Своими откровениями с нами поделились пациент Ахат Мендыбаев и его родные, пережившие самое страшное в жизни: угрозу смерти сына.
В одной из клиник Алматы я встретилась с мужчиной солидного возраста. Его глаза вдохновенно светились. Выяснилось, что еще пару недель назад он мог потерять единственного сына! Что пришлось пережить семье, прежде чем группа онкологов под руководством Марата Кузикеева вытащила молодого человека, что называется, с того света, трудно даже представить.
– Я сам из Петропавловска, пенсионер МВД, живу там и работаю в охране местной ТЭЦ, – рассказывает Кайрат Камалиевич МЕНДЫБАЕВ. – Сын с семьей живет в Алматы. Он и его супруга – студенты. Оба в этом году должны были окончить национальный университет по специальности “юриспруденция”. К сожалению, в декабре прошлого года Ахат неожиданно попал в больницу. Всё оказалось настолько сложно, что лежать пришлось поочередно в 3 клиниках. Это было настоящим испытанием!
Всё началось с опухоли в правом паху. Думали, гематома, потом заподозрили аппендицит. УЗИ и КТ ситуацию не прояснили. В январе опухоль стала бурно разрастаться. В феврале в первой клинике вырезали желчный пузырь. С того времени состояние Ахата постоянно ухудшалось, и я стал ездить в Алматы, как в соседнее село. В какой-то момент у него определили раковую опухоль правого семенного яичка.
– Диагностировали рак яичка 3-й стадии, семенома с метастазами в забрюшинную полость, – вступает в разговор АХАТ.
– Орган удалили и сказали, что нужна сложная операция, поскольку раковая опухоль разрослась и к ней добавилось внутреннее кровотечение, которое врачи остановить не могли, – продолжает его отец. – И еще медики предположили, что у сына, возможно, язва желудка…
– На самом деле это оказался всё тот же рак, – поясняет Ахат. – Метастазы зашли в желудок и 12-перстную кишку. И врачи уже не брали меня на операцию, потому что считали случай неоперабельным.
– Мы со сватом поняли, что теряем сына, – вспоминает отец. – Уже почти в шоковом состоянии стали обзванивать все медцентры и знакомых, чтобы найти опытного хирурга. А в это же время еще объявили карантин, и все специалисты ушли на удалёнку.
Было такое ощущение, что сына оставили просто медленно умирать.
И тут один из моих сокурсников назвал мне имя Марата Оразовича Кузикеева. Я сразу с ним созвонился, сообщил данные сына, и доктор согласился нам помочь.
– Доктора мне рассказали, что вы собирались на операцию в Германию?
– Ах, да! Еще в марте заказали в консульстве визу на выезд в Германию, договорились с клиникой во Франкфурте-на-Майне, втридорога купили авиабилеты.
– Тогда самолеты еще летали, но перелет стоил очень дорого, поскольку уже повсюду вводили карантин, – вспоминает Ахат. – Кстати, первые заболевшие коронавирусом прилетели именно из Германии. Консул долго держал наши документы, и, в конце концов, паспорта так там и остались лежать по сей день.
Потом мы думали вылететь в Корею или Россию. Договорились еще и с московской клиникой, получили приглашение. В Москву мы тоже не полетели. Потеряли много времени. А в это время метастазы разрастались с невероятной скоростью. На момент встречи с доктором Кузикеевым они уже заполнили всю брюшину, были в печени, легком, желудке, в области селезенки, кишечнике и 12-перстной кишке. И вот группа Кузикеева в срочном порядке взяла меня на операцию и все это зачистила.
– Около 8 килограммов пораженных тканей опухоли и гноя убрали врачи из брюшной полости, – поясняет отец.
– До того как попал к Кузикееву, я терял сознание, у меня были большие отеки, правая почка и мочеточник не работали, поскольку их пережало метастазами, – рассказывает Ахат. – Метастазы были настолько большие, что сдавливали многие органы. От боли я не мог спать, двигаться. А сейчас я сплю, самостоятельно хожу в туалет, кушаю и больше не теряю сознание.
– Вы так молоды, и вдруг оказались привязанным к больничной койке. Что ощущаете? Какие цели теперь ставите?
– Мне 24 года, и я еще много чего хочу успеть. У меня есть сын, ему 2,5 года, хотел бы еще детей. Целей много, главное – выдержать всё и выздороветь. Раз уж я пережил такое, вернулся как бы с того света, думаю, у меня всё получится. На выходные меня выпишут ненадолго отдохнуть дома, а потом предстоит еще длительное лечение.
– Хотя никаких гарантий на успех этой 6-часовой операции никто не давал, но с божьей помощью все прошло хорошо, – дополняет Кайрат Камалиевич. – Верили в успех, молили Аллаха о благополучном исходе. И эта вера нам помогает.
Слово доктору
– Марат Оразович, в чем был риск операции с такими обширными поражениями тканей?
– Эта огромная опухоль затронула многие важные органы: почку, 12-перстную кишку, брюшную стенку, нижнюю полу-вену, которая забирает кровь из ног и органов малого таза. Одно неверное движение, и… возможна гибель пациента. Риски потерять его на операционном столе от кровотечения были реальные. Сейчас о прогнозах заболевания говорить рано, пока мы провели оперативное лечение.
– Но как же вы решились взяться за такого сложного пациента?
– Цель нашей команды – помогать именно таким паллиативным больным, которые, кажется, уже обречены. Человек был с 4-й стадией рака. Он умирал. А мы дали ему шанс. Ну а само лечение рака яичка посредством химиотерапии бывает даже более эффективным, чем при других видах онкологии. Теперь хотим бороться за качество жизни парня. Сейчас он встает, ходит, он хочет жить, любить своего ребенка и свою семью.
– А почему 2 стационара до этого не смогли ему помочь?
– На своем уровне они выполнили задачи: один провел диагностику, второй удалил первопричину болезни, яичко. Но болезнь еще до них ушла далеко вперед. И к нам молодой человек попал уже с кровотечением и распадом опухоли, которая в животе проросла ему в почку, 12-перстную кишку и вызвала массивное кровотечение. Гемоглобин у него опускался до уровня 40 г/л, при норме 140 г/л. При более низком его уровне человек уже не может жить.
Потом из раны, где оперировали аппендицит, из-за распада опухоли пошел гной. Опухоль проросла в стенку кишечника и стала кровить. Гемоглобин снижался катастрофически, человек истощался и погибал от кровотечения. Именно так и убивает опухоль!
Конечно, наша команда хирургов-онкологов не является единственной и неповторимой. Нет. Но эти люди пришли за спасением именно к нам. И теперь пациент на ногах, сам себя обслуживает, питается. И, можно сказать, операцию перенес успешно. Теперь ему предстоит дальнейшее лечение, химиотерапия, которую прежде из-за кровотечения проводить было невозможно. Думаю, самое страшное уже позади.
Рак убивает метастазами
Теперь Ахату Мендыбаеву предстоит 6 недельных курсов химиотерапии с промежутками в 21 день отдыха между ними. Всё будет длиться около полугода. И это тоже своеобразное испытание. Как жить после онколечения? Советы врача
– Ну а с учебой потом разберусь, – планирует молодой человек. – Этот год я закрываю онлайн, потом каникулы. Думаю, за лето получу весь курс лечения и, даст Бог, в сентябре вернусь на учебу. Я ведь отслужил в армии, в мотострелковых войсках в Отаре и Ушарале. В жизни не думал, что могу так тяжело заболеть. Никогда ничем не отличался от других, спокойно проходил все медосмотры, не пью, не курю. Всегда занимался спортом, следил за своим телом, качался. Позже в звании сержанта служил в полиции. И мне всегда было интересно знать всё о законности, правах человека, потому и стремлюсь получить юридическое образование.
– Смотрите, как ведет вас судьба: коронавирус не пустил в Германию и Россию. Вы остались среди своих родных. Вас спасают свои врачи. Видимо, это не случайность? Дома и стены помогают?
– Конечно! – восклицает отец Ахата. – Еще мы хотели бы поблагодарить всех врачей клиники во главе с Маратом Оразовичем: Кудияра Токтарова, Талгата Худайбергенова, Элеонору Махпирову, Серика Ержанова и весь медперсонал. Такое внимание нам оказывали! Сын жил, как дома. И еще я благодарен своим родным, особенно свату и моим коллегам в Петропавловске, которые поддержали нас. Без их моральной и материальной поддержки, как бы мы справились, даже не знаю. Думали, потеряем сына. И хотя шансы, что он выживет во время операции, были минимальными, но другого выбора у нас не было. И, слава богу, мы спасли нашего сына!
АЛМАТЫ