– Игорь Викторович, как вы оцениваете состояние геологической отрасли в Казахстане сегодня?
– Состояние удручающее, так как наше государство практически не проводит самостоятельного изучения недр, а лишь “проедает” достижения и находки времен СССР и дореволюционного периода. Лишь крупнейшие компании самостоятельно ведут доразведку месторождений и разведку глубоких горизонтов на отдаленную перспективу.
При хорошей изученности недр Казахстана существующие геологические службы не могут обеспечить поиски новых месторождений. В ближайшем будущем это скажется на экономике страны.
Жителям со школы твердят, что наша страна богата всеми элементами таблицы Менделеева. Богатства велики, но говорить, что у нас есть всё – преувеличение. Главный параметр – сравнение наших запасов с мировыми. Так вот, в масштабах мира у Казахстана нет крупных месторождений металлов. Кроме урана и хрома.
Республика занимает 2-е место в мире по запасам урана. У нас почти 12 процентов его мировых запасов. Это 629 тысяч тонн. Уран добывают на 16 месторождениях, в том числе это – Корсан, Южный Инкай, Ирколь, Харасан, Западный Мынкудук и Буденовское.
Казахстан в 2018 году занял 3-е место по добыче хромита – 4,6 миллиона тонн. Больше нас добыли ЮАР и Турция. При этом мы владеем 7 процентами запасов хрома – 227 миллионов тонн, а у ЮАР – 78 процентов. Это больше 3 миллиардов тонн.
– Как так? У нас же добывают много железа, алюминия, марганца, меди, цинка…
– В десятку стран по величине запасов Казахстан входит лишь по урану, хрому, цинку, железу, марганцу, титану, танталу и углю. Мы добываем относительно много меди (11-е место в мире) и золота (15-е место в 2020 году). При этом у нас явный дефицит драгоценных камней. Не торгуем мы бриллиантами, рубинами и изумрудами. В Казахстане почти нет добычи ювелирных камней.
В 2018 г. Казахстан занял 6-е место в мире по добыче и 8-е место по производству цинка. У нас 8-е место в мире по запасам железной руды (5 504 миллиона тонн), но 2-е место в мире по ее добыче.
По запасам и добыче марганца данные сильно варьируются. Мы вроде были на 9-м месте по добыче марганцевой руды. Но зато нас ставят на 4-е место по прогнозным ресурсам металла – около 500 миллионов тонн.
По добыче меди мы занимали 11-е место в мире и 13-е место – по ее запасам.
По запасам тантала республика занимала 10–11-е место в мире. Производит бериллий и тантал Ульбинский металлургический завод.
По запасам алюминия мы в 2011 году были на 14-м месте. Но в 2017 году заняли лишь 25-е место по его выплавке. С истощением Аркалыкского месторождения позиция Казахстана по алюминию будет только снижаться.
Зато по углю у нас всё хорошо: и по запасам, и по добыче мы уверенно держим 10-е место. У нас почетное 15-е место по добыче золота.
Иначе говоря, высокая изученность территории не означает, что Казахстан богат всем. Богатство недр – экономическое понятие, которое оценивается доходом от продажи и использования полезных ископаемых. Большинство находок слишком бедные и маленькие, чтобы получать от них доход. Либо существуют проблемы с технологией переработки бедных руд.
– В чем вы видите причину такой ситуации?
– Хорошая изученность страны обеспечила разнообразие минерального состава полезных ископаемых и обилие мелких месторождений и рудопроявлений. Это позволило геологическим властям пойти на подмену понятий и приостановить изучение недр.
Начнем с простого. Что такое месторождение? В мировой практике это скопление минерального сырья, которое выгодно разрабатывать. Заходим на сайт комитета геологии. Находим “Справочник месторождений Казахстана”. Он был обновлен в 2018 году.
В Казахстане месторождение – это скопление минерального сырья, которое изучалось, часто оценено и лишь иногда разрабатывается. В приведенном списке постоянно встречаются записи: "Нужны доизучение, предварительная разведка, доразведка, переоценка, поисковые работы". Комитет геологии не дает расшифровок о возможном или фактическом использовании в промышленности большинства “месторождений”. Хотя это важно, так как инвестора может ожидать различное непредвиденное развитие ситуации.
Самые большие списки “месторождений” приведены по железу, марганцу, титану, хрому, меди, золоту, свинцу, цинку и урану. Из самых крупных объектов там названы Жезказганское месторождение меди, Соколово-Сарбайская группа месторождений железа, часть месторождений бурого угля, несколько месторождений урана, полиметаллическое месторождение Риддер-Сокольное. Но многие из них уже выработаны. Или вот Аркалыкское месторождение алюминия. Уже было сообщение, что Торгайское рудоуправление в Аркалыке прекращает свое существование, так как месторождение истощено. На территории Казахстана множество заброшенных карьеров старых месторождений. Особенно эффектно выглядит на снимках из космоса территория Восточного Казахстана, где большинство месторождений начали разрабатывать еще до революции 1917 г.
В разделе “элементы-примеси” указан очень большой список полиметаллических месторождений, имеющих сложный комплексный состав руд. Для некоторых из них названы элементы с учтенными запасами, для других – перечень примесей, иногда есть лишь упоминание: “Руды Космуруна имеют обширную группу элементов-примесей”.
Сайт показывает, что многие из так называемых месторождений разработке пока не подлежат. Например, по нефриту в Жетыгаре указаны прогнозные ресурсы. Это означает отсутствие утвержденных запасов для проведения добычи. То есть опять есть данные, что нефрит есть, но даст ли доход добыча – никто не знает.
– Иначе говоря, комитет геологии, намеренно или нет, дает завуалированные устаревшие данные по недрам Казахстана ознакомительного характера. А все остальные строят вокруг мифы о несметных богатствах страны?
– Выходит, так. Есть такое рудопроявление меди Сатпаевское, для которого результаты бурения иностранных инвесторов не дали гарантии на наличие промышленного месторождения. Зато эту площадь комитет геологии смог продать предпринимателю по программе “Первый пришел – первый получил” под видом потенциального крупного месторождения.
Некоторые объекты обследовались по несколько раз на площадях, отданных инвесторам для разведки с последующей добычей. Очень хорошо описано мелкое “месторождение” меди Кызылчеку. Но пока ни один инвестор не рискнул пробурить даже одну скважину для разведки этого рудопроявления.
На сайте указано, что он обновлен в 2018 году. Разработка месторождения меди Ешкеольмес была прекращена в 80-е годы прошлого столетия, но на сайте об этом ни слова. Возможно, неактуальные данные выгодны для поддержания мифа о неисчерпаемых богатствах?
Теоретически у нас множество месторождений алмазов, алунитов, топазов, изумрудов. Но там есть только технические алмазы: это точки Кумдыколь и Шалкар. Большинство зерен здесь менее 50 мкм. Есть записи про недоразведанность и необходимость поисковых работ, но нет записей о рентабельности добычи.
Есть 6 точек минерализации топазов. Там они встречались при добыче иного сырья. То есть запасов и ресурсов нет, но мы думаем (!), что топазы можно еще найти. Указано месторождение Изумрудное. Но его тоже еще надо разведывать. А если нет предварительной разведки, нет и месторождения!
– Когда ситуация на рынке неясная, инвесторам обычно создают хорошие условия для работы. Как относится комитет геологии к мелким частным инвесторам?
– К частному бизнесу наш комитет относится предельно жестко, забывая, что разведка мелкого месторождения с комплексом сопутствующих исследований для утверждения запасов полезного ископаемого может обойтись инвестору дороже стоимости металла в руде. Требования к подсчету запасов преобладающих в Казахстане мелких объектов на грани рентабельности те же, как и к крупным месторождениям.
Самый показательный пример – разработка месторождений поделочных камней. Комитет геологии вроде бы заинтересован в их освоении. Но вся работа геологов опутана запретами. Вывоз камней из Казахстана без обилия справок, даже обломка кирпича, запрещен, чтобы не похитили ценности. А как можно похитить ювелирные камни, если в Казахстане их практически нет?
У нас, судя по списку, преобладают небольшие месторождения и рудопроявления поделочных камней. Во всем мире такие точки разрабатывает мелкий частный бизнес. В основном для производства недорогих украшений и создания школьных коллекций. Это – агаты, агальматолит, сердолик, нефрит, морион, горный хрусталь, яшмы и тому подобное. Но в Казахстане бизнес по поделочным камням сильно осложнен законом о запрете перевозок камней без нескольких справок. С осколками керна размером с половину спичечного коробка, которые я вез для изучения в лаборатории, меня не пустили на самолет, пока я их не сдал в камеру хранения для отправки машиной. Какой тут бизнес, если камни нельзя перевозить даже внутренними рейсами?
P.S.
Мнение, приведенное в интервью, – частное. Поэтому газета “КАРАВАН” обращается к комитету геологии министерства экологии, геологии и природных ресурсов с предложением высказать официальную точку зрения.
АЛМАТЫ