Ну вы, блин, даете!
Казахстанские чиновники родили законопроект “О личных подсобных хозяйствах”, который ограничит количество скота на подворьях. Сколько коров, свиней, баранов, куриц и уток разрешат держать, не сообщается. Авторы законопроекта уверяют: устанавливать предельную численность живности в каждом домохозяйстве, с учетом особенностей каждого региона, будут сами жители того или иного населенного пункта.
Вот в последнее верится с трудом. Когда от волеизъявления людей хоть что-то зависело?! Похоже, не верят в это и сами авторы законопроекта, стыдливо приписав, что жители-то сами будут решать, но через сходы односельчан и местные маслихаты. Вот это уже больше похоже на правду.
“Существуют ветеринарно-санитарные и зоотехнические нормы содержания скота в помещениях, на пастбищах. Эти нормы разработаны, исходя из продуктивности пастбищ. Превышение этих норм как раз и приводит к ухудшению санитарной обстановки внутри сельских населенных пунктов, к деградации пастбищ вокруг сел, что в конечном итоге создает угрозу возникновения болезней животных и людей, ухудшения экологической ситуации”, – прокомментировали такое решение в минсельхозе.
Минсельхоз, в недрах которого и родился этот законопроект, уверяет: домашняя скотинка вытаптывает пастбища вокруг деревень, и из-за этого возникает угроза заболеваний людей и животных. Глупее, наверное, оправдания придумать было нельзя.
Видимо, в министерстве сельского хозяйства всерьез полагают, что Казахстан давным-давно себя полностью обеспечивает своими молоком и мясом, сырами и колбасами, яйцом и маслом. А крестьяне и жители городского одноэтажного сектора просто дурью маются, разводя скот и птицу. Им, наверное, нравится вставать ни свет ни заря, чтобы накормить и подоить корову. А по выходным вместо барбекю с соседями они, ненормальные, предпочитают ковыряться в навозе. Прямо зоофилы какие-то, чесслово!
Еще одно (на мой взгляд, тоже глупое) объяснение появления законопроекта заключается в самой его концепции. Приведу его дословно:
“Нехватка пастбищных угодий вокруг населенных пунктов и их высокий уровень деградации на сегодняшний день стали причиной роста количества протестного электората среди самой политически пассивной и консервативной части населения страны, чем всё чаще стали пользоваться оппозиционно настроенные деструктивные элементы”.
Виноват, когда несколькими абзацами выше писал, что глупее придумать нельзя. Еще как можно, убеждают нас чиновники из министерства. Смотрите, что получается. Оппозиционеры из вчерашних колхозников рождаются, потому что коровам нечего есть. Стало быть, чтобы было меньше оппозиционеров, нужно уменьшить и число коров. Только и всего! Думаю, инициатива минсельхоза вполне тянет на Шнобелевскую премию.
“Народ должен есть с ладони власти”
Более полувека назад Никита Хрущёв принялся громить личные подсобные хозяйства советских людей. Давайте вспомним, как это было и чем закончилось.
Никита Хрущёв всерьез считал: отобрав коров у крестьян и передав их в колхозы, страна поднимет сельское хозяйство на небывалую высоту
Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв считал себя крупнейшим специалистом по сельскому хозяйству в Советском Союзе. В 1957 году в Ленинграде на совещании работников сельского хозяйства он потребовал догнать и перегнать Америку по производству мяса, масла и молока. Штаты, производившие мяса в 2 раза больше, чем СССР, требовалось догнать в ближайшие 3–4 года. Ученые робко пытались возразить: в лучшем случае догнать США по производству мяса и молока удастся лишь к 1975 году. Но первый секретарь был непреклонен – результат ему нужен был сейчас, а не когда-то. Благо готовиться к грандиозному прыжку Хрущёв начал за год до провозглашения продовольственной задачи века.
А ведь спустя всего месяц после смерти Иосифа СТАЛИНА, казалось, ситуация с продовольствием пусть медленно, но верно налаживается. В апреле 1953 года председатель союзного Совмина Георгий МАЛЕНКОВ подписал Постановление “Об огородничестве рабочих и служащих”, снявшее ограничение в подсобных хозяйствах городов и поселков. Власти на местах были обязаны отвести дополнительные земли под индивидуальные и коллективные огороды рабочих и служащих. Параллельно люди стали держать птицу, мелкий скот и коров в мелких и крупных городах, продавая излишки.
Но уже летом 1956-го Хрущёв начал политику, направленную против личных подсобных хозяйств. 27 августа, в один день, были изданы 2 документа, нанесших страшный удар по приусадебным хозяйствам.
Первым был Указ Президиума Верховного Совета СССР “О денежном налоге с граждан, имеющих скот в городах”.
“Налог взимается по следующим ставкам за одну голову скота в год: за корову – 500 рублей, свинью старше двух месяцев – 150 рублей, овцу или козу старше года – 40 рублей, рабочую лошадь – 1 500 рублей, другой рабочий скот – 750 рублей, – говорилось в указе. – За каждую голову скота, имеющуюся в хозяйстве сверх одной коровы или одной свиньи, или двух овец (коз), налог взимается в двойном размере”.
