перенесли производство малолитражек. Конкуренция в этом сегменте заставляла снижать цены, что в самой Франции сделать было нельзя. Стоимость таких автомобилей слишком низка, чтобы покрыть затраты на производство. В 2015 году рабочий час в автопроме Франции стоил 57 евро, в Словакии в 4 раза меньше – только 15,5 евро.
Корейская KIA даже не рассматривала Словакию как место для своего автозавода. Но, узнав о планах расширения, местный министр экономики сел на самолет и полетел в Южную Корею, чтобы убедить руководство Kia Corporation открыть производство на его родине.
Сначала предложил грант: 15 процентов от инвестиций. Это был предел государственной помощи для инвесторов в ЕС. Потом Братислава козырнула строительством железнодорожного терминала, больницы, университетскими программами подготовки, реконструкцией аэропорта и отдельным шоссе. Корейцы растаяли.
В 2004 году в Жилинском крае проживало 80 тысяч человек. 12 тысяч из них сидели без работы. Сейчас почти 4 тысячи работает на КIА. Каждый пятый автомобиль кит-набором уходит в Калининград, где его собирают для рынков России и Казахстана. Примерно так же словаки пригласили к себе и Jaguar Land Rover.
Общая мощность 4 местных автозаводов – более 1,3 млн автомобилей в год. Это примерно равно производству в России в 2020 году. Казахстан в том же, 2020 году собрал 75 тысяч автомобилей всех типов. Это в 13 раз меньше, чем в Словакии. Причем мы скручиваем машины из комплектов, а они уже производят комплектующие…
У Казахстана тоже есть агентство по привлечению иностранных инвестиций – АО “НК “Kazakh Invest”. Со стороны компания выглядит глыбой, которая пашет и пашет на благо страны. Только в 2021 году при поддержке нацкомпании реализовано 57 проектов на 3,8 млрд долларов с 5 тысячами рабочих мест. Но, копни чуть глубже, и вырисовывается неприглядная картина.
Стратегия у компании вроде есть – привлекать, помогать, развивать. Но инвестора завели – и забыли. Что у него происходит – это мало кого волнует. Вот в Кызылординской области, наконец, запустили стекольный завод. За 15 лет с проекта ушел инвестор, сменился подрядчик, за взятку посадили министра национальной экономики Куандыка Бишимбаева. Как инвестору помогало агентство? Зато на первой странице повесили сообщение, что завод заработал.
Как цели “Kazakh Invest” согласованы с целями акиматов? Да никак! У акиматов цель – получить в бюджет больше денег. Любого инвестора они рассматривают, как дойную корову, на которую можно наложить функцию: надо помогать ветеранам – дай, построить школу – дай, найти деньги на торжество – дай.
Как дамоклов меч висят риски нестабильного законодательства. Наши налоги могут изменить по 2–3 раза в год. Постоянно вводятся труднопонимаемые нормативы по сертификации.
Повышенные риски инвестор должен покрыть повышенной прибылью. Это значит, что он рассчитывает окупить проект не за 10–15 лет, а за 3–4 года. Как тут можно требовать качество продукции и высокую заработную плату для работников?
Страна должна жить по стабильным правилам, а не в режиме ручного управления, к чему привыкли наши министерства. Это будет лучшим стимулом для инвестиций.
Алматы
adil.urmanov@yandex.ru