Речевой этикет облегчает жизнь
– Что значит “ситуативный” в названии вашей книги?
– Говоря на русском, мы больше импровизируем, говорим именно то, что в данный момент хотим сказать, на казахском же почти для каждой ситуации существуют стереотипы речевого поведения: вы купили машину – 100 процентов вероятности услышать: Өзің мініп, өзің тоздыр; в семье прибавление – Нәрестенің бауы берік болсын; похоронили родственника – Арты қайырлы болсын; вас поздравляют с Наурызом – Ұлыстың ұлы күні құтты болсын! Как, например, у англичан: при знакомстве с темой для первого общения в 99 процентах случаев будет погода. Склонность казахов к строгому соблюдению речевого этикета может существенно облегчить жизнь желающему скорее заговорить на казахском языке. Зная ситуативный речевой этикет, применяя заученные речевые штампы в определенных жизненных ситуациях, можно полноценно участвовать в общении, не сомневаясь в правомерности употребления именно этого слова или оборота. Употребление стандартных выражений поможет снять психологический барьер, так как человек начинает говорить на языке с первых шагов практически без ошибок.
– Можно ли так научить говорить?
– Именно так и учатся говорить. Невозможно заговорить, выучив определенное количество слов и правил какого-то языка, затем из этих слов, согласно этим правилам, строить свою речь. Мы говорим, повторяя услышанное и прочитанное от “носителей языка”. Так учатся говорить дети. Предположим, вы переехали жить во Францию. Отдали ребенка во французский детский сад. На следующий день он уже скажет первую фразу, через неделю заговорит, а через пару месяцев его речь не будет ничем отличаться от речи его французского сверстника. Ваш ребенок не учил отдельные слова, не учил правила – он просто повторял то, что слышал от других. Нельзя выучить язык, запоминая только слова, в языке обязательно есть нюансы. Например, в том же французском языке, когда спрашивают, будешь ли ты чай с молоком или без, можно услышать ответ: Avec petit nuage de lait (“C маленьким облачком молока”). Человек, учивший только слова, вряд ли поймет, что речь идет о том, чтобы добавить немного молока. В книге приведены примеры стандартных выражений, использующихся в различных жизненных ситуациях: это свадьба (құда түсу, құдалық и т. д.); похороны – (жаназа, ас); навещение больного; праздники, обряды и т.д.
О школьных методиках
– Для кого ваша книга?
– Целевая аудитория книги – взрослые русскоязычные казахи, те люди, которым уже трудно учить язык по учебникам, изучать склонения, спряжения, суффиксы и прочее, но тем, кто часто оказывается в ситуации, когда надо сказать тост, дать бата, выразить соболезнование на казахском. Однако я был приятно удивлен, что мои предположения о том, что русские охотно бы учили казахский язык, подтвердились. Убежден, что у неказахов нет неприятия языка, нет враждебности. Следовательно, незнание ими языка обусловлено отсутствием эффективной методики преподавания, изъянами учебников, пособий и словарей.
С казахского на русский и обратно
– О каких изъянах идет речь?
– Приведу примеры. Предположим, начал человек учить язык, первое, чему он должен научиться, – приветствие. Что он слышит вокруг? А, қал қалай? Он ищет в словаре слово қал и находит – родинка, родимое пятно… Только после того, как казахи ему подскажут, что это слово хал, которое произносится как қал, в словаре найдет, что хал – это мощь, сила, состояние, положение. Хотя, конечно, на первом месте должно было бы стоять значение – состояние.
Или взять слово понимать: словарь переводит как – аңғарту, аңғару, андау, байырқалау, ерделеу, пайымдау, түсіну, ұғу, ұғыну. Общеупотребимое түсіну в словаре почему-то стоит на седьмом месте. Если казаху легче разобраться в том, какое из значений слова лучше подходит, то для человека другой национальности это оказывается подчас неразрешимой проблемой. Работая со словарями, поражаешься небрежности их составления. Практически ни одно слово не переводится туда и обратно одинаково. То есть вы встречаете в тексте, предположим, слово қасқой. Словарь говорит вам, что это – вредитель, злоумышленник. Но если вам понадобится перевод слова на казахский, то словарь вам подскажет, что вредитель – это жау, дұшпан, зиянкес, а злоумышленник – зиянкес, қаскүнем. Қасқой где-то потерялся. Но если вы думаете, что в переводе жау, дұшпан вы встретите вредителя, то ошибаетесь. Дұшпан переводится как враг, неприятель, душман, недруг, а жау – как неприятель, противник, враг. Вредителя-злоумышленника среди них нет. Часто встречающееся слово шолжандық переводится как набалованность – этого слова нет ни у Даля, ни у Ожегова, ни в БСЭ. Наверное, речь идет об избалованности, догадываемся мы и находим перевод: избалованность как ерке-тотайлық, еркелік, сотқарлық, тентектік. Шолжандық здесь нет, а есть сотқарлық, которое имеет значение драчливость и тентектік – озорство. Слово мусор словарь переводит как ескі-құсқы, қоқым-соқым, қыл-қыбыр, сүек-саяқ, жарамсыз, қалдық, түкке алғысыз, а единственного, общепринятого значения слова мусор, как қоқыс, в словаре нет. Слово кенде словарь переводит как недостаток, нужда. В этом же словаре недостаток переводится как ақау, жетімсіздік, жетіспеушілік, кемдік, кінәрат, мін, мүкістік, тапшылық, таршылық, кемшілік, олқылық, а нужда – как ділгерлік, жоқшылық, мұқтаждық, зәрулік, қажет, қажеттілік, мүдде. Кенде потерялось, и это немудрено, так как кенде нужно переводить как лишенный, например, ақылдан абыройдан, білімнен, ума, авторитета, знаний.
Берите пример с английского!
– В Казахстане для творческой интеллигенции в 1993 году учрежден орден “Парасат”, но в словаре, вышедшем в 2002 году, слово парасат переводится как рассудительность, здравомыслие, здравый смысл. Выходит, в Казахстане ордена дают за рассудительность и здравомыслие?
Когда сталкиваешься с такими примерами, овладевает отчаяние. Попробуем сказать это на казахском. В словарной статье к слову өжеттік, которое переводится как бойкость, смелость, отчаянность, приведен пример употребления этого слова – көкейіме өжеттік ұялады со следующим переводом – мною овладело отчаяние.
Можно сказать, “кто хочет, тот ищет пути, а кто не хочет – тот ищет оправдания”. Я ищу пути, я стараюсь – ыждағаттанам. Ыждағаттану в словаре переводится как стараться, старание, а стараться – уже как тырмысу, тырысу, ынталану и уже почему-то іждағаттану. А недавно в одной книге встретил ыждаһаттану. Какой из этих трех вариантов верен? А как правильно писать – оқиға или уақиға, сөлпектеу или сөлпендеу, мұндай или бұндай, ештеме или ештеңе, дәнеме или даңеңе, дейін или шейін, бірдеме или бірдеңе, мансап или мәнсап.
Есть хрестоматийный пример с турецким языком: до Ататюрка он был перенасыщен заимствованиями из персидского, арабского, однако Ататюрк своей реформой упростил язык, сделав его понятным, простым, легко переводимым. Нам тоже стоит об этом подумать. Ведь существует же так называемый базовый английский, состоящий из 850 слов. Считается, что этого достаточно для обычной жизни. Нам сегодня нужно работать с языком в направлении его стандартизации, модернизации, унификации, разработать критерии для каждого уровня знания языка, тогда и появятся у нас люди, выучившие язык.
Шала и нағыз – две стороны одной медали
– Вам не кажется, что языковой вопрос разъединяет общество?
– Несмотря на все усилия, предпринимаемые властью, ситуация с государственным языком в Казахстане остается неопределенной. Помните, как у Олжаса – “старушка Азия в потрепанных одеждах вышла на перрон к европейскому поезду”. Так и сейчас поборники казахского языка в старомодных пиджаках, приехавшие из аулов, взывают к городским казахам в “брендовых” джинсах и маечках: “Бауырлар, ана тілі, ана…, тоқтандар, бауырлар!”. Но тем некогда – они опаздывают на самолет в Лондон. Тогда уже вслед им несется громкое: “О-о, шешен …”. Городские же, в свою очередь, негромко, культурные ведь люди, цедят: “Мамбеты”.
В язык уже вошли слова шала-қазақ и нағыз-қазақ, как в годы революции “белые” и “красные”, у каждой из группировок есть свои территории, телевидение, газеты. Однако большая часть “мирного населения”, которая не относит себя ни к “белым” ни к “красным”, говорит на языке, который еще не получил своего названия, как общеизвестные “пиджин” в Индии, или “базар-малай” в Индонезии, или как украинско-русский “суржик”, но уже делает заявки на получение статуса “шала-казахского” языка. Ситуация осложняется радикализмом нағыз и чрезмерным спокойствием шала, которые спокойно относятся к доминированию русского языка не только на производстве, но и в быту. Подспудно причиной этого спокойствия является знание, что русский язык в свое время заимствовал слова и развивался на основе тюркского языка, что языком русской интеллигенции в ХVIII–ХIХ вв. был французский язык и что онегинская Татьяна “выражалася с трудом на языке своем родном”. Они знают о государственных мерах по укреплению языка и считают, что нет причин для беспокойства. Нағыз-казахи считают, что меры недостаточны, что темпы низкие, что сфера применения языка остается ограниченной, что мы не состоялись как государство, пока у нас не внедрен государственный язык, что казах перестает быть казахом, не зная родного языка.
Шала-казахи казахский не предадут
– Как вы думаете, как будет развиваться казахский язык?
– Я считаю, что чтение стихов с подвываниями о горькой участи казахского языка абсолютно бесполезно. Надо учить язык самому, учить других, свою семью, свое окружение, совершенствовать терминологию, другими словами, каждому на своем месте делать конкретное дело. Незавидную долю казахского языка усугубляют клановость и коррупционность нашего общества. В советское время академические институты, отвечающие за развитие казахского языка, работали как кормушки по выдаче степеней, званий и так далее, тем более оценить их деятельность человеку, не владеющему языком, человеку вне системы не представлялось возможным. Сейчас же огромные средства, направленные на решение языкового вопроса, банально “распиливаются”. Вот о чем нужно митинговать.
Я твердо уверен, что русскоязычные казахи не откажутся от языка своих предков, от материнского языка. Большинство из них любят, уважают, гордятся казахским языком и живут со знанием того, что язык сохранится, так как есть его защитники. Сам Президент Казахстана служит гарантом защиты языка, государство предпринимает меры по его укреплению и развитию. Надо только перестать говорить о “стимулах” и вспомнить, что есть такое слово – намыс! (Честь, достоинство или стыд. – Прим. авт.)
Заграница нам поможет
– А где лучше всего учить казахский язык?
– Как ни странно, в Китае… Именно там можно полностью ощутить казахскую среду: посидеть в юрте, окунуться в быт наших предков. Тамошние казахи почти не говорят на английском и вообще не знают русского, так что перейти на удобный вам язык не придется. Плюс вы получите именно тот словарный запас, который употребим в обычной жизни.