Хата с краю
На вопрос о том, согласилась бы она принять ключи от квартиры из рук акима Карагандинской области, если бы можно было повернуть время вспять и вернуться в 2013 год, выпускница детского дома “Асем” Виктория КИМ крепко задумывается. С одной стороны, арендное жилье, переделанное из кабинетов поликлиники, было единственным и уникальным шансом для 17 сирот обрести свой угол. С другой стороны, те мытарства, через которые им пришлось пройти за эти годы, – немалый “бонус” к арендной плате.
Напомним, 8 лет назад, накануне Дня защиты детей, пресс-служба акимата Карагандинской области раструбила на всю страну о щедром “подарке” главы региона, коим был тогда Бауржан АБДИШЕВ, 17 выпускникам детских домов.
Ключи вручали с помпой – под звуки фанфар, с цветами, на красной дорожке, выстеленной перед подъездом дома № 53а в 19-м микрорайоне шахтерской столицы.
Однако, как только торжественная часть мероприятия закончилась и Бауржан Абдишев укатил по своим делам, сироты столкнулись с неприглядной правдой жизни. А именно – чиновники тут же растолковали новоселам: 17 квартир, переделанных из кабинетов бывшей поликлиники за 114 миллионов тенге, сиротам отдают вовсе не в дар, а лишь “во временное пользование”, то есть на правах аренды.
Вчерашним детдомовцам, которым никогда не приходилось уповать на милость жизни, даже такая ложка дегтя не испортила настроения. Многие из них к тому моменту уже имели свои семьи, детей, а потому даже однокомнатные квартиры, переделанные из тесных помещений поликлиники, казались хоромами.
Но далее начались новые испытания. На протяжении почти полугода “осчастливленным” акиматом сиротам пришлось жить в свежеотремонтированных квартирах в качестве нелегалов. Всё потому, что чиновники не потрудились вместе с ключами выдать им хоть какие-то документы, подтверждающие право на проживание в этом доме.
– Мы не раз обращались в отдел ЖКХ, интересовались, когда выдадут документы, ведь к нам постоянно приходили представители коммунальных компаний: “Караганды жылу” и “Караганды су” с требованием составить договоры с компаниями-услугодателями, – вспоминает Виктория Ким, которую новоселы с первого же дня избрали старшей по подъезду. – Нас всё время кормили завтраками, а договоры найма выдали лишь в сентябре 2013 года, когда наш подъезд, в народе получивший прозвище “дом сирот”, отключили от электроэнергии, пообещав вскоре отключить воду и оставить без отопления.
И лишь после поднятой в прессе шумихи, под напором коммунальщиков, требующих, чтобы обитатели висящих в воздухе квартир могли открыть лицевые счета на оплату коммунальных услуг, акимат все-таки разродился долгожданными договорами аренды.
Коммунальный ад
Но на смену бюрократическим проблемам пришли строительные. Оказалось, что ремонт за 114 миллионов был сделан по принципу “золотая пуговица на драном кафтане”.
– Сразу же, как только мы въехали, начались проблемы, – качает головой Виктория. – С началом отопительного сезона рванули трубы, которые находятся над нашими потолками. Оказалось, там проходят трубы отопления и канализационные трубы верхних этажей. В подъезде под воздействием потока горячей воды температурой в 80 градусов обвалился потолок. Дышать было невозможно, весь пол залило кипятком. После потопа, когда я пошла мыть лестничную клетку, на кафельных ступеньках меня ударило током. Потом мне сказали работники КСК, что у нас под лестницей лежит кабель. Хотя по технике безопасности его там быть не должно.
И хотя, по словам Виктории, об аварии жильцы сразу же известили акимат, никаких мер по устранению неполадок “хозяином” квартир принято не было.
Практически сразу новоселы обнаружили, что перегородки между комнатами в квартирах – гипсокартонные, а между квартирами – шлакоблочные. Строители ставили их зимой, при отсутствии отопления, и они не просохли. Дорогостоящие обои, которыми были оклеены гипсокартонные перегородки, не могут скрыть эти щели и трещины.
А когда перегородки просохли, они осели, и из образовавшихся щелей полезли тараканы, жуки и пауки. Подоконники зимой представляли собой сплошную вентиляцию…
– Мы вызывали строителей, хотели узнать, можно ли перестроить эту квартиру так, чтобы она была теплой и безопасной. Оказалось, для этого нужно сносить стены и возводить их заново, поскольку перегородки между квартирами не связаны с другими стенами. Это всё равно, что шкаф, которым перегородили жилое пространство. Чиновники намерены выставить на улицу выпускницу детдома
Жильцы, совсем не уверенные в том, что когда-либо станут владельцами квартир, не рисковали делать капитальный ремонт. Лишь внесли некоторые коррективы, чтобы жить в нормальных условиях. А затем вызвали работника отдела ЖКХ, вместе с которым составили бумагу о состоянии квартир и подъезда, заактировав все неполадки.
Обязанности для бесправных
Из-за птичьих прав, на которых обитали в “доме сирот” выпускники детских домов, возникло противостояние с предприятиями-услугодателями и КСК.
– Как только заселились, мы увидели, что приборы учета электроэнергии на этаже отсутствуют, – рассказывает Виктория. – Председатель КСК сообщила, что наши счетчики вынесены на цокольный этаж и находятся под замком, поскольку мы не являемся владельцами квартир. Поэтому сверить показания, чтобы понять, почему одни платят в месяц за электроэнергию 2 тысячи тенге, а другие – 20, мы не могли.
В какой-то момент, говорят сироты, им пришли квитанции, в которых долг за электроэнергию достигал… 30 тысяч тенге!