Выход, чтобы не платить налог за домашнюю животину, предлагался один: необходимо было сдать ее государству. Продажу скотины другим гражданам или забой скотины в расчет не принимали.
Вторым документом (Постановлением Совмина “О мерах борьбы с расходованием из государственных фондов и других продовольственных продуктов на корм скоту”) запрещалось как в городе, так и на селе использование в качестве корма для личного скота и птицы продуктов, покупаемых в магазинах. Владельцев скота также обязывали, кроме налога, сдавать сельскохозяйственные продукты государству.
“Установить следующие годовые нормы обязательных поставок: с одной коровы – 400 литров молока, с одной свиньи старше двух месяцев – 20 килограммов мяса и с одной овцы или козы – 5 килограммов мяса, – говорилось в документе. – С каждой головы обязательные поставки молока и мяса взимаются в двойном размере…”.
Опять же, в случае продажи скота государству по заниженным фиксированным ценам налог отменялся. Даешь стране кулака
– Кусок свинины или молочный какой продукт, даже яичко из-под своей курочки – они ослабляют чувство привязанности и признательности гражданина к государству, – прокомментировал продовольственные инициативы наш современник, российский политический деятель Николай ТРАВКИН. – Как же так? Вырастил, продал или даже сам сожрал, не прося ничего у властей, ни льгот, ни денег – непорядок! Ощущение нужности государства и чувства долга перед ним не должны покидать обывателя ни при каких обстоятельствах. Он должен есть только с ладони власти.
Люди прятали кур и коров
Цель драконовских мер, инициированных Хрущёвым, была ясна – насколько возможно затруднить содержание скота в личных подворьях как в городе, так и на селе, тем самым вынуждая людей сдать скот государству.
Но люди решили по-своему. Они прятали коров и кур в сараях, скрывая их от взоров инспекторов, шнырявших по дворам в поисках животины. Другие действительно пустили кормилиц под нож, но мясо не сдали государству, а повезли на рынок. Эксперты утверждают: такого мясного изобилия советские покупатели не видели ни до, ни после.
Никиту Хрущёва рай на мясных прилавках вдохновил. Не исключено, что он реально полагал – его инициативы работают. А разве нет? Мяса-то просто завались. И в массы был брошен лозунг: “Держись, корова, из штата Айова!”.
На что народ откликнулся частушкой:
“Мы Америку догнали по удоям молока,
А по мясу приотстали – х… сломался у быка!”.
– Программа начала терпеть крах уже в первый год ее выполнения, – уверен декан исторического факультета Российской академии народного хозяйства и государственной службы Рудольф ПИХОЯ. – В 1958 году было принято секретное постановление ЦК КПСС по РСФСР, которым предписывалось начать, по сути, конфискацию скота в крупных населенных пунктах, рабочих поселках и райцентрах. Доходило до того, что свободно пасущуюся частную скотину хватала милиция, грузила в мотоциклетные коляски и везла сдавать государству. В 1959 году Постановление Верховного Совета РСФСР узаконило подобную практику. Результаты оказались прямо противоположными: производство сельхозпродукции не выросло, а резко сократилось.
Агитационный плакат конца 50-х годов прошлого века
Прощение после репрессий
Количество скота, находившегося на личных подворьях, оказалось настолько значительным, что уничтожение большей части его поголовья негативно сказалось на состоянии продовольственного обеспечения населения всей страны. С 1961 года в стране стали возникать перебои с мясом, молоком и маслом. Руководство страны не могло придумать ничего другого, как повысить цены на продукты. Это, разумеется, резко диссонировало со сталинской политикой, когда в послевоенные годы цены ежегодно снижались.
Весной 1962 года было решено повысить розничные цены на мясо в среднем на 31 процент, на сливочное масло – на 35 процентов.
В первый же день после повышения цен случился новочеркасский бунт, основной движущей силой которого стали рабочие электровозостроительного завода. По личному указанию Хрущёва выступление рабочих было подавлено силой. По официальным данным, 24 человека были убиты.
Уже через месяц после отставки Хрущёва власти страны отменили денежный налог с граждан, имеющих скот в городах. Но исправить ситуацию с потерянным поголовьем скота это уже не могло.
Личные подсобные хозяйства советских людей медленно возвращали из опалы. Лишь в 1981 году, на XXVI съезде КПСС, Леонид БРЕЖНЕВ признал:
“Основой социалистического сельского хозяйства были и остаются колхозы и совхозы. Но это вовсе не означает, что можно пренебрегать возможностями личных подсобных хозяйств. Опыт свидетельствует о том, что такие хозяйства могут быть существенным подспорьем в производстве мяса, молока и некоторых других продуктов. Принадлежащие трудящимся сады, огороды, птица – это часть нашего общего богатства”.
АКТОБЕ