Тайна манит
Так случилось, что с самого детства Андрей Логвин ездил в экспедиции вместе с отцом-археологом Виктором Логвиным. Окончил исторический факультет Костанайского госуниверситета. Пытался работать в других местах, но через время все равно возвращался в археологию. Интерес к тому, что было в древности, брал вверх, и молодой человек, несмотря на трудные 1990-е годы, складывал в рюкзак все необходимые инструменты и отправлялся в широкие степи Костанайщины.
– В смысле археологии Казахстан – большой заповедник, мечта ученого, – рассказал “КАРАВАНУ” заведующий археологической лабораторией Костанайского регионального университета им. А. Байтурсынова Андрей ЛОГВИН. – Во всем мире нетронутых археологических памятников почти не осталось. Слышали о японцах, которые начали скупать отвалы предприятий по добыче природных ресурсов? Им технология позволяет извлекать полезные ископаемые, содержащиеся в отходах производства. Мировая археология занимается примерно тем же. Применяя современные технологии, извлекает из отработанных могильников и городищ огромное количество информации. Нам до этого далеко. Но все равно, чем дальше, тем более затратной становится археология. Если лет 50 назад можно было совершать открытия с лопатой в руках, раскопав часть дома, дом, одиночное захоронение, то теперь важно исследовать целый комплекс.
Сегодня в Костанайской области насчитывается более 1 000 археологических памятников. В основном это курганы и поселения. Часть из них археологи уже исследовали, но некоторые пришлось законсервировать.
– Не так давно мы делали свод памятников, и если раньше в Жангельдинском районе было известно о 16, то сегодня их уже больше 100, – отметил археолог. – В окрестностях Аркалыка таковых – 200, но многие еще до конца не задокументированы. Перед раскопками мы проводим археологические разведки. Для этого есть специальные методики, но чаще происходит разрушение кургана естественным или искусственным путем: размывает водой или разрушается техникой, когда ведутся работы по ремонту дорог или разработке карьеров. Часто помогают и местные жители. К примеру, могильник Бестамак нам показали селяне. Мы очень долго копали поселение Бестамак.
А на месте могильника стоял загон для овец, животные съели всю траву, раскопали верхний слой почвы, а потом ветер раздул ее, и артефакты оказались на поверхности.
Местный пастух передал в музей несколько горшков. Так информация пришла к нам, и мы начали его копать. Также было и с Халваем. Рудничане передали керамические сосуды. Мы выехали на место и увидели, что половина сооружения уже разрушена водами водохранилища, начали спасательные раскопки. Такая же ситуация была и с могильником Береговое: данные о нем и находки передали местные жители. Получилось так, что в этом году мы проводили работу на 2 объектах: на Каратомарах при плановом финансировании управления культуры и спасательные раскопки со студентами университета.
Ценность артефактов – в совокупности
Во время плановых работ на могильнике Каратомар археологи случайно наткнулись на неизвестное ранее погребение эпохи бронзы. Его обнаружили недалеко от поселка Береговое. Разрушающееся захоронение подмывала береговая линия водохранилища. Было решено провести срочные спасательные раскопки.
Найденное в них удивило участников экспедиции.
– Детские погребения встречаются довольно часто, но на этих раскопках необычным стало их количество, – пояснил Андрей Логвин. – Сразу несколько находились под насыпью одного кургана. Обнаружили в них керамические сосуды и бронзовые изделия. Здесь были в основном сожженные кости, скорее всего, проводился обряд кремации. Нашли и другие уникальные вещи, например, бронзовый нож, асыки, браслет, предмет, заменяющий гребень для лошадей, и берестяной сосуд. Такие находки до нашего времени обычно не доходят. Подобный сосуд из коры уже находили в этом же кургане в прошлом году. Обнаруженный артефакт пришлось пропитать специальной жидкостью из-за его хрупкости: детали буквально разлетались на ветру.
По словам собеседника, берестяному сосуду больше 3 тысяч лет. За это время органические материалы обычно полностью истлевают и рассыпаются, но этому повезло. Сейчас сотрудникам археологической лаборатории предстоит восстановить исторические детали, которые могут рассказать предметы. Для этого планируют пригласить специалистов, с которыми давно сотрудничают, из Челябинска или Екатеринбурга, по “бронзе”, может быть, из Тюмени.
– Очень долго мы копали могильник Бестамак эпохи бронзы в Аулиекольском районе, – добавил собеседник. – Там нашли более 170 погребений практически одного времени. И почти все экспонаты эпохи бронзы, представленные в областном историко-краеведческом музее, были найдены там. Очень интересный памятник, он дал нам много материала. Последние годы копали Халвай на Каратомарском водохранилище и могильник Каратомар. У каждого памятника – своя особенность, и даже два погребения в одном могильнике отличаются. К примеру, на Халвае очень хорошо сохранилась органика, в том числе дерево, кожа. Там мы смогли зафиксировать элементы крепления бронзовых наконечников на древко – кожаные шнурки. На Каратомаре нашли бронзовый сосуд. В эпоху бронзы в основном изготавливали керамические сосуды, бронзовые были редкостью, найденный нами оказался цельнолитой, а не клепаный.
По утверждению Андрея Логвина, археология как наука складывается не из каких-то отдельных артефактов, а из совокупности. И для археолога самое главное – изучить взаимосвязь артефактов между собой. И уже потом делать дальнейшие выводы о материальной или духовной культуре населения, которое оставило нам эти памятники. Найденные артефакты археологи сопоставляют с известными археологическими материалами сопредельных территорий Южного Урала, Центрального и Южного Казахстана.
На энтузиазме далеко не уедешь
Археология сейчас, да и всегда, была очень затратной. Сегодня финансирование экспедиций ведется из разных источников, но денег, как всегда, не хватает.
– Что-то выделяет университет, так как у студентов 1-го курса исторического факультета обязательной является практика на раскопках, и она оплачивается вузом, – отметил собеседник. – Что-то выделяет область, проводит конкурсы. Два года не участвовали в грантовом финансировании. Сейчас подали заявку на изучение эпохи неолита, периода появления первой керамики – это VI – V тысячелетие до нашей эры. Что-то мы уже знаем об этом времени, но еще есть очень много белых пятен. Чтобы их восполнять, нужно проводить постоянную работу, но если нет денег, нет и штата сотрудников. Когда начинаем какой-то проект, приходится искать археологов в регионе или в других областях.
Многие ученые, в том числе и археологи, живут от проекта до проекта или от гранта до гранта. Когда деньги заканчиваются, приходится команду распускать, и понятно, что часть из них назад в археологию не возвращается.
Молодежь в археологию не идет, остаются только энтузиасты.
Спасаем информацию
Время и природные стихии не жалеют артефакты, так же порой безжалостны к ним и люди. Хотя в стране давно принят и действует Закон “Об охране археологических памятников”. Он предполагает, что до начала строительных или горнодобывающих работ должны проводиться археологические изыскания, но всегда находятся люди, которые стараются эти требования обойти.
– На стадии проектирования при реконструкции дорог или разработке карьеров должны привлекаться археологи, – подчеркнул Андрей Логвин. – К примеру, в этом году до начала реконструкции дороги в сторону села Денисовка весь промежуток был исследован археологами. Но бывают и случаи, когда к нам обращаются, когда уже нарушена целостность или разрушена часть памятника. Так было и с одним из Тургайских геоглифов при реконструкции дороги. Спасти его не удалось.
А спасать артефакты и информацию, которую они хранят, приходится всё чаще. Поэтому в следующем сезоне костанайские археологи продолжат вести спасательные раскопки в Береговом. Тайны "Степной пирамиды": кто захоронен в кургане одного из районов Алматы
– Нужно спасать то, что разрушается, – добавил собеседник. – Найденное там позволяет получать новые данные для науки, делать дальнейшие реконструкции.
Кстати, именно реконструкции позволяют студентам исторического факультета увидеть целостную картину той или иной эпохи уже в учебной аудитории, которая расположена в самой археологической лаборатории. Здесь среди витрин с артефактами, найденными при раскопках, и проходят занятия.
– Витрины расположены в хронологическом порядке, начиная с эпохи неолита, – отметил археолог. – Всё копается вручную, после тщательно перебирается руками, в некоторых случаях грунт после еще и просевается. Здесь хранятся одни из самых первых керамических сосудов, найденных в регионе, они датируются VII и V вв. до нашей эры. Наши находки мы сравниваем с теми, возраст которых точно установлен для памятников с определенным возрастом. И на основе сопоставления делаем вывод. А в дальнейшем в процессе исследования проводим анализ, отбираем органику, отправляем ее в лаборатории, которые специализируются на определении точного возраста. К сожалению, в Казахстане таких лабораторий нет, поэтому материал направляется в Россию или дальнее зарубежье, где его исследуют с помощью радиоуглеродного метода.
Вот так, по мелким кусочкам, как сосуды, найденные при раскопках курганов и поселений, которые сначала собирают, после очищают, а затем, как пазлы, склеивают, собирается и дополняется история региона и страны. И чем уникальнее оказывается находка, тем сложнее найти ее аналоги.
КОСТАНАЙ