Многолетняя деятельность зарубежных эмиссаров (представителей радикальных группировок), нерешенность множества проблем социального и экономического характера, деформация массового образования – это лишь короткий список обстоятельств, присутствующих во всех без исключения странах региона. Такое мнение высказал известный российский ученый, востоковед и доктор исторических наук Александр Князев в статье для ia-centr.ru.
По мнению историка, в то же время сохраняющаяся за редкими исключениями относительная стабильность в этой сфере свидетельствует о том, что потенциал дестабилизации не столь уж велик. Вопреки множеству алармистских прогнозов на этот счет, звучащих с момента распада СССР и по настоящее время.
Впрочем, отмечает Князев, за это время изменились и факторы роста рассматриваемых угроз – к примеру, во всех странах региона выросло целое поколение собственных адептов радикальной среды, делающих существующее экстремистское подполье самостоятельным и не требующим активации извне.
"Если на протяжении 1990-2000-х годов можно было уверенно говорить о масштабной проповеднической деятельности религиозных радикалов из арабских стран, Турции, Пакистана, которой избежал, пожалуй, только Узбекистан, то сегодня в Центральной Азии преобладают уже свои лидеры радикализма, опирающиеся в основном на внутренние ресурсы и связанные с соответствующей внешней средой только идеологически.
Все это не означает отсутствия внешней составляющей в потенциале рассматриваемых угроз. Заинтересованные внешние акторы включают внутристрановые подполья в свои сети, сохраняя на них серьезное влияние. Происходящую на протяжении ряда лет вербовку граждан стран Центральной Азии в террористические структуры, действующие в Сирии и Ираке, можно считать масштабной репетицией распространения этого влияния. И нет абсолютно никаких оснований исключать возникновение проектов, подобных ИГИЛ , в других странах и регионах. К слову, уже очевидной становится трансформация ИГИЛ из некоего подобия государственной структуры с четко очерчиваемыми географическими границами в сетевую модель типа прежде известной "Аль-Каиды" (запрещена в Казахстане и ряде других стран. — Прим. ред.)", — пишет Князев в своей статье.
Эта модель, поясняет востоковед, подразумевает отсутствие четкой географической привязки и деятельность точечного характера по всему миру.
Князев также подметил, что Центральная Азия с ее готовыми подпольными структурами с точки зрения развития сетевой модели занимает свое далеко не последнее место.
"Навязываемая странам региона их западными партнерами практика возвращения членов семей боевиков из стран Ближнего Востока в страны их гражданства, в которой особенно преуспели Узбекистан и Казахстан, серьезно усиливает внутреннее радикальное подполье в каждой стране. Этих людей называют "жертвами обстоятельств", не принимая во внимание того факта, что не менее половины из них — это подготовленные вербовщики или же просто будущие участники подпольных ячеек в своих странах. Об этом уверенно свидетельствуют исследования, проведенные в ряде других стран, и вряд ли есть основания думать, что в странах Центральной Азии будет по-другому", — отмечает ученый.
При этом, подчеркивает эксперт, серьезные коррективы во все происходящее внесли и ограничения 2020 года, связанные с пандемией, создав новую и очень тревожную тенденцию: с закрытием границ в условиях пандемии и не имея возможности выехать в страны Ближнего Востока и Афганистан, радикальное подполье способно предпринять попытки организации террористических актов в местах постоянного проживания – в странах Центральной Азии и в среде трудовых мигрантов в России.