По прошествии времени Александр написал книгу “Бродячие дюны”, которая недавно вышла в свет. Для Синельниковых пустыня – это эликсир жизни, куда они возвращаются вновь и вновь. За плечами двух уральцев почти все пустыни мира: Сахара, Нубийская, Намиб, Атакама, Калахари, Чалби – в Африке; Калифорнийская и Мексиканская пустыни – в Америке; Виктория, Гибсона и Большая Песчаная – в Австралии; Кызылкумы, Аккумы и Нарынкумы – в Казахстане.
Пеший марафон по пескам Западной Сахары – это продолжение исследований нашей планеты и испытаний собственных физических возможностей братьев-близнецов. О своих впечатлениях об африканской Сахаре Александр Синельник рассказал корреспонденту “КАРАВАНА”.
– Сахара – один из самых жарких регионов планеты. Как вы готовились к этому путешествию и как она вас встретила?
– В Сахаре с декабря по февраль наиболее благоприятный период для любых путешествий. Поэтому мы выбрали это время для пешей экспедиции. Как встретит вас та или иная пустыня, зависит от вашего отношения к ней. Если она вам нравится, значит, Сахара вас поймет и примет. Но беспрерывно палящее сверху солнце безжалостно, как и сама пустыня, жара плюс 45 градусов, в тени – плюс 35, хотя тени здесь почти нет, так что и ночью не успеваешь остыть и отдохнуть! Надо родиться бедуином в этих краях, чтобы организм понимал круглосуточный жар. А нам говорят, что будет еще жарче, только куда еще-то!
Но самое дикое, что круглые сутки нас донимали мириады противнейших мух, которые облепляют лицо, лезут в рот и глаза, заползают в уши, не дают отдыхать, готовить пищу и пить воду.
Мы уже терпели однажды таких же насекомых в пустынях Австралии, но здесь, в Западной Сахаре, мух больше в тысячу раз!
– Как реагировали местные жители на ваше появление в Африке?
– Жители Западной Сахары нас встречали по-разному. Марокканские арабы относились настороженно или с безразличием, а представители народа сахарави встречали дружественно. Были и встречи с подозрительными людьми в глубинных районах пустыни. Однажды среди ночи джип, светя фарами, полночи кружил недалеко от места, где мы остановились на ночлег. Было явно видно, что они искали нас, видимо, заметили днем и решили напасть.
Пустыня удивительным образом укрыла и сохранила от этой банды, так что всё обошлось, и мы не попали в плен. Хотя и взять-то у нас особо было нечего.
Впрочем, путешественники иногда пропадают в тех районах, и потом за них требуют выкуп. Так что нам повезло, что всё обошлось.
В другой раз на нас напали средь бела дня в полной глуши, в 50 километрах от города Бахадура. Неожиданно на горизонте появилась группа из 4 местных парней. Казалось, это вовсе не повод для беспокойства, так как в пустыне, наоборот, встретить человека – такая редкость, что каждый встречный считается подарком свыше. Четверо подошедших парней вначале вели себя вполне адекватно, даже завязался разговор, но потом они попытались ограбить нас, начали отбирать ценные вещи, вцепились даже в обручальное кольцо Сергея, когда увидели, что оно золотое. Пришлось дать в морду. Неприятный случай.
– Говорят, существует пустынный вирус, от которого сложно избавиться и который так и тянет к себе?
– Увлечение пешими походами началось еще в десятилетнем возрасте, только тогда это были казахстанские степи. Ходить помногу – это врожденное свойство человека, ведь раньше, до того, как появились автомобили, люди преодолевали большие расстояния пешком. Нам с братом захотелось пройти максимально длинный путь, благо территория Сахары весьма велика и жизни не хватит, чтобы обойти всю эту большую пустыню. Наш путь пролегал по Западной Сахаре в зимнее время. Мы вышли из города Эль-Аюн и завершили странствие неподалеку от городка Бир-Гандуз. Мы то уходили вглубь пустыни от океанского побережья, то снова выходили к поселкам вдоль океана для пополнения водных запасов. Так ветка маршрута вытянулась с севера на юг на 1 000 километров. По Сахаре до нас совершало пешие и караванные походы множество людей еще до нашей эры. Это были берберские народы, туареги, арабы, позже – французские и британские путешественники.
– С какими трудностями пришлось столкнуться?
– Я бы сказал, что безлюдная пустыня и мерное передвижение по ней, наоборот, делают человека сильнее и выносливее, в отличие от больших городов, где мы вынуждены выживать, вот где полное истощение – и духовное, и физическое. А трудности, конечно же, появляются и во время ходьбы по Сахаре. Это и натирание мозолей, поиск воды, песчаные бури и прочее, но это же опыт и знания. По поводу самочувствия скажу, что несколько раз бывало так, что мы почти теряли сознание, падали в песках без чувств от усталости, жары, перенапряжения!
– Остаться в пустыне без воды – значит погибнуть, как решали проблему с водой и питанием?
– Важно проложить маршрут от колодца к колодцу, от оазиса к оазису, от одного населенного пункта к другому, чтобы была возможность пополнять запасы воды и продуктов. В наше время налажено производство сухих сублимированных продуктов – каши, супы и пр. Мы брали с собой тот запас пакетов, который нам необходим на весь путь.
Для переноса воды на большие расстояния приспособили тележки, которые сами и волокли, каждый тащил с собой как минимум 40 литров воды, не считая всего остального снаряжения.
Мы проходили примерно по 30 километров в сутки, затраты воды в сутки составляли около 4,5 литра, потому что сорокаградусная жара просто изнуряла. Но каждый раз, приближаясь к населенному пункту, мечтали вдоволь напиться воды и наесться обычной натуральной пищи.
– Какой из африканских городов или населенных пунктов вам больше всего запомнился?
– Мне, с юности увлеченному архитектурой кочевых народов, более по душе какие-нибудь удаленные от всего мира оазисы и забытые селенья в глубине Сахары: там есть что посмотреть и изучить. Более всего нам запомнился Эль-Аюн, столица бывшей Западной Сахары, ныне оккупированная Марокко. Когда мы стартовали оттуда, это был захолустный городок, но когда мы вернулись, он показался центром цивилизации и культуры.
Есть еще посреди пустыни великий и могучий загадочный город Бир-Анзаран. У этого города нет ни начала, ни конца! Поселение в реальности существовало, но отсутствовали его четкие границы.
Редкие черные шатры, раскиданные в радиусе 10 километров, военная часть, артезианская скважина – это и есть Бир-Анзаран. Первым делом военные проверили у нас документы, записали все мыслимые и немыслимые данные – даже количество детей у каждого! Вокруг – сотни кочевников и огромное количество танков, а также валяющиеся патроны и снаряды. Водонапорная башня только успевает накачивать воду из глубин вечных песков. Офицер марокканской армии удивился нашему появлению из ниоткуда, заявив, что в Бир-Анзаране русских не было со времен гонки “Париж – Дакар”, а уж пешком сюда никто никогда точно не забредал!
– Пустыня очень коварна, есть риск потеряться и сгинуть. Вам было страшно?
– То, что пустыня коварна, я бы так не сказал! Надо изучить ту пустыню, куда ты следуешь, надо проникнуться к миру пустынь доверием, попробовать вслушаться в её ритмы. Знакомство с пустынями началось у нас в 2003 году, когда мы командой на мотоциклах “Урал” пересекали Сахару в восточной ее части, вдоль берегов реки Белый Нил.
Потом мы преодолели австралийские пустыни – Викторию, Гибсона, Большую Песчаную пустыню на мотоциклах “Иж”, с 2006 по 2008 год мы пересекли Кызылкумы, Сирийскую, Ливийскую Сахару, Чалби, Калахари, Намиб.
Так что с пустынями мы были знакомы не понаслышке. Иногда пустыня вселяла в меня почтенный трепет, страх. Это естественно для человека, это инстинкт самосохранения; надо уметь преодолевать свои фобии и страхи. С этим приходят опыт и знания, а с таким багажом каждый новый маршрут уже легче. Сахара – это не только сказочные и чарующие ландшафты, которые способны предстать порою в обманчивом свете перед теми, кто впервые восхищенно созерцает ее великолепие из окна надежного автомобиля или иллюминатора самолета; это беспощадная стихия, вобравшая в свое лоно тысячи жертв. Семейная пара из Испании добралась на велосипедах до моря своей мечты — Аральского моря
– Известно, что некоторые регионы Сахары остаются заминированными. Вы об этом знали и как решали этот вопрос?
– В заминированных районах лучше идти по проторенным тропам и дорогам, не отклоняясь в стороны. Действительно, вся территория Западной Сахары представляет собой огромный единый военный полигон, испещренный сооружениями, ограждениями, заслонами, запретами, переполненный военным железом и, главное – минами. Если в монгольской пустыне Гоби человек свободен, как птица в полете, как верблюд в походе, то в Западной Сахаре идти куда угодно просто не получится. Скорее всего, подорвешься на противопехотной мине, и твой земной путь закончится! И эта тяжкая психологическая нагрузка, как повинность, страх подорваться на мине, довлеет над ходоком в Западной Сахаре и оказывается не менее тяжелой, чем физические, нагрузкой.
Борьба со страхом перед противопехотными минами прекращается, только когда ты оказываешься на какой-либо проверенной колее, трассе или в городе.
Природа – это синоним свободы, и страшно, что она превращена людьми в несвободу посредством минирования огромных пространств.
По ходу передвижения перед нами вставала серьезная проблема перехода остатков прежних пограничных бермов, так называемой “марокканской берлинской стены”, которая была заминирована при строительстве в 1970–1980-х годах на всем протяжении и до сих пор вряд ли была полностью разминирована. Переходы сквозь эти старые стены известны, но проходить через них – это значит тратить дополнительные силы и удлинять путь. Но другого выхода нет – с противопехотными минами уж никак не договоришься!
– Как реагировали на ваше появление власти африканских государств?
– Чаще всего они относятся настороженно, с недоверием и непониманием. Это касается почти всех стран. Где бы мы ни шли, у всех возникает вопрос: зачем ходить пешком?! В Сахаре у нас произошел не очень приятный случай.
Через двое суток после старта экспедиции нас арестовали при попытке пересечь гигантский 100-километровый ленточный транспортер для погрузки фосфатной руды на суда-рудовозы в пустыне Сахара.
Обойти это чудо цивилизации нереально. На западе бегущая лента упирается в Атлантический океан, в порт Эль-Аюн, а на востоке транспортер начинается в том самом знаменитом месторождении фосфоритов Бу-Краа в начале горной местности в Западной Сахаре. Кстати, именно это месторождение и было одним из поводов для страшной войны между официальным Марокко и Фронтом Полисарио в 70-е годы XX века. В наши планы не входило идти вдоль океана или обходить огромные рудники, так как там всё засыпано ядовитой фосфоритовой пылью, носящейся в округе на десяток километров. Кроме того, через рудники проходит современная граница территории Марокко и Фронта Полисарио, так что обойти этот район пешком просто невозможно. Нас арестовали и продержали 5 часов в полицейском участке.
Потом посадили в джип и вывезли из пустыни к берегу Атлантического океана, на асфальтированную трассу – и бросили.
Как говорится, начинай всё сначала!
– По итогам своих путешествий по пустыням вы написали книгу. У вас сложилась собственная философия по отношению к пустыне?
– Пустыни и одиночество всегда способны вас настроить совсем на иные лады, не как в суматошной жизни городов, где человеку некогда заглянуть в себя – слишком много помех. Тихий и суровый мир пустынь не для каждого, но тот, кого очаровала раз и навсегда пустыня, будет вновь и вновь искать возможность отправиться туда. Это как глоток свежего воздуха после отравленного цивилизованного мира. Люди разучились слышать голос собственной души, а безмолвная пустыня способствует внутреннему самоуглубленному созерцанию.
– Какие пустыни вы бы еще хотели пройти?
– Сахару в центральной ее части я бы прошел. Но, к сожалению, политическая обстановка в таких закрытых странах, как Алжир и Ливия, остается непредсказуемой и по-прежнему нестабильной. Также есть в мечтах в пятый раз попасть в пустыни Намиб и Калахари. Да и зов австралийских пустынь всесилен. Всё в руках Бога!
УРАЛЬСК