“Караван” уже рассказывал о ситуации в восточно-казахстанском селе Черемшанка (“Ни яйца, ни курицы”, №22 от 3 июня 2011 г.). Еще полтора года назад областная власть могла спасти фабрику. Цена вопроса – 100 миллионов тенге. Если бы в тот момент государство вложилось в предприятие, помогло бы с финансированием, сегодня фабрика, скорее всего, действовала бы в обычном режиме – снабжала город яйцами и курятиной, давала постоянную работу большому селу…
Однако чиновники выбрали иной сценарий. И два месяца назад суд признал ТОО “Птицефабрика Капитал” банкротом. Перед тремя сотнями птичников, которые до последнего держались за родное производство, встал вопрос: как жить?
В областном акимате черемшанцев, помнится, заверяли: не бросим, поможем.
Мы решили своими глазами увидеть, как держится село, оставшееся без основного производства.
Помощь с сюрпризом
По данным сельского акимата, из примерно 300 рабочих, числившихся в последнее время на птицефабрике (для сравнения: в начале 90-х годов – 1200 человек), до сих пор не уволились около 280. Другими словами, люди не нашли новую работу. Около 50 сельчан согласились работать на Риддерской горно-обогатительной фабрике, но уже через месяц 10 человек уволились. Не выдержали. Низкооплачиваемый тяжелый труд во вредных условиях, в смену, с двухчасовой тратой времени на дорогу – это даже для закаленных черемшанцев чересчур.
Сейчас в селе пробуют запустить специальный автобусный маршрут в Риддер, чтобы желающие могли самостоятельно искать работу. Но все и так понимают: рабочих рук не хватает только на “Казцинке” – на рудниках, горно-обогатительной фабрике, цинковом заводе. Ну какие, скажите, из птичников горняки и металлурги?!
– По программе “Занятость-2020” можно вроде взять кредит на развитие дела, – рассказал аким Черемшанского сельского округа Петр ГРОХОТОВ. – И условия хорошие, и процент низкий. Но при оформлении хоть и заверяли, что кредит беззалоговый, все равно требуют внести залоговое имущество. Плюс каждый получатель кредита обязан вступить в кредитное товарищество и положить на его счет 10 процентов от суммы. А какие деньги у рабочих, которые год без зарплаты? Многим даже хлеба не на что купить.
Подножка для села
Свои главные надежды поселковая власть связывала с крупнейшим в Черемшанке лесозаготовительным ТОО. Чтобы дать птичницам работу, ТОО взялось за непрофильный бизнес – открыли детсад, начали строить пекарню. За осень предприятие приняло на работу 18 женщин. И готово было взять еще человек 150…
– Все убытки от социальных проектов мы рассчитывали покрыть за счет основной деятельности, – рассказал замдиректора предприятия Владимир УВАРОВ. – Ясно, что детсад и пекарня дохода не принесут. Но мы рассуждали так: дадим женщинам работу, устроим детей в садик – в деревне меньше будет недовольства, воровства, пьянства. Легче будет заниматься основным бизнесом. Поэтому вложили в эти проекты десятки миллионов тенге. Только на выпечку хлеба планировали трудоустроить 12 человек. В основной цех лесопереработки закупили оборудование по выпуску шпона, начали осваивать технологию. У нас должны были появиться рабочие места на сортировке, в цехе пиломатериалов, “столярке”…
Все планы предприятия перечеркнул урезанный лесосечный фонд. По словам замдиректора, вместо 17 тысяч кубов, которые ТОО просило в заявке на этот год, Комитет лесного и охотничьего хозяйства оставил почти втрое меньше.
– Получается, мы не только новых работников не примем, но и прежних вынуждены уволить, – безрадостно заключил В. Уваров.
Чиновники в деревне не бывают?
За последние 20 лет лесные районы Восточного Казахстана пережили массу реформ. Многие из них больно ударили по таежным селам. В Катон-Карагайском районе, например, население десятков сел стало, по сути, заложником созданного правительством крупнейшего национального природного парка. На особо охраняемой территории, по закону, нельзя заниматься скотоводством, мараловодством, вести выпас, косить сено, заготавливать дрова, ягоды, орехи, грибы… Весь традиционный уклад оказался на зыбкой грани между “можно” и “нельзя”. Жить в таких условиях трудно. Но никто из столичных чиновников не подумал спросить у местных жителей, как им живется, как выживают.
Еще пример. В таежных уголках Рудного Алтая, где через каждые 100 метров ручьи и речки, парламентарии узаконили такие же запретные водоохранные полосы, как в маловодных степных областях на западе и севере республики. В итоге в “запретку” ушло почти 90 процентов угодий!
Перечень скороспелых решений можно продолжить – “Караван” об этом не раз писал. Такое впечатление, что готовящие их чиновники и депутаты – из космоса. Ни разу не были в деревне, не знают, как живут простые люди. И не хотят знать?
– Мы просим у государства одного – определенности, – высказал мнение Владимир Уваров. – Если взят курс на запреты, надо честно сказать: отечественной лесной промышленности не будет, лесоматериал будем импортировать. Но в таком случае лесным поселкам нужно предложить что-то взамен. Например, работу по охране леса, лесопосадкам, строительству дорог. Или переселить людей туда, где есть условия для жизни.
Нерадостные перспективы
Мы уже уезжали из села, когда в Черемшанку пришла еще одна нерадостная весть: районные власти отказались от ранее обещанной поддержки нового детсада. А еще урезали выделенные деревне на социальные нужды 30 миллионов тенге до… 5. Наверное, глава района нашел бюджетным средствам более важное применение.
Усть-Каменогорск – Черемшанка