Недавно на портале Аbai.kz был опубликован материал под авторством Абил-Серика Алиакбара (Әбіл-Серік Әлиакбар), в котором он выразил мнение о двуязычном образовании в Казахстане.
В пример автор приводит то, как совсем недавно жители Внутренней Монголии, расположенной на севере Китая, выступили против отмены изучения монгольского языка в школах и даже отказались отправлять на обучение своих детей.
Как отмечает автор, против такой политики выступают не только родители и учителя, но и ученые. Профессор Южно-Монгольского университета Чогт Огоноса начал собирать подписи против «китайского культурного геноцида». «Мы позволяем казахстанским детям подвергаться русификации в школах»: обзор казахскоязычной прессы (1–7 сентября)
«В свою очередь мы, живя в собственной стране, находясь на независимой земле, позволяем казахским детям подвергаться русификации. Кто в этом виноват? Почему мы не извлекаем урок из «лингво-геноцида», который продолжается со времен царской, советской России?» ― задался вопросом автор.
Но что общего между ситуацией с обучением монгольскому языку в Китае и казахстанскими реалиями? Действительно ли, то, что казахские дети подвергаются русификации, можно назвать насущной проблемой? И насколько термин «лингво-геноцид» обоснован по отношению к двуязычной политике в нашей стране? На эти вопросы корреспонденту медиа-портала Caravan.kz ответил казахстанский эксперт, публицист и автор серии книг «Ситуативный казахский» Канат Тасибеков.
— В Китай я начал ездить очень давно – лет 10-15 назад. Я ездил настолько часто, что для меня стало проблемой менять паспорта – не хватало страниц для виз, — отметил г-н Тасибеков. – И вы знаете, меня всегда поражало то, каким образом китайские власти вольно держат представителей казахского и уйгурского народов. Я удивлялся тому, как китайское правительство не вмешивается в дела национальности, насколько льготные условия там созданы, работают казахские школы.
Кульджа – это городской уезд в Или-Казахском автономном округе Синьцзян-Уйгурского автономного района. Иными словами, Кульджа – это главный казахский город в Китае. На тот момент там работали казахские школы, было несколько телеканалов на казахском языке, выходили казахскоязычные газеты. Там я познакомился с председателем казахского терминкома. И удивился тому, что наш терминком не имеет никакого контакта с тамошним, учитывая, что там проживает 2 миллиона казахов. В педагогическом институте в Кульдже готовили преподавателей для казахских школ. Казахским семьям разрешалось иметь по двое детей в городе, когда китайским – по одному. То есть у казахов там были определенные привилегии.
Меня это очень удивило, потому что я знаю, что, как правило, любое государство стремится к монолитности, к сплоченности, и я знаю, что сами китайцы не представляют из себя единого конгломерата. На самом деле, там ведь проживает огромное количество национальностей.
Но что касается ситуации с Внутренней Монголией – это продолжение политики «закручивания гаек», которую мы наблюдаем последние годы. Взят довольно жесткий курс на китаизацию – такая крайняя мера.
Теперь для примера возьмем другого нашего большого соседа — Россию. В России нет казахских школ, и уже давно. Я очень много ездил в Россию, меня приглашали в Омск, в Тюмень – туда, где живут большие казахские диаспоры. И я скажу вам даже больше: в районах с преобладающим казахским населением нет не то что школ — уроков казахского языка.
Сделаю небольшую ремарку: на самом деле запрета на изучение казахского языка в России как такового нет. Но дело в том, что обучение может вестись только по учебникам, утвержденным министерством образования России. Но ни один учебник казахского языка на данный момент не прошел. Аналогичная ситуация с татарским и башкирским языками. То есть формально на их изучение запрета нет.
Это вопрос политического характера, и он должен решаться политическими средствами. Но сама политическая борьба подразумевает под собой некий профессионализм. Выдвинутые требования могут быть справедливыми, и должен быть шанс на их успех, должна создаваться почва, и должны работать подготовленные люди.
На сегодняшний день в Казахстане совсем не та ситуация, чтобы мы могли говорить о закрытии русских школ — это нонсенс! Это абсолютно не ко времени и, наоборот, сыграет только во вред. Кто этим занимается? Кто поднимает такие вопросы, что якобы у нас лингво-геноцид и насильственная русификация? Это люди, которые хотят прокукарекать, которые хотят создать политический капитал, не заботясь о целесообразности и последствиях, не думая о самой проблеме. Они хотят сделать себе имя громким заявлением – прокукарекать.
На самом деле, если вы поборник языка, то нужно выдвигать реальные политические требования. Нужно заниматься просвещением, пропагандой, развитием языка – это очень кропотливая работа.
Продвижение казахского языка – это труд всей моей жизни, но я против таких методов, которые идут лишь во вред. Конфронтация никогда не приносила пользы, она никогда не вела к чему-то конструктивному и полезному. Это в характере казахского народа – мы никогда не идем на конфликт. Мы стараемся решать вопросы мудро, полюбовно и ни в коем случае не насильственным путем – таков наш менталитет, — резюмировал Канат Тасибеков.