Хотел в Ташкент – приехал в Алма-Ату
– Я приехал в Алма-Ату в 1966 году из Ленинграда после окончания знаменитого института имени П. Ф. Лесгафта, – рассказывает Виталий Ефремов. – Правда, оказался здесь случайно. Хотел ехать в Ташкент, где прыжки в воду были лучше развиты. Но в тот год в Ташкенте произошло сильное землетрясение, из-за этого там не смогли мне предоставить обычные стандартные условия. Мне же было только 23, и, помимо тренерской работы, я сам продолжал прыгать и собирался выступать на Спартакиаде народов СССР 1967 года.
– В Алма-Ате такая возможность появилась?
– Да. На той спартакиаде Казахстан сделал скачок с 13–14-го места на шестое. Но вскоре я понял, что совмещать выступления с тренерской деятельностью очень трудно. Решил сосредоточиться на чем-то одном. И в 1973 году уже был старшим тренером юношеской сборной Казахстана на Всесоюзных молодежных играх, которые прошли в Алма-Ате. Мы тогда заняли третье общекомандное место, спортивное руководство республики оценило этот результат, дав всем наставникам звания заслуженных тренеров Казахской ССР.
– За счет чего произошел такой скачок в результатах? Ведь в сборной республики выступали местные, а не приезжие ребята…
– Все началось с того, что старшим тренером сборной Союза стал москвич Василий Северин. Он очень серьезно относился к прыжкам в воду и начал их развивать в СССР. Раньше ведь они были на хорошем уровне только в Москве, Ленинграде, Тбилиси и Киеве. Все остальное – периферия. Северин приглашал тренеров и спортсменов на международные соревнования “Весенние ласточки” для обмена опытом. Там выступали великие прыгуны в воду. К примеру, трехкратный олимпийский чемпион итальянец Клаус Дибиаси. Он тогда был единственным в мире, кто “гасил” вход в воду. Наш Александр Гендриксон (первый казахстанский прыгун в воду – участник Олимпиады 1972 года в Мюнхене. – Прим. ред.) мне сам рассказывал, как не постеснялся и подошел к Дибиаси прямо в душе после тренировки, чтобы спросить, как он это делает. Клаус ему показал. Гендриксон вернулся в Алма-Ату и буквально за неделю научился “гасить” воду. Потом этим приемом овладели другие наши ребята и на чемпионате СССР среди юношей повыигрывали все что можно. На этой волне Казахстан продержался довольно долго.
Как “феномен” избежал ежовых рукавиц
– А как появился в Казахстане Сергей Немцанов?
– Он приехал в 1971 году из Фрунзе вместе с другим таким же парнем Лешей Величко. У Немцанова была сложная жизненная история. Его родители разошлись, и он воспитывался у бабушки. Сказать, что во Фрунзе ребята тренировались, можно было с большой натяжкой. В Алма-Ате тогда открылся республиканский интернат на Тимирязева. Сергей с Лешей списались с алма-атинскими знакомыми, спросив, нельзя ли им переехать к нам. Тогда тренер Галина Михеева села в автобус, приехала во Фрунзе и забрала обоих. Немцанов оказался настолько талантливым, что уже в 1973 году его можно было включать в сборную Казахской ССР на молодежные игры. Но Раиса Баранова, в свое время работавшая тренером в Караганде, а потом переехавшая в Минск, предупредила, что если Немцанов прыгнет, то она подаст протест. Чтобы выступать за республику, он должен был какой-то срок прожить в Казахстане. Но без Сергея мы тем не менее обошли белорусов, оставив их на четвертом месте.
– Прошло всего три года, и Немцанов уже поехал на Олимпиаду-1976 в Монреаль…
– Годом ранее он выиграл Спартакиаду школьников в Алма-Ате, причем победил и на трамплине, и на вышке. Я понял, в чем его феномен. Бедой советского спорта было так называемое “натаскивание”, или, другими словами, форсированная подготовка. Детей с 8–9 лет брали в ежовые рукавицы, начиная тренировать по-настоящему, и к 15–16 годам они уже “наедались” и просто не могли смотреть на воду. Поэтому юноши у нас были хорошие, а взрослые, как спортсмены, “умирали”. Немцанов избежал “натаскивания”, потому что во Фрунзе никто им серьезно не занимался. К Олимпиаде-1976 Сергей уже был в Советском Союзе известным прыгуном, но не считался спортсменом экстра-класса. Московская школа отвергала его по внешним качествам, конституции тела – она играет очень большое значение. В начале 1976 года в Саратове проходили межведомственные старты. Мы сидим спартаковским тренерским коллективом. Старший тренер Валера Крутов спрашивает Татьяну Петрухину, подготовившую первого советского олимпийского чемпиона в прыжках в воду Владимира Васина: “Видели, как прыгает Немцанов?”. “Да что там смотреть”, – отвечает она. “А вы все-таки посмотрите”, – не унимается Крутов. Минут через 15–20 Петрухина говорит: “Знаете, Немцанов – далеко не простой прыгун”. Она обратила внимание на его удивительную работоспособность. Обычно на тренировках многие после прыжка идут под душ, чтобы согреться, а уже потом снова поднимаются на вышку. Сергей же сразу после прыжка делал новый. Вот так в 1976 году он поехал на Олимпиаду первым номером сборной СССР.
Шум на весь мир
– Почему тогда в Монреале он не отобрался в финал и стал только 9-м позади партнеров по сборной СССР Владимира Алейника (бронза) и Давида Амбарцумяна (7-е место)?
– Вы представляете, какая была в Советском Союзе “накачка” перед ответственными стартами? Немцанову, очевидно, сказали, что он должен быть как минимум в тройке. А ему всего 16 лет. К тому же не смогла поехать в Монреаль его тренер Михеева. В общем, Немцанов потерял “гашение”, без которого оценки – не выше 6,5 балла.
– Почему Немцанов вдруг решил попросить в Канаде политического убежища?
– Из того, что он мне рассказал, я понял следующее. У него произошел конфликт с одним из тренеров сборной Анатолием Ларюшкиным. Тот пообещал устроить Немцанову обструкцию после возвращения домой. Сергей сказал в ответ, что сам ему ее устроит. Ларюшкин думал, что так можно обращаться со спортсменами высокого уровня. Немцанов остался в Монреале, а Ларюшкин из-за этого инцидента на 10 лет стал невыездным. Сергей не планировал заранее такой поступок, его просто вынудили. Немцанова надо было просто поддержать – ему только 16 лет, парню еще прыгать и прыгать. С возвращением Сергея на родину вообще была связана какая-то детективная история. Я слышал только разговоры, но они очень похожи на правду. В то время проходили матчи между советскими и канадскими хоккеистами. К ним был огромный интерес, раскупали все билеты, были завязаны большие деньги. И якобы наши хоккеисты отказались ехать в Канаду, если не выдадут Немцанова. Канадцы уступили.
– Как встретили Сергея на родине?
– Очень плохо. На него смотрели как на предателя, а один тренер по легкой атлетике в интернате даже ударил его. Несмотря на это, Немцанов выступил на следующей Олимпиаде в Москве и занял седьмое место, после чего ушел из прыжков в воду и больше никак не был с ними связан. Говорят, что Сергей начал выпивать, но переборол себя. Сейчас Немцанов живет в Атланте, у него своя станция технического обслуживания – СТО. Он не хочет контактировать ни с кем, в том числе с журналистами.
В плену однообразия
– Сейчас в мировых прыжках в воду доминируют китайские спортсмены, о которых в 1970-е годы ничего не было слышно…
– Китайцы запрыгали, потому что в стране этому виду уделили внимание, пригласили иностранных специалистов. И появился результат. Конечно, они работоспособны, но у них все-таки нестабильные прыжки, один из них обязательно “валят”.
– Вам вообще нравятся современные прыжки?
– Нет. Я соревнования уже даже не смотрю. За разведенные ноги оценка должна быть не выше пяти баллов, а прыжок считаться выполненным неудовлетворительно. Сегодня за такие прыжки ставят по девять баллов, объясняя это тем, что ныне крутят много оборотов, и все так прыгают. Но давайте те, кто прыгает с разведенными коленями, будут добирать баллы за счет сложности прыжка, а те, у кого небольшой коэффициент, получают более высокие оценки за чистоту исполнения. Тогда посмотрим, кто сильнее. А так сейчас все финалисты прыгают сложные, но одинаковые программы, что неинтересно зрителю. Как альтернатива появилась новая дисциплина highdiving, она дебютировала в этом году на чемпионате мира в Барселоне. Это прыжки с 27 метров, где в первую очередь ценятся фаза полета и красота прыжка.