У меня зазвонил телефон… Сколько историй у журналистов начинается с обычного телефонного звонка. На сей раз звонил мой товарищ Константин, начал он сразу с вопроса: “Ты знаешь, что на нашем местном кладбище (ныне официально закрытом) есть погребение генерал-лейтенанта Искрицкого Евгения Андреевича?”. Я, к стыду своему, не знал. Впрочем, не знал и того, кто это. Хотя мог местных ныне здравствующих и усопших генералов пересчитать по пальцам. Но в их числе Искрицкого не было. Товарищ рассказал, что, идя по дорожкам кладбища, случайно наткнулся на погребальный комплекс, который выделялся среди прочих и размерами, и рисунками на надгробных плитах, а затем уже и информацией на мемориальной доске: “Командующий 7-й армией РККА, оборонявшей Петроград в 1918–1919 гг.", генерал-лейтенант Искрицкий Евгений Андреевич. 1874–1949 гг. Начальник оперативного отдела 7-й армии РККА полковник Тарасов Владимир Иванович. 1887–1951 г."
Увиденное Константина заинтересовало. Надгробный комплекс был явно недавно установлен, вероятно, это сделали родственники или близкие погибших командиров. Хорошо, подумал Константин, было бы с ними встретиться, узнать об их судьбе. Но еще больше удивила моего товарища информация, почерпнутая из Интернета, и он не преминул ею поделиться: “В начале 1918 года генерал-лейтенант Искрицкий, до сего момента генерал-лейтенант Русской императорской армии, добровольно вступил в РККА, для того чтобы продолжать сражаться с немцами. Именно его 1-я красногвардейская бригада сибирских стрелков атаковала позиции германских войск 23 февраля 1918 года, а сегодня эта дата отмечается как День защитника Отечества.
То есть благодаря победе его войскового соединения над немцами 23 февраля 1918 года мы обязаны мужскому празднику, отмечаемому до сих пор! Представляешь! И о том, что родоначальник праздника погребен на шымкентском кладбище, кажется, не знают даже в России!”. Константин фонтанировал эмоциями. Да и было от чего. Сами личности царских-красных командиров были, если сказать легендарные – значит ничего не сказать. На их долю выпало столько, что другому не унести. Евгений Андреевич Искрицкий прослужил в РККА менее года. “Когда я поступил работать в Красную армию, еще не был ликвидирован германский фронт, поэтому считал возможным продолжать борьбу с немцами даже в рядах Красной армии. Только после того, как война приняла гражданский характер и на участке мною сформированной армии противниками с белой стороны оказались люди, с которыми я рос, воспитывался и служил при старом режиме, которых мог считать своими врагами, я понял, что не могу я, как командующий, быть водителем красных войск, и предпочел уйти со строевой работы на чисто академическую – науку”, – публикует материалы допроса генерала Искрицкого в своей работе “Голгофа русского офицерства в СССР” Я. Ю. Тинченко. Но Евгения Ивановича Искрицкого уход в преподавательство не спас от преследований.
12 апреля 1931 года он был приговорен к 10 годам ИТЛ, срок отбывал в СЛОНЕ – Соловецком лагере особого назначения. Освобожден досрочно по возрасту весной 1933 года – с ограничением проживания. Поселился в Орле, работал учителем в школах. Вторично арестован в 1937 году, приговорен к 10 годам ИТЛ. После отбытия срока наказания, в 1947 году, был освобожден и выслан в Казахскую ССР. По сведениям моего товарища Константина, Искрицкий после высылки в Казахстан 2 года проработал в чимкентской школе № 8, умер в 1949 году. Полковник Тарасов Владимир Иванович во многом повторяет путь своего командира, под чьим началом он и служил. Неслучайно офицеры погребены рядом.
Неожиданные результаты
Мой товарищ не ограничился полученными сведениями из Всемирной и всезнающей паутины и продолжил поиски родственников погребенных. В Казахстане не нашел никого с такой редкой фамилией. Искал через сайты телефонных справочников. Нашел телефоны десятков Искрицких – часть в Санкт-Петербурге, часть по всей России. Но, судя по биографии генерала, его дети работали преподавателями в питерских вузах и давно умерли. Тут уже меня осенило, что о мемориале может быть известно нашему местному мастеру по изготовлению надгробных сооружений Валерию КИСЕЛЁВУ. Он уже три десятка лет занимается этим ремеслом и, вероятно, знает всё об установленных памятниках. Встретились, разговорились, выяснилось много неожиданного. Как обычно, многое отдается на откуп случаю.
– Проходил по кладбищу этой дорожкой случайно и обратил внимание на старую могилу. С виду обычный памятник. Тоскливо видеть разрушающиеся памятники. А если осознаешь, что поправить некому, становится вдвойне печально. Прочитал кусочек доски мемориальной, который, слава богу, остался. Искрицкий. Набрал фамилию в телефоне и вытащил из Интернета такие сведения, что волосы дыбом встали. Голубая кровь, дворянин, генерал-лейтенант. Стало грустно. Подумалось, что, если это не поправить, в небытие уйдет. Завтра остаток доски потеряется. Рядом поставят пафосный памятник, а это захоронение сровняют с землей. И всё. Закончится память о человеке, – рассказывал Валерий.
Как потом он уже узнал из наведенных справок, памятник перенесли со старого кладбища в 1982–1983 годах. Старое кладбище действовало еще во время Великой Отечественной войны. На нем хоронили умерших в госпитале солдат. Похоронили здесь и красных командиров, генерал-лейтенанта Искрицкого и полковника Тарасова, по всей видимости, не особо вдаваясь в подробности их жизни. А Валерий продолжил бесхитростное повествование о том, как поговорил с коллективом. Совместно решили сделать памятник за собственные деньги, благо не новички и есть материал. Но сначала выкупили место, чтобы на него никто не мог претендовать.
– Хороший бетон залили и облицевали хорошим гранитом. И пошло-поехало. Мы сами всё делали: и эскизы, и всю конструкцию. Как получилось, сами видели. На наш взгляд, неплохо, – рассказал Валерий.
Я же не мог не спросить о возможной цене такой работы.
– Примерно 2,5 миллиона тенге сегодня будет такой памятник стоить. Но ни о чем не сожалеем. Мы не обеднели и не обогатились, зато дали дальнейшую жизнь истории, а это дороже любых денег, – просто ответил он.
Послесловие
Увидел, узнал и как-то поневоле возгордился своими земляками. Дескать, смотрите, вот какие мы, все вместе молодцы, какие удивительные ребята среди нас есть. Потом, после того как унял собственный щенячий восторг, стало как-то неудобно. Потому что задался вопросом: это они молодцы, а ты что сделал, чтобы память осталась среди живых? А ответить-то и нечего…
Сергей ПАВЛЕНКО, Шымкент