– Когда пошли в “Караганды жылу”, нам сказали, что мы не являемся хозяевами квартир, поэтому разговаривать с нами не будут, – продолжает рассказ Виктория Ким. – Мол, ваши квартиры состоят на балансе у отдела ЖКХ, вот они могут запрашивать информацию. Пошли в ЖКХ, чтобы они разобрались, но им это было не надо. Мне сказали: “Мы ничего не обязаны, сами разбирайтесь”. А между тем почему при площади в 43 квадратных метра я платила за электроэнергию, как владелица трехкомнатной квартиры в элитной новостройке, мне было непонятно. Но председатель КСК в телефонном разговоре разъяснила: поскольку квартиры зарегистрированы не на частных лиц, а на организацию, то и платите вы по тарифам для юридических лиц.
До сих пор, по словам Виктории, доступа к общедомовому счетчику у обитателей “дома сирот”, арендующих свои комнатки, так и нет.
Пропишись, если сможешь
Сегодня в “доме сирот” живут и мучаются около 15 семей. Две квартиры пустуют – их жильцы получили по очереди другое арендное жилье и съехали. Единицы приватизировали “однушки” здесь.
Виктория Ким долго не решалась даже думать о приватизации, сопоставляя состояние жилья и ту цену, которую насчитали за нее сотрудники акимата.
– Мне выставили счет в 2 миллиона 237 тысяч тенге. Если бы это была обычная квартира в обычном жилом доме, меня бы эта сумма порадовала. Но, учитывая состояние квартиры и нашего этажа в целом, я считаю, что она завышена.
Тем не менее годы шли, сын и дочь Виктории взрослели, и задуматься о том, чтобы иметь хоть какой, но свой собственный угол, пришлось. Особенно после того, как молодая женщина лишилась прописки.
– Все эти годы я была прописана у знакомой, – объясняет Виктория. – Дети числились со мной, муж был прописан у своей мамы. Но недавно знакомая продала ту квартиру, где были прописаны я и дети, и перед нами встал вопрос о прописке.
Следуя логике вещей о том, что хозяином квартиры является госорган и он же должен дать разрешение на прописку, молодая женщина отправилась в акимат. В отделе жилищных отношений ей безо всяких возражений сообщили, что разрешение дадут, но… через 15 дней.
– Между тем в миграционной полиции меня предупредили, что если через 10 дней я не пропишусь где-нибудь, у меня будет сначала административное взыскание в виде предупреждения, а затем – штраф в 28 000 тенге.
Перспектива вычесть такую сумму на штраф из зарплаты в 70 тысяч тенге заставила Викторию действовать решительно. Поднажав на сотрудников отдела жилищных отношений, она добилась, чтобы разрешение на прописку ей выдали в тот же день. Но дальше события стали разворачиваться еще интереснее.
– В ЦОНе, куда я пришла с разрешением на прописку от акимата, мне сообщили, что адреса, указанного в документе, в базе данных не существует, – повествует Виктория. – Ему не присвоен регистрационный код адреса (РКА). Иду обратно в акимат, настаиваю на том, чтобы они сделали этот РКА-код сразу, тогда как они меня убеждают, что на это требуется 6 рабочих дней. Возвращаюсь в ЦОН. Там говорят, что теперь нужно сделать присвоение адреса моей квартире в центре по недвижимости. Звоню в отдел жилищных отношений. Их специалист вызывающе отвечает: “Это не моя обязанность!”.
По словам Виктории, зарегистрировать присвоение адреса в архитектуре ей также удалось только после препирательств с сотрудниками акимата. Но и на этом эпопея с пропиской не закончилась.
– Я иду в ЦОН, а там, открыв базу данных, сотрудница разводит руками: “В базе данных за указанной квартирой не числится право собственности”. То есть на балансе у отдела жилищных отношений моя квартира не числится! Ее как будто нет вообще.
Кого испортил жилищный вопрос?
Вернувшись по привычному кругу в отдел жилищных отношений, “счастливая” арендатор муниципального жилья услышала: “Чтобы зарегистрировать право собственности на вашу квартиру, нам потребуется как минимум 14 рабочих дней”.
– Это издевательство! – взорвалась Виктория. – Почему, выдавая сиротам жилье, акимат не потрудился должным образом оформить все документы? Ведь ежу понятно, что у сирот нет большого выбора с пропиской! И почему я должна платить штраф за просрочку регистрации, если меня не прописывают по вине госоргана?!
Эти вопросы в присутствии автора данных строк она задала представителю отдела жилищных отношений, ведущему прием граждан в городском акимате.
– Но мы же вам не отказываем, – уклончиво ответил чиновник. – Просто нужно подождать, пока выйдет постановление. Изначально ваше жилье состояло на балансе у отдела ЖКХ, но в 2014 году отдел ЖКХ был упразднен и созданы 2 отдела: отдел жилищных отношений и отдел коммунального хозяйства. А поскольку отдел жилищных отношений не был правопреемником отдела ЖКХ, нам никто не передал объекты недвижимости, которые состояли на балансе у отдела ЖКХ.
– Подождите, – удивилась я. – Вы хотите сказать, что не знаете, сколько государственной недвижимости в настоящее время есть в городе?
– Почему же, – неуверенно возразил сотрудник отдела жилищных отношений. – У нас есть список тех объектов, права на которые мы зарегистрировали. К нам так же приходили люди с обращениями, и мы оформляли документы по их заявлениям.
– Но наверняка есть объекты, жильцы которых не обращались к вам?
– Наверное, есть. Но такие обращения нечасты.
Обескураженные откровением чиновника, мы с Викторией покинули общественную приемную городского акимата. Она думала о штрафе, который по вине чиновников ей предстоит “вырезать” из семейного бюджета, а я – о бардаке в жилищном хозяйстве моего родного города. Но мои размышления – повод для следующей публикации.
КАРАГАНДА