Не хочу сломаться
– Действительно, травмы меня замучили, – говорит Евгений. – В прошлом году вроде бы неплохо начал играть, обыграл в Кубке Дэвиса австрийца Мельцера, который был в тридцатке мирового рейтинга, а тут – бах! Повторная операция по поводу паховой грыжи. И хотя сейчас чувствую себя хорошо, иногда эта травма дает о себе знать.
– Говорят, вы всерьез изменили свою подготовку.
– Я стараюсь регулярно вносить изменения в свои тренировки. Сейчас в мировом теннисе почти все игроки физически очень сильные. Но если раньше я работал конкретно над силой, толкал штангу весом 110 кг, то сейчас такие веса не поднимаю. Пусть вес будет меньше, зато больше серий и подходов. Но преимущественно концентрируюсь на теннисе.
– Раньше вы занимали высокие места в мировом рейтинге, теперь не очень. Но у вас были хорошие матчи в Кубке Дэвиса против Дениса Истомина, Юргена Мельцера. Что они вам дали?
– Понял, что есть еще порох в пороховницах! При этом четко осознаю: все зависит от здоровья. Поэтому сильно вперед сейчас не рвусь: не хочу сломаться. Лучше буду идти шаг за шагом.
– Игру с каким теннисистом считаете эталонной для себя на данный момент?
– Эталон не эталон, но это тот самый матч с Мельцером в прошлом году в Астане. До этого у меня с ним был равный счет – 1:1. Юрген меня знал, понимал, что, если поймаю кураж, ему будет непросто. Но он не ожидал, что я смогу его обыграть. Он настолько разозлился после того поражения, что поехал на крупный турнир и выиграл его! Спустя несколько месяцев мы пересеклись, он вспомнил тот матч и сказал: “Играй давай! Ты можешь”.
– Никогда не думали, что можете завершить карьеру практически в любой момент?
– Нет. Но когда у тебя было семь операций и ты шесть раз возвращался после них в спорт, возникает не самое приятное ощущение. Будто к тебе прицеплен пояс, ты бежишь изо всех сил вперед, а пояс тянет назад. И каждое возвращение на корт дается все сложнее. Меня здорово поддерживает отец. Он говорит: “Жека, ты еще можешь! Ты же молодой, посмотри на людей, которые до 35 играют”.
Цени, что имеешь
– Вы уже сами два года живете в новом статусе – отца.
– Да. Максиму два годика. Я хотел бы видеть его 24 часа в сутки, но не получается. Когда есть возможность, стараюсь брать на турниры его и супругу.
– Сына к теннису не приучаете?
– Ему нравится брать мои кубки, играть с ними и колотить о пол! Поэтому трофеи лежат на полочке. А вот ракетка у сына есть. Ему нравится смотреть, как я тренируюсь. Потом берет ракетку и начинает повторять мои движения.
– Как реагирует ваш сын, когда вы побеждаете или проигрываете?
– Если я выиграл матч, жена ему об этом говорит. Когда проигрываю, то просто не показываю свое разочарование. Честно говоря, после всех травм я понимаю: надо ценить каждый день, когда играешь без боли. Надо ценить то, что имеешь. Но желать, конечно, нужно большего.
– Правда, что вы серьезно изменили свое питание?
– Это смотря что назвать изменениями. У меня нет пунктика в духе “ем курицу только без корочки”. Есть нормальное здоровое питание, а вредные продукты вроде чипсов можно себе позволить только изредка – когда идешь в кино с женой, к примеру.
– А как питались раньше?
– В 17–18 лет не задумываешься над тем, что ешь. Схватил сэндвич с майонезом, запил колой и снова на тренировку. А становишься старше и понимаешь: энергии уже не хватает. Питаться надо правильно. Но порой поблажки делать себе стоит. Бывая в Казахстане, очень люблю поесть манты, бешбармак. В меру, конечно.
– Реально ли вернуться в Топ-50?
– Я мечтаю туда попасть. Но сейчас ставлю себе более реальную цель: войти в Топ-100. Если смогу сделать это после семи операций и шести камбэков, то смогу себе сказать: я молодец.