Согласно военной стратегии
– Посмотри-ка, – протянул как-то мне бинокль лесник из Урыля. – Вон дорога идет через хребет. Ее называют “старая австрийская”. Не вздумай по ней ехать одна – пропадешь.
Почему старая, почему австрийская? И что в ней такого страшного, что нельзя отправляться в одиночку? Лесник только хмыкнул, для него все было очевидно. А вот для нас эта горная нитка трассы обрела ореол таинственности. И мы решили: в путь!
Алтай – не самые высокие горы, главная вершина Белуха – 4,5 тысячи метров. Но по обилию тайн, мифов и загадок Алтай (или с монгольского – Золотые горы) ничуть не уступает легендарным Гималаям. Чего стоит только сказочная страна Шамбала, вход в которую надеется отыскать каждый, кто отправляется в Прибелушье. Вот и старая австрийская дорога оказалась сплошной загадкой. Ни в областных музеях, ни в районном о ней нет никаких сведений. Мы собирали их по крупицам от старожилов, которые в свою очередь слышали что-то от своих отцов и дедов.
– Это была стратегическая дорога, – убежденно заявил житель Катон-Карагая Николай ВАСИЛКОВ. – Ее начали строить в Первую мировую войну, чтобы укрепить границу с Китаем. Дорога позволила перебрасывать армейские части и вооружение, а прокладывали ее пленные австрийцы, чехи, словаки, венгры. Они воевали на стороне Австро-Венгрии и массово сдавались в плен – не хотели идти против русских. Старики говорили, маршрут проектировал австрийский инженер, который раньше строил у себя в Альпах. Что стало с этими военнопленными, неизвестно, но трассу с тех пор так и зовут – “австрийская”. Она – символ трудолюбия. Представьте: без всякой техники, только кирками и лопатами пробили трассу через два огромных перевала, несколько рек и болот.
Стратегическое значение дороги подтверждает история Верхне-Иртышского пароходства. Именно от военного ведомства семипалатинские и усть-каменогорские пароходные компании получили первый заказ на перевозку людей и грузов. Дорога, соединяющая долину Бухтармы и приграничный Маркаколь, нужна была как воздух – быстрые маневры военных лучше всего остужали пыл любых притязаний соседнего Китая. На Маркаколе старики рассказали нам, что стройку вели просто бешеными темпами. Рабочие продвигались с двух сторон – навстречу друг другу. Все необходимые грузы поднимали на баржах вверх по Иртышу и Черному Иртышу. Уже в 1916 году по дороге началось регулярное движение. Сначала – на лошадях, затем – на грузовиках-полуторках.
Две с половиной тысячи метров над уровнем моря
– Ну вот она, старая австрийская дорога, – кивает в сторону гор наш проводник Виктор. – 70 километров, и вы на Маркаколе.
Серая гравийка вьется к хребту и теряется в складках скал. Перевал Бурхат. Вершина в снежных языках, под самыми облаками. Мурашки по коже, как подумаешь, что на этом склоне машина не впишется в поворот и лететь придется больше двух тысяч метров!
– С погодой повезло, – со знанием дела замечает Виктор. – Во время дождя опасно – камни сходят. У меня перед носом как-то упал килограммов в пятьсот. Если бы угодил в машину, я бы сейчас с вами не разговаривал.
Чем выше дорожные серпантины, тем ниже столбик автомобильного барометра. Воздух все прозрачней, еще чуть-чуть – и дотянешься рукой до неба.
– Видите, какие валуны, – кивает Виктор на обочину. – В человеческий рост, каждый с тонну. Весной они перекрыли весь проезд. Потом кто-то на своем тракторе расчистил. А вообще, никто за этой дорогой не следит.
Еще один вираж, и в глаза бросается высохший ствол над пропастью. На нем – приколоченный гвоздями еще советский автомобильный номер “99-99 ВКК”. Похоже, число из счастливых девяток для кого-то стало, наоборот, несчастливым.
– Это еще что, – говорит Виктор. – Дальше есть место “солдат кулаган”, по-казахски “солдат упал”. Кто-то из военнопленных, видно, во время работы сорвался с откоса. Еще есть история, как в советское время с перевала шло несколько тракторов. Зима, холодно. И один из шоферов решил сходить по нужде, причем не останавливаясь, прямо с трактора. Так и рухнул в ущелье. Остальные выскочили из машин, заохали, подумали: все, разбился насмерть. А когда спустились к нему, оказалось – жив! Этот тракторист долго лежал в больнице, потом купил на радостях лотерейный билет и выиграл машину.
Специально притормаживаем у “нехорошего” места. Под откосом на камнях до сих пор валяется остов разбитого трактора. Сопровождающий подводит нас к краю обрыва, где чуть не погиб его друг. Ехал весной на МАЗе, грунт подтаял и стал сползать вместе с машиной. Его спас только большой шоферский опыт. А на следующий день ему нужно было в город.
– Он не смог вести машину, – смеется Виктор. – Говорит: боюсь асфальта. Наши шоферы после дорог по скалам не знают, как ездить по ровным трассам.
Ни моста, ни брода
К полудню мы вползаем на самую вершину перевала Бурхат. Долина Бухтармы открывается отсюда с высоты полета даже не птиц, а самолетов. Фантастическая панорама! Воздух от запаха цветов и невероятной чистоты – вязкий, хоть ложкой черпай! Легендарная Белуха царит над землей в недосягаемой дали. Сегодня она открыла “личико”. Это хороший знак – гора расположена к нам. Увидеть Белуху – большая редкость, обычно две ее вершины затянуты густыми облаками. Мы кланяемся царице Алтая, и дальше в путь, впереди еще две трети австрийской дороги – Тарбагатайская долина, хребет Южный Алтай, Мраморный перевал…
– А сейчас, – говорит проводник, – наше путешествие может закончиться.
Дорога выскакивает на берег речки и… упирается в снесенный мост. Приехали. Мост, как выяснилось, снесен паводком. В прошлом году отремонтировали, но этой весной пришла большая вода, и мост снесло как игрушечный. Каждый водитель сам решает для себя: лезть в течение или разворачиваться обратно.
– Недалеко ферма, – ухмыляется Виктор, – так они иногда сутками трактор гоняют, утонувшие машины вытягивают.
Разглядываем рухнувшую конструкцию: опорам моста уже сто лет! Военнопленные делали их из лиственницы, каждую деталь фуговали и заполняли срубы камнями. За век с ними ничего не случилось – как стояли, так и стоят! Испытание временем не выдержала советская металлическая конструкция. А всего на австрийской дороге пять мостов! И все пять – в аварийном состоянии. Где-то полотно разорвалось, провалилось, где-то балки лопнули. Проезд по этим мостам смертельно опасен.
– Но все едут, – вздыхает проводник. – По этой дороге от Катон-Карагая до самого берега Маркаколя 90 километров, а в объезд 500. Это самый короткий путь в Бобровку, Еловку, Сорвенок, Урунхайку, Владимировку. На Маркаколе много сел, вот люди и рискуют жизнью. Никто за дорогой не следит, никто не приводит в порядок. Власть так “заботится” о своих гражданах.
Золотая вода
Ниже рухнувшего моста преградившая нам путь речка впадает в Кабу. Про воду этой горной красавицы ходят легенды.
– Самая чистая. Во всем мире всего две такие – у нас и еще в Лос-Анджелесе, – как-то доказывал лесник из Урыля. Речка действительно кристально чистая, в ее верховьях нет ни одной деревни, фермы или заимки. Загрязнять некому.
– Вода настолько прозрачная, что обманывает зрение, – поясняет Виктор. – Вот заводь, кажется, глубиной сантиметров двадцать. А ступишь в воду – с головой уйдешь.
Мы пробуем воду Кабы. Студеная, вкусная, из нетронутых родников Тарбагатайского хребта. В Лос-Анджелесе такой точно не найти, самая вкусная в мире вода – здесь, в Восточном Казахстане!
– Она еще и золотая, – улыбается проводник. – Если поискать, можно в речном песке крупинку золота найти. Только крупинку, не больше. Но в детстве от бабушки слышал, как однажды река сама вынесла самородок. 300 граммов!
На произвол судьбы
Мы прыгаем по речным камням, проверяем русло, меряем глубину. И с грустью понимаем, что должны повернуть назад. Без моста преодолеть эту речку можно только на тракторе. Звонкая Каба смеется над нами, она чуть ли не каждый день видит путников, вынужденных вернуться с полдороги. Старая австрийская дорога, брошенная на произвол судьбы, превратилась в бездорожье.
– Если ее сделать, сразу два района получат мощнейший поток туристов, – уже внизу втолковывает нам Николай Василков. – Маркакольский и Катон-Карагайский. Старая австрийская дорога – сама по себе чудесный туристический маршрут! По ней и сейчас буквально валом идут машины с казахстанскими и российскими номерами. Люди готовы платить большие деньги, чтобы увидеть Маркаколь и Прибелушье. И представьте, какое разочарование для них, когда после курчумской пустыни они натыкаются на снесенные мосты. Кажется, альпийские вершины рядом, рукой подать, но туристы вынуждены возвращаться несолоно хлебавши. Большой туризм придет в регион только вместе с хорошими дорогами. Власть и туристические деятели должны это наконец понять!
Каждая пядь этой дороги – история. У подножия Южного Алтая нам встретились курганы с каменными линзами, в ущелье Кабы – следы дикого зверя. Может, снежного барса? В Катоне, на Маркаколе, в Зыряновске, Риддере, Усть-Каменогорске до сих пор живут потомки тех, кто видел строительство удивительного пути в горах. Мы очень надеемся, что найдутся те, кто знает что-то о судьбе чешских, словацких, венгерских и австрийских пленных. Где они похоронены? Где могила солдата, упавшего в ущелье? Место “солдат кулаган” осталось, а имя его неизвестно. Тайны старой дороги ждут разгадок.
Усть-Каменогорск – Бурхат