“Прочитали в “КАРАВАНЕ” статью об ужасном положении стариков, находящихся в паллиативном отделении Центра оказания специальных социальных услуг № 3. Наш младший брат, Борис Дьяченко, с детства живет в ЦОССУ № 1. Хотим рассказать, как в этом центре относятся к больным людям.
Мы навещаем братишку постоянно. В ноябре прошлого года стали замечать, что он сильно осунулся. Спросили у врача, что это значит. Он сказал, что всё хорошо, просто Борис простыл. Медсестра добавила, что у него болит горло и он получает антибиотики.
В следующий наш визит брат температурил, его сильно трясло. Поев, он сразу ушел в отделение. Надо отметить, он всегда был крепким и энергичным, ему не сиделось на месте: помогал убирать двор, занимался спортом. Даже участвовал прошлым летом в соревнованиях по мини-футболу, которые проходили в Каунасе. Вернулся оттуда очень довольным. Так не вяжется с этим объяснение врача: “Вы же знаете: перелет, стресс …”.
О питании речь не шла. Наши родители умерли от рака, поэтому нашей первой мыслью было, не болен ли Борис онкологическим заболеванием. Однажды его состояние ухудшилось настолько, что нам позвонили из центра и попросили приехать. Поехала одна из нас, Светлана. Ее повели прямо в комнату брата, чего никогда раньше не было. И тут случилось такое, что далекому от темы человеку сложно вообразить: за несколько шагов до нужной двери на Светлану напали больные и в мгновение ока распотрошили приготовленную для брата передачу.
Они не просили еду, просто накинулись на нее. Лепешка – в крошки, яблоки разлетелись по полу, сумку удалось вернуть только с помощью прибежавших на зов медбратьев.
У нас был шок. Не столько от нападения, сколько от мысли, что люди могут быть такими голодными. “Питание, конечно, не очень хорошее, но что делать – везде кризис”, – сказали в центре. Странно: в последнее время на территории учреждения появились тренажеры – и кризис помехой не стал. Почему он так сильно отразился на питании? Конечно, тренажеры совсем не плохо. Но сейчас у обитателей центра просто нет сил, чтобы на них заниматься. Их бы накормить сначала!
В комнате Бориса было холодно, но он горел в жару и задыхался. Как выяснилось, ему уже откачали жидкость из плевральной полости, но она собиралась снова. На вопрос, почему его не госпитализируют, нам сказали, что ждут результатов анализов. Потом анализы пришли, а еле дышащий Борис по-прежнему оставался в ЦОССУ № 1.
“В больнице его всё равно не примут, – сказали нам. – Впереди выходные”.
К тому времени в груди у Бориса находилось 700 мл жидкости. Когда по нашему настоянию центр все-таки вызвал “скорую”, его сразу положили в стационар, а чуть позже – прооперировали. И поставили диагноз: туберкулез. Мы очень удивились: как можно заболеть туберкулезом и довести болезнь до такой степени, находясь под постоянным присмотром врачей? Значит, не было никакого присмотра! Переодевая брата в больнице, получили еще один шок. "За время карантина наши дети потеряли 10 килограммов”: как проходит проверка в Центре оказания специальных соцуслуг
Ногти на ногах Бориса и кожу ступней (до трещин!) “съел” грибок. Под волосами на голове оказалась короста…
Мы поехали поговорить с директором. Может, ей нужно открыть глаза на то, что происходит в учреждении? В первую очередь на то, как там кормят больных. Но сама директор нам сказала: “Вы знаете, как нам не хватает достаточного полноценного питания. Если раньше, например, мы давали банан на человека, то сейчас этот банан делят на троих”. Это как вообще? Другие родственники обитателей ЦОССУ № 1 не решаются что-то сказать, боясь сделать хуже. И мы бы боялись, но понимаем, что у нас уже нет выхода: брат вернется из стационара и может умереть от недостаточного питания. Мы, конечно, будем продукты приносить, но достанутся ли они ему? До болезни Боря прятал всё, что можно, в носки, чтобы у него не отняли.
Во время разговора с нами директор пообещала взять на контроль питание и уход за Борисом. Мы поверили ей, двадцать раз сказали “спасибо”. Но видим, что ничего не меняется. Сейчас Борис в Национальном научном центре фтизиопульмонологии. Никто из ЦОССУ № 1 за ним не присматривает. Его спихнули туда, даже не предупредив врачей, что он психически болен. Специалисты ННЦ сделали это открытие сами, когда брат вдруг начал буянить и попытался вскрыть себе вены из-за того, что ему всё время больно.
Жидкость в груди брата продолжает скапливаться. Хорошо, что у него есть мы. А если бы не было никого? Он даже смены белья не имеет – ничего ему не дали с собой, отправляя лечиться. Вообще, в ЦОССУ мы ему каждый раз привозим одежду, а ее у него всё равно нет. Когда он лежал от всех отдельно, мы привезли ему теплую кофту – и она тут же пропала. А то, что есть, – чужое, выцветшее, в противных катышках.
Еще нас поражает постоянная ложь персонала.
Спрашивая о самочувствии брата, мы всегда слышали в ответ, что у него всё нормально, всё хорошо. Пока не стало совсем плохо. Как-то по нашей просьбе его сняли на видео. Мы пришли в ужас: когда ему ногти последний раз стригли? Почему он такой обросший и грязный? Его, что, вообще не моют?
Сразу после нашего замечания прислали фото: Бориса искупали, побрили. А до того не могли? Представьте, как там живут сироты, за которых некому заступиться.
Светлана Отюцкая, Екатерина Кан, Алматы”
ОТ РЕДАКЦИИ. Надеемся, что руководство ЦОССУ № 1 прокомментирует письмо наших читателей